Эгон Раннет - Пьесы

М а р т и н. А-а… это вы? Разумеется, дверь была опять не заперта?

П а ц и е н т. Да. Вчера я вышел из больницы. Видно, придется все-таки убираться с этого, света… Устаю отчаянно, ноги подкашиваются.

М а р т и н. Вас оставили до суда на свободе?

П а ц и е н т. Да, дал подписку. Я ведь сам во всем чистосердечно признался. Человек я безнадежно больной, перенес тяжелую операцию… Дело сделано, обсуждать больше нечего. Денежки ухнули… все до копейки. За душой ни гроша, как у новорожденного… (Достает из портфеля пузатую бутылку французского коньяка, ставит на стол.) Вот, приберег для вас. Знаю — любите крепенькое.

М а р т и н. А про тех, что без всякой вины сидят за ваши преступления, тоже рассказали?

П а ц и е н т. Оба уже на свободе. (Пауза.) У меня к вам один-единственный вопрос, доктор. Я не понимаю… Сегодня мне страсть как захотелось селедки с луком и уксусом и свежего ржаного хлеба… Ну, я не удержался и здорово набил брюхо.

М а р т и н. И снова боли?

П а ц и е н т. В том-то и дело, что никаких! Что бы это значило?

М а р т и н. А что вам сказали в больнице?

П а ц и е н т. Ту же чепуху, что и раньше, — что я непременно поправлюсь…

М а р т и н. И поправитесь. Вы и сейчас уже здоровы. За недельку-другую наберетесь сил и тогда — хоть в каменоломню! Да! Потому что никакого рака у вас не было — мне сказал хирург, который вас оперировал. У вас была просто большая застарелая язва. Ее удалили — и теперь проживете хоть до ста лет. Поздравляю.

П а ц и е н т (шепотом) . Врете…

М а р т и н. Правда. Чистейшая правда.

П а ц и е н т. Врете… Врете… Или… врали раньше?

М а р т и н. Раньше? Нет, не врал. Сомневался — да, но о своих сомнениях, разумеется, вам ничего не сказал. Иначе вы и не подумали бы идти к прокурору.

П а ц и е н т. Нет… Нет?.. Нет!..

М а р т и н. Чего вы бушуете? Вы же не умрете, будете жить. У вас сейчас такой вид, словно вы стоите под виселицей, с петлей на шее… Да, хоть я и не хирург, но на этот раз мне действительно посчастливилось полностью удалить раковую опухоль. Поздравьте меня… Из организма нашего общества я изъял такую злокачественную опухоль, как вы, — ликвидировал ее вместе со всеми корнями и отростками. Что же вы меня не поздравляете?.. Вы когда-то жаловались, что чуть-чуть не сдохли от боли, сделав глоток коньяку. (Открывает принесенную пациентом бутылку, наливает полную рюмку.) Пейте. Я вам гарантирую — никакой боли вы не почувствуете! Одно удовольствие… Пейте. Пейте!

Пациент, словно невменяемый, берет рюмку.

Пейте, пейте — и вы убедитесь, что я говорю правду. Пейте!

П а ц и е н т. Нет… (Медленно ставит рюмку на стол. Он никак не может прийти в себя.) Что я наделал? Что же я наделал!.. Сам себя разорил… И теперь — в тюрьму!.. Они ж меня там убьют! (Вцепившись обеими руками в волосы, начинает подвывать противным, прерывающимся голосом, точно волк, попавший в западню.)

Входит И н г а.

И н г а. Что тут за дикие вопли?.. Кто… (Замечает пациента, смущенно умолкает.)

М а р т и н. Поздравь и ты этого попавшего впросак преступника — он совершенно здоров!

И н г а. Что? Кого?.. Да, да, конечно, поздравляю… Это правда?

П а ц и е н т (мрачнее мрачного) . И надо же так влипнуть — похоже, что я буду жив… Но деньги, мои деньги!

Пауза.

Сударыня, вы не вернули бы мне мои деньги?.. Помните? В рекомендательном письме?.. За эти деньги добрые люди хоть передачу присылали бы.

М а р т и н. Вы, видно, с ума сошли от радости, что остались в живых. Вы же сами при мне сказали, что моя жена вернула вам деньги, — припоминаете?

