Калле Каспер - Сталин или Величие страны

В ПромАкадемии.

Хрущев, Аллилуева.

Аллилуева: Товарищ Хрущев!

Хрущев: Слушаю вас.

Аллилуева: Товарищ Хрущев, вы, наверно, меня не знаете. Я — Аллилуева.

Хрущев: Кто же дочку старого революционера не знает. Чем могу помочь?

Аллилуева: Товарищ Хрущев, я правду ищу.

Хрущев: Вот как?

Аллилуева: Однокурсники мои, вернувшись после каникул в Москву, говорили, якобы голод в стране, такой страшный, что люди тысячами мрут, едят кору деревьев, кожаные ремни и хомуты и даже… Язык не поворачивается сказать, что еще… или, вернее, кого. А мой муж…

Хрущев: Ах вы замужем?

Аллилуева: Да. Так вот, мой муж, напротив, утверждает, что это ложь, и на селе питаются не хуже, чем в городе.

Хрущев: У вас умный муж.

Аллилуева: Да, но умный тоже может ошибиться. Вы поймите, я очень своего мужа уважаю. Он столько работает, и днем, и ночью, и ответственность у него огромная — и все-таки, он тоже может знать не все, не правда ли?

Хрущев: Это зависит от его должности.

Аллилуева: Должность у него — самая тяжелая. Мой муж — товарищ Сталин.

Хрущев: Товарищ Сталин ошибиться не может.

Аллилуева: То есть, народ не голодает?

Хрущев: Не голодает наш народ! Не голодает! И если ваш муж спросит, есть ли у вас в академии хоть один человек, который в это верит, ответьте — да, один есть, лысенький такой, но молодой и крепкий, он и студент, и партработник, а фамилия его — Хрущев. Хру-щев!

Аллилуева: Спасибо, товарищ Хрущев.

Хрущев: Рад помочь, товарищ Аллилуева. От души рад.

В Кремле.

Молотов, потом — Сталин.

Сталин (торопливо входит) : Где она?

Молотов: Там, у себя. Не стали трогать.

Сталин уходит в указанном направлении, через некоторое время возвращается.

Сталин: Как это случилось?

Молотов: Виноват, товарищ Сталин, не уберегли. Два часа подряд Жемчужина моя с вашей супругой по Кремлю гуляла, пытаясь успокоить. Объясняла, что не хотели вы ее оскорбить прилюдно, когда за праздничным столом в нее хлебный мякиш и корки от апельсинов кидать стали, что всего лишь шутили, благо настроение у вас было хорошее. И на «Эй, ты!» обратились громко тоже поэтому, не из злобы же. И что с генеральшей той вы куда-то вместе уехали, ровным счетом ничего не говорит о ваших с ней взаимоотношениях, тем более что и супруг ее на вас не в обиде. И вообще — мужик вы или нет? Не все же подкаблучники вроде меня. Мирно так поговорили, и вроде отошла товарищ Аллилуева, уже не сетовала, что икра ни красная, ни черная ей в горло не лезет, когда где-то от голода дети умирают. Перестала жаловаться, потом зевнула раз, другой, и на этом они расстались. Товарищ Аллилуева спать отправилась, ну и мы с Полиной тоже. А там уже, глубокой ночью — хлопок и…

Сталин: Достаточно. Иди, займись похоронами. И помни: никакого шума. В газеты — короткое сообщение. Скоропостижно скончалась, и все. Дети где?

Молотов: О них мы позаботились.

Сталин: Хоть столько от вас проку.

Молотов уходит. Сталин идет в другое помещение, где в гробу лежит Аллилуева.

Сталин: Будь ты проклята, маленькая противная татарка! Не в себя, а в меня ты целилась, сволочь! Знала, как мне больше всего навредить. Каково мне теперь на людях показываться? Шептать же будут — если уж жену до самоубийства довел, то что со страной сделает? Одно скажи: кто тебя научил таким подлым образом мне отомстить? Сама ты, дура, такого никак не могла придумать. Кто, а? Отвечай, мерзкая сука, все время пасынку своему глазки строившая! Отвечай, а то превращу жизнь твоих детей в ад!.. Молчит, грязное животное. Ничего, и так все понятно.

Возвращается в первое помещение. Звонит.

Входит Ягода.

Сталин: Генрих. У меня несчастье. Рок отнял у меня жену.

Ягода: Сочувствую, хозяин.

Сталин: Но кто мой рок?

Ягода: Кто?

Сталин: Пораскинь мозгами. В молодости он носил костюм и галстук, но после революции переоделся во френч. Сейчас он далеко, но тень его бродит по Кремлю.

Ягода: Молотов?

Сталин: Дурак! Разве Молотов далеко?

Ягода: Понял.

Сталин: Так кто?

Ягода: Ну, он… (чешет в затылке) .

Сталин: Ох и глуп же ты! О Троцком речь.

Ягода: Да понял я…

Сталин: Из-под земли найти и прикончить.

Ягода: Так точно, хозяин.

Сталин: Это не все.

Ягода: Слушаю.

Сталин: У него в России много друзей осталось.

Ягода: И правда!

Сталин: Они хорошо организованы и ждут только удобного момента, чтобы захватить власть.

Ягода: Негодяи они, вот кто!

Сталин: Нужно их разоблачить и судить.

Ягода: Это не проблема.

Сталин: И чтобы признались в преступлениях и прощения у партии попросили. А потом всех к стенке.

Ягода: Все будет сделано в наилучшем виде, хозяин.

Париж. Троцкийпрогуливается.

Троцкий: Наконец-то цивилизация. Но какой от нее толк, если денег нет? В юности мне отнюдь не приходилось глотать слюну. Все прогрессивное человечество поддерживало храбрецов, сражавшихся с кровавым царским режимом. Акулы капитализма, и те за мной ухаживали, оплачивали гостиницы, рестораны и бордели. А сейчас? Каждый сантим приходится вымаливать. Говорят, в России уже социализм, чего вам еще?

Идет Мальчишка.

Мальчишка: Газеты! Свежие газеты! Процессы троцкистов в России! Подсудимые полностью признали свою вину!

Троцкий: Эй, пацан!

Мальчишка: Слушаю, месье.

Троцкий: Дай одну, про Россию.

Мальчишка: Извольте, месье.

Троцкий: Премного благодарен. Что стоишь?

Мальчишка: А деньги, месье?

Троцкий: Какие еще деньги? Я — Троцкий, тот самый, о котором пишут газеты.

Мальчишка: Те, о ком пишут газеты, не только платят, но и на чай дают.

Троцкий: Ладно, ладно, бери! Проклятый капитализм, как он портит людей.

Мальчишка уходит.

Троцкий (читает, затем) : Он спятил! Ей богу, спятил! Зачем моим людям убивать его же соперника? Нам ведь только и надо, чтобы хоть кто-нибудь его сверг, пусть даже такой же тупица, как он сам. Тут какой-то подвох… Конечно, как это я сразу не сообразил. Будто мало в свое время Конан-Дойля читал. (Сворачивает газету.) Надо быть осторожным. Его шпионов тут пруд пруди. Мчащийся мимо автомобиль, несколько выстрелов — и лежит Троцкий на бульваре Осман, манишка в крови и клекот в груди. Нет, из Франции надо удирать.