Калле Каспер - Сталин или Величие страны

Входит Молотов.

Молотов: Здравья желаю, товарищ Сталин!

Сталин: А, Молотштейн! Хорошо отдохнул, вижу. Загорелый, веселый. Ну что ж, начнем работать. Докладывай, что у нас с экономикой.

Молотов: Все очень даже неплохо, товарищ Сталин. Сельское хозяйство развивается, крестьяне довольны положением и просят расширить их свободы, а также разрешить им приобретать землю в частную собственность. Ремесленники хотят создавать больше артелей, ибо это дает им материальный стимул лучше работать.

Сталин: Бери ручку и записывай. Никаких свобод крестьяне не получат. Вернее, получат, но только одну свободу — добровольно вступить в колхоз, взяв туда с собой все свое имущество.

Молотов: А если кто-то не захочет воспользоваться этой свободой?

Сталин: Советский человек — и не рвется в колхоз?

Молотов: П-понятно.

Сталин: Отдельная история с кулаками. Они разжирели за счет бедняков. Поэтому коллективизации им мало. Всех в Сибирь!

Молотов: С-совсем всех?

Сталин: А для кого ты хочешь сделать исключение? Родственники что ли есть или друзья?

Молотов: Н-нет, нету.

Сталин: Значит, идем дальше. С артелями тоже пора покончить. Видеть больше не могу эту отсталую страну. Все ресурсы — на развитие тяжелой индустрии. Нам нужен бросок вперед, чтобы года через два-три, максимум через пять наше машиностроение выпускало столько же продукции, сколько Европа, и даже больше.

Молотов: Это трудно.

Сталин: А кто тебе сказал, что в жизни все должно быть легко? Фараонам каково было пирамиды строить? Можешь себе представить, сколько народу там полегло? Но воздвигли! А сейчас — не было бы пирамид, знал бы ты о существовании фараонов? Вот так-то. Все. Ты свободен. Пока, во всяком случае.

Молотов: С-слушаюсь.

В Кремле. Аллилуевапечатает.

Входит Яковс забинтованной головой.

Аллилуева: Ой, Яшка! Вернулся! Мы так беспокоились о тебе.

Яков: А что обо мне беспокоиться. Лопух был, лопухом и остался. Застрелиться — и то не сумел. Промазал с десяти сантиметров. Папа прав, ни на что я не гожусь.

Аллилуева: Глупости. Не должен человек на себя руку поднимать. У тебя просто не хватило терпения. Рано или поздно отец примирился бы с вашим браком.

Яков: Плохо ты моего папаню знаешь, хоть ему и жена. Ох, если бы ты видела, как он на меня посмотрел! Как орел на червяка.

Аллилуева: Тебе, Яшка, лучше бы из Москвы уехать.

Яков: Куда? В Тбилиси? Там как все полезут с просьбами, с вином — рехнуться можно будет.

Аллилуева: У моих родителей в Ленинграде большая квартира, бывшая явка. Можете пока поселиться там. С работой проблем не будет, началась индустриализация, и рабочие руки нужны везде.

Яков: Я ничего не умею.

Аллилуева: Пойдешь на курсы.

Яков: На какие?

Аллилуева: Да все равно! Важно не то, на какой ты должности, а что ты за человек. Хоть на электромонтера выучись, как мой отец. Помнишь, что Ленин говорил? Коммунизм это советская власть плюс электрификация всей страны.

Яков: Папа не позволит. Опять скажет, что я его порочу.

Аллилуева (после паузы) : Прочти. (Дает Якову письмо.)

Яков (читает) : Передай Якову, что он повел себя как хулиган и шантажист, с которым у меня ничего общего нет и никогда не будет. Пусть живет, с кем хочет и где хочет… (опускает письмо) У меня больше нет отца.

Аллилуева: Это он написал в гневе. Время пройдет, помиритесь.

Кремль. Сталин, Молотов, Микоян, Ягода.

Сталин: Клим, как продвигается перевооружение армии?

Ворошилов: Плохо.

Сталин: Почему плохо?

Ворошилов: Заводы дают недостаточно техники.

Сталин: Молотштейн, почему заводы не дают технику?

Молотов: Здания для заводов мы построили, но станков не хватает.

Сталин: Почему не хватает станков?

Молотов: Сами делать не умеем, а покупать за границей не на что. Империалистам наши рубли не нужны, им подавай золото или фунты стерлингов.

Сталин: Анастас, все картины из Эрмитажа продали?

Микоян: Кое-что осталось.

Сталин: Устрой аукцион. Или найди проворного западного негоцианта, который не знает, куда капитал девать. Что богатые армяне в мире перевелись?

Микоян: Немедленно займусь, товарищ Сталин.

Молотов: Боюсь, что на станки этого не хватит.

Сталин: Значит, надо увеличить добычу золота.

Молотов: Это сложно. Работа трудная, рудники далеко. Никто не хочет туда ехать, разве что за бешеную зарплату.

Ягода: Хозяин, у меня предложение. У нас в тюрьмах нежится превеликое множество заключенных. Что если мы создадим возле рудников лагеря, и заставим всех этих бездельников вкалывать.

Сталин: Генрих, ты делаешь успехи. Сам и проведешь свою идею в жизнь. А пока можем увеличить продажу зерна за рубеж.

Молотов: Да нечего продавать. Урожай был скудный. Еле самим хватает.

Сталин: Почему урожай скудный?

Молотов: Засуха.

Сталин: Обычная отговорка. Еще не слышал, чтобы ленивый крестьянин на непогоду не кивал. То дождь, то холод, то жара. Урожай реквизировать, тогда заработают.

Молотов: А если будет голод?

Сталин: Ну, небольшая диета, я думаю, нашему прожорливому народу не помешает. Я что, в детстве мало с пустым желудком ходил? Могут и другие походить.

Стамбул. Троцкийпрогуливается.

Троцкий: Грязь, вонь, шум и турки. И в таком окружении должен прозябать человек, совершивший в России революцию? Мог ли я, когда монархистов и буржуев из России выгонял, себе представить, что однажды и мне придется разделить их судьбу?

Входит Мальчишка.

Мальчишка: Эфенди! Ваша газета!

Троцкий: Это не моя газета. И эта тоже. Неужели так трудно усвоить? Вот моя газета, вот! Что за невежество, безграмотность! На, вот тебе твоя лира, и отчаливай!

Мальчишка: Спасибо, эфенди. (Уходит.)

Троцкий (открывает газету) : В России неурожай. Приволжье и Украина голодают. Есть свидетельства каннибализма… Ну, досыта русский народ никогда не ел, но каннибализм — это что-то новенькое. Вот до чего этот скот довел страну. Ничего, скоро его скинут. Какие бы рабские души не были у русских, но однажды и у них должно лопнуть терпение. Вот тогда мои сторонники захватят власть, и я вернусь на белом коне. Так что еще не все кончено, эфенди Троцкий. (Уходит.)