П а ц и е н т. Я тогда солгал.

И н г а. Вы лжете сейчас. Или… просто все перепутали.

Пауза.

П а ц и е н т. Наверное, просто перепутал… (Обхватив голову обеими руками, медленно уходит налево. В дверях оборачивается к Инге.) Будьте здоровы, прекрасная сударыня. Перед вами я всегда готов снять шляпу… (Уходит.)

М а р т и н. Чему ты усмехаешься? Или… ты действительно тогда не отдала ему денег?

И н г а. Тебе важнее было бы знать, что наш дорогой Мати и его мамаша не намерены больше жить у нас. Этот молодой болван окончательно оскорбился… Но где я найду новую домработницу?.. Боюсь, что санитарки теперь нос задерут — зарплату ведь повысили.

М а р т и н. Ты не ответила мне. Ты вернула этому человеку его деньги? Говори правду.

И н г а. Правду? Пожалуйста. Тогда он не захотел, а сейчас я не отдала. Потому что этих денег больше нет. Нет! Они помогли нам утрясти кучу всяких дел. И этот костюм, который ты видишь на мне, тоже куплен на эти деньги. И твои ботинки и…

М а р т и н. На деньги этого преступника?

И н г а. Ну и что? Подумаешь какой эстет…

М а р т и н. К черту!

И н г а. Ну зачем же так грубо? Некрасиво!

Мартин подходит к столу, выпивает приготовленную для пациента рюмку, наливает и опять пьет.

За старое принялся? И такими темпами? Ну что ж, дело твое… (Вынимает скрипку из футляра, валяющегося среди книг, проводит пальцами по струнам.) С каким наслаждением я бы трахнула эту штуку об стол — да так, чтоб щепки взлетели под потолок!

М а р т и н. Этот же настоящий Ториони!.. А впрочем, бей… Кончится раз навсегда это бессмысленное пиликанье. (Пьет.) Обиделась?

И н г а (с обидой в голосе) . Конечно, нет. Но я все-таки не понимаю… Когда я кончала консерваторию, считалось, что у меня выдающиеся способности. Кое-кто даже говорил про меня — музыкальное чудо.

М а р т и н. А меня еще совсем недавно считали выдающимся врачом. Кое-кто говорил — чудо-врач.

И н г а. И все-таки… почему у меня такой неожиданный спад?

М а р т и н. Вернее, почему не получилось того взлета, которого все ожидали?

И н г а. Прекрати, пожалуйста, свои глупые и несносные насмешки.

М а р т и н. Насмешки всегда кажутся глупыми и несносными тем, против кого они направлены. Но для того, кто насмехается, это веселое и остроумное занятие… Твоя главная беда и заключается в том, что никто всерьез не критиковал тебя.

И н г а. В том числе и ты?

М а р т и н. И я.

И н г а. Заметно, что ты уже пьян. Трезвый ты превозносишь мою игру до небес.

М а р т и н. У трезвого у меня, наверное, не хватает смелости.

И н г а. Сейчас ты просто удивительно смел! Ну-ка, скажи мне, великий знаток и ценитель музыки, почему я не двигаюсь вперед? В чем, по-твоему, главная причина?

М а р т и н. Хочешь услышать откровенный ответ искреннего любителя музыки?

И н г а. Да, говори.

М а р т и н. Замечала ли ты сама, как твоя натура проявляется и в твоей манере исполнения? Ты очаровательная женщина, речь у тебя бойкая, подчас не лишенная блеска. И точно так же ты играешь: бойко, порой — почти с блеском. Но вот случается, что в разговоре ты неожиданно для себя самой касаешься тем, требующих большой эрудиции, и тут оказывается, что твоих, в общем, довольно-таки туманных знаний недостаточно. Сболтнув какую-нибудь глупость, ты сама это сразу понимаешь, раздраженная своим промахом, теряешь самообладание — и тут же делаешь новую, еще большую глупость. Так и с твоей музыкой. Если какое-нибудь сложное произведение ставит тебе все более серьезные задачи, ты вскоре начинаешь спотыкаться и путать, потому что уровень твоего мастерства невысок. И тогда ты приходишь в ярость от собственного несовершенства и готова оборвать струны у скрипки. Ты…