Игнат Назаров - Пьесы

Ф л е г о н т. Опять вы меня обижаете, Борис Викторович!

С а в и н к о в. Я люблю тебя, дурак. Сам не задерживайся. Погибнешь, буду плакать… Пусть эта «раба божия» преставится тихо. (Крестится.) Ну, с богом, голубчик! (Уходит.)

Ф л е г о н т (подходит к двери, куда ушла Ольга. Открывает и… пятится назад) . Ольга?!

О л ь г а (выходит, зевая, трет глаза) . А я сидела, сидела… Обиделась и (улыбаясь) … заснула… Флегонт?! Почему ты здесь?

Ф л е г о н т. Нет, почему ты здесь?! Что случилось?! Ты же уехала из Москвы?!

О л ь г а (холодно) . Как видишь, нет. Скажи, где он?

Ф л е г о н т. Постой. Неужели это ты?..

О л ь г а. Что с тобой? А где он?

Флегонт опускается на стул и, обхватив голову руками, стонет.

Его арестовали? ЧК?! Боже мой! Да отвечай же, Флегонт?! Что с ним?! Он жив? (Трясет Флегонта за плечи.)

Ф л е г о н т (резко отталкивает Ольгу) . Жив, жив твой герой и в полной безопасности! А вот ты… «раба божия»…

О л ь г а (успокаиваясь) . Фу, как ты меня напугал…

Ф л е г о н т. Так обманывать! За что?!

О л ь г а. Он так хотел, и я не могла тебе сказать…

Ф л е г о н т. Не о тебе речь! Как мог он?! Так подло! Чудовищно!

О л ь г а. Не смей так о нем! Не смей! Он может все! Он имеет право! К нему нельзя ревновать!..

Ф л е г о н т. Ну да, он бог! Иисус! Сверхчеловек!.. Дура! Он же приказал мне убрать тебя! Убить!.. Молись! Я всегда выполнял его приказы.

О л ь г а. Что? Ты пьян, Флегонт!

Ф л е г о н т. Не настолько, чтобы промахнуться. (Вынимает револьвер.) Прощай, раба божия! (Целится в нее.)

О л ь г а. Так не шутят, Флегонт!

Ф л е г о н т. Это не шутка. Он приказал!

О л ь г а. Ложь!

Ф л е г о н т. Правда! Он сказал, что ты слишком много знаешь!

О л ь г а. Как?.. Слишком много знаю? О господи. Да, да… Вот почему он меня все спрашивал, спрашивал… Нет! Нет, нет, это немыслимо!

Ф л е г о н т. Спрашивал? А ты?.. Ты выболтала ему о Левшинском?!

Ольга молчит.

Глупая. Я же сказал тебе об этом потому, что хотел вывести тебя из опасной игры. Именно поэтому я просил тебя выехать на это страшное время из Москвы. Я боялся за тебя, а ты?.. Подожди, подожди! Уж не призналась ли ты ему, что о левшинском адресе сказал тебе я?

О л ь г а. Нет! Нет, Флегонт! Клянусь, нет!.. О тебе — ни слова!..

Ф л е г о н т. Все равно он узнает! Он уже прощупывал меня. В интересах дела для него ничего не значат два-три человека, ты, я, друг, брат, мать, отец! В интересах дела! Ха! В интересах дела «прикрой меня, Флегонт», после того как выстрелишь себе в душу!.. Нет, Борис Викторович! Через меня ты не шагнешь. Живи, Ольга! Вот тебе на всякий случай. Защищайся, если придется. (Вынимает из кармана еще один пистолет, кладет его на стол, потом наливает себе коньяк.) Прощай! (Пьет и уходит.)

О л ь г а (одна) . Боже мой!.. Боже мой!.. (Берет со стола браунинг.) «Защищайся»… От кого?.. От себя… Кому же верить теперь? В кого мне верить?!

Стук в дверь.

Входите. Теперь мне все равно… (Громко.) Входите!.. (Стреляется.)

З а т е м н е н и е.

Кабинет председателя ВЧК на Лубянке. У стола — Д з е р ж и н с к и й и Ф л е г о н т. За ширмой — солдатская кровать, на которой сидит невидимый Флегонту чекист А н д р е е в.

