Калле Каспер - Сталин или Величие страны

Трагикомедия в трех актах

Действующие лица:

Троцкий

Ленин— основатели советского государства

Сталин— их преемник

Молотов

Ворошилов

Ягода

Микоян

Берия

Хрущев— приспешники Сталина

Жуков— полководец

Аллилуева— жена Сталина

Яков— сын Сталина от первого брака

Василий, Светлана— дети Сталина и Аллилуевой

Рамон Меркадер, испанский коммунист

Мальчуган

В Смольном. Троцкий.

Троцкий (крутит рычаг телефона) : Дзержинского!.. Товарищ Феликс, как почта, телеграф? Все заняли? Прекрасно. Теперь главное — удержать взятое. (Дает отбой, звонит снова.) Позовите Бубнова! Кто говорит? Не узнаете председателя Военно-Революционного комитета? Да, я — Троцкий!.. Бубнов?… Докладывай, что у тебя с вокзалами? Под контролем? Смотри, не прозевай Корнилова или кого-то еще в этом роде. Найдется немало царских генералов, мечтающих надеть нам на шею галстук Столыпина. По шоссе до Петрограда им не доехать, грязь да ямы помешают, а вот по железной дороге, политой потом и кровью пролетариата — попытаться могут. (Дает отбой, звонит снова.) Моисей, дорогой, расскажи, где Керенский и иже с ним? Трясутся от страха во дворце? И кто их защищает? Женский батальон? Так чего же вы медлите, неужто амазонок испугались, гераклы?… Хорошо, прислушаюсь. (Кладет трубку.)

Входит Ленин в парике.

Троцкий: Эй-эй, товарищ! Сюда нельзя. Не видите, я занят? Вы думаете, революцию направлять легко? Все нити держу в этих вот руках, как извозчик вожжи. К нему вы тоже на козлы привыкли прыгать?

Ленин: Полно, голубчик Лев Давидович. Не самый я случайный человек в той партии, которая сегодня вершит историю.

Троцкий: Товарищ Ленин? Однако, вы актер.

Ленин: От актера слышу. Быстрей, рассказывайте, что происходит, каковы успехи?

Троцкий: Все идет по плану, намеченному мной накануне. И почта, и вокзалы — наши. Остался Зимний. Матросы и солдаты готовы к штурму. Ждут залпа крейсера «Аврора».

Издали слышится один орудийный выстрел, другой.

Троцкий: А вот как раз и он. (Хватается за телефон.) Моисеюшка, ну что там? Сопротивление слабое? Дворец — наш? А Керенский? Сбежал? Да пусть бежит, кому он нужен! (Кладет трубку.) Все, товарищ Ленин. Временное правительство арестовано, Керенский удрал. Одного не понимаю, как ему из дворца выбраться удалось? Женщиной, что ли, переоделся?

Ленин: Переоделся женщиной? Отличная идея. Так и напишем в завтрашней «Правде».

Звонит телефон.

Троцкий (хватает трубку) : Кого? Ленина? Только, товарищ, пожалуйста, покороче, по этому телефону руководят революцией. (Ленину.) Ваш тупой грузин.

Ленин: Он не тупой, а малообразованный. (Берет трубку.) Сталин? Благодарю, власть у нас. Ах заболели? Рекомендую горячее молоко с медом, скоренько поправитесь. (Кладет трубку.) Кто набросает регламент завтрашнего съезда, вы?

Троцкий: Сжальтесь, Владимир Ильич! Тону в делах. Арестовать царя, великих князей — к стенке, национализировать банки…

Ленин: Да-да, понимаю. Хорошо, сам напишу. Ох, Лев Давидович, если б и дальше все так гладко пошло!.. Но вряд ли. Боюсь, будет война. (Уходит.)

Троцкий (один) : Война, так война. Соберем революционную армию и разобьем всех врагов. (Хватает трубку.) Але!

В поезде. Сталин.

Сталин: До чего же трудно быть кавказцем! Евреи всегда друг за дружку держатся, русские тоже своего от чужого сразу отличат, а вот кто поможет бедному грузину? На словах в большевистской партии царит дух интернационализма, а на деле все не так. Ленин — моя единственная надежда. Великий человек, для него воистину нет ни эллина, ни иудея. Точно как в евангелии! Впрочем, у него самого не кровь, а гремучая смесь, так что не странно… Кабы не он, не видать бы мне даже этой бездарной командировки за зерном. Москва, мол, голодает. Так я и поверил! На черном рынке продуктов хоть отбавляй. Эх, меня бы на место Дзержинского! Уж я бы с этой буржуазной сволочью поработал! Приползли бы с припрятанным зерном на горбу!.. Да ладно, юг — это тоже неплохо. Там война, можно отличиться. Дали бы армию или хотя бы полк, я б им показал, как воюют соотечественники Багратиона!

Стук в дверь, входит Аллилуева.

Аллилуева: Товарищ Сталин, я принесла вам чаю.

Сталин: Спасибо, Наденька. Садись тут, рядышком, поужинаем вместе, я в Иловайске сухариков купил, там бабы — что им революция, что война, торгуют на перроне всякой вкусностью. Угощайся, дорога длинная и скучная, да и поесть иногда надо.

Аллилуева: Не помешаю? Наверняка вы работали. Речи, статьи. Я читала одну вашу брошюру, мама дала. Вы там так мудро написали про великорусский шовинизм…

Сталин: Написать нетрудно. Но чтобы сравнять с землей тюрьму народов не на бумаге, а в жизни — пришлось поработать. Всю молодость на это положил.

Аллилуева: Да, я помню, как вы у нас, тоже за чашкой чая, рассказывали о своей борьбе. Так интересно было слушать, как вы деньги для партии добываете. Может расскажете что-нибудь еще о юности своей героической? Про эксы, например, или про ссылки.

Сталин: Про ссылки не стоит. Ссылка — штука противная. И об эксах сегодня говорить неохота. Лучше о чем-нибудь красивом. Ты стихи любишь?

Аллилуева: О да, конечно!

Сталин: А знаешь, что в юности я тоже сочинял? В газетах печатали и в книге. Поэты грузинские пророчили мне великое будущее. Но не вышло. Ведь поэзия это в некотором роде примирение с действительностью. Бегство от жизни. А меня тянуло с царским режимом шпаги скрещивать. Правда, я не учел, что борьба это неравная. У тебя перо или, в лучшем случае, бомба, а он целую армию охранки на тебя натравливает, наручники надевает, кандалы, словом — издевается, как может. Но свершилось, воля победила силу.

Аллилуева: А про что вы стихи писали?

Сталин: Про разное.

Аллилуева: И про любовь?

Сталин: Нет, про любовь не писал. Про свободу, про гордого человека, отвергающего спасительную ложь.

Аллилуева: Прочтите что-нибудь.

Сталин: Хорошо. Сейчас припомню. Вот, например. Он бродил от дома к дому словно демон отрешенный, и в задумчивом напеве правду вещую берег. Многим разум осенила эта песня золотая, и оттаивали люди, благодарствуя певца. Ну как, нравится начало?