Д з е р ж и н с к и й (Флегонту) . Продолжайте…

Ф л е г о н т. Как я уже сказал, во главе «Союза защиты Родины и Свободы» стоит Савинков… (Усмехнулся.) Старый революционер. Большой человек. Сверхчеловек!

Д з е р ж и н с к и й. За что вы так ненавидите Савинкова?

Ф л е г о н т. Наоборот! Я обожаю его и жажду с ним встретиться! Из-за него я на все и пошел! Вы обещали мне свободу.

Д з е р ж и н с к и й. Продолжайте.

Ф л е г о н т. По составу наш «Союз» пестроват, хотя большинство — офицеры. Партийность самая разнообразная: монархисты, эсеры, кадеты, меньшевики, даже анархисты.

Д з е р ж и н с к и й. А как же они договорились, эти разные по убеждениям люди?

Ф л е г о н т. Игра шла втемную. Существовала программа для вожаков и для наружного потребления. Чтобы привлечь разноликих, приходилось говорить с каждым на его языке.

Д з е р ж и н с к и й. И как же это вам удавалось?

Ф л е г о н т. Благодаря строжайшей конспирации. Каждый знал только четырех человек.

Д з е р ж и н с к и й. Кто вам помогал? Откуда деньги?

Ф л е г о н т. Деньги давали союзники. Обещали и прямую помощь.

Д з е р ж и н с к и й. В Кремле работают ваши люди? Кто?

Ф л е г о н т. Осведомители из близко стоящих лиц к Совнаркому, а кто — знает лишь Савинков.

Д з е р ж и н с к и й. Сколько в Москве офицеров, состоящих в вашем «Союзе»?

Ф л е г о н т. Тысяч пять, но точно об этом знает только начальник нашего штаба полковник Перхуров. Он арестован?

Дзержинский молчит.

Извините… Я написал и подтвердил вам все, что мне было известно, и… простите, очень устал… Когда отпустите? Обещали…

Д з е р ж и н с к и й (после паузы) . Завтра утром. Если еще что вспомните, передайте дежурному. Отдыхайте. (Нажимает кнопку звонка.)

Входит М а т р о с и уводит Флегонта. Из-за ширмы выходит А н д р е е в.

Что скажете, товарищ Андреев? Ваши впечатления?

А н д р е е в (подумав) . Несомненно — это человек крайностей. Вчера он слепо верил Савинкову, сегодня разочарован и до предела обозлен. Взбесившийся исполнитель воли своего господина… Этакий палач-идеалист. Сейчас готов на самую безрассудную, низкую месть и поэтому признается во всем.

Д з е р ж и н с к и й. Во всем ли? Два момента в его показаниях мне остаются неясными. Первое. Он наотрез отказался объяснить причину разрыва с Савинковым. Тут возможны обстоятельства сугубо личного, романтического порядка. Не об этом ли говорит самоубийство сестры милосердия Ольги Голубовской? Мы не можем сбрасывать со счетов и такое, однако главное — вторая неясность. Он говорит и пишет, что ничего не знает о том, где и когда нам готовится новый удар. Верите вы, что он действительно не знает?

А н д р е е в. Темнит. Адъютант Савинкова. Самое доверенное лицо и вдруг?..

Д з е р ж и н с к и й. Вы плохо знаете Савинкова.

А н д р е е в. Неужели вы верите, что он, этот Флегонт, действительно не знает?

Д з е р ж и н с к и й. Склонен верить.

А н д р е е в. Вы его отпустите?

Д з е р ж и н с к и й. Непременно. Он дал честное слово, что не будет больше бороться против нас.

А н д р е е в. Феликс Эдмундович, что стоит слово такого человека?!

Д з е р ж и н с к и й. Возможно, и ничего не стоит. Но нам важно, что другие арестованные, узнав, что мы отпустили под честное слово адъютанта Савинкова, станут разговорчивей. А мы постараемся, чтобы они об этом узнали не от нас.

А н д р е е в. Ясно, что этот Флегонт, оказавшись на свободе, будет искать Савинкова. И за ним надо будет походить. Это вы поручаете мне?