Артур Шницлер - Казанова, или Развязка для одной новеллы

Анина. Шевалье де Сенгаль, я вынуждена защитить господина Вольтера, этого величайшего…

Казанова. Он безбожник!.. (Топнув ногой.) Болтун, велеречивый трус, и только!

Анина (вспыхнув). Его безбожие — это всего лишь свидетельство его неутомимого и пылкого стремления к правде!.. Сомнение, ирония и даже неверие, если им сопутствуют столь обширные познания, должны быть более угодны Богу, чем смирение верующих, за которым большей частью кроется не что иное, как неспособность логически мыслить и даже нередко, чему есть немало примеров, трусость и лицемерие.

Казанова. Возмутительно! Высказанные вами взгляды не только угрожают власти церкви, но и могут подорвать самые основы государства…

Анина. Я не питаю особого почтения ни к земным владыкам, ни к существующим формам государственной власти и убеждена, что корыстолюбие и властолюбие и в малых, и великих делах не столько управляют миром, сколько вносят в него сумятицу.

Казанова (его переполняет искренне возмущение, он бегает по комнате, размахивает руками). Когда-то и моя собственная мысль шла теми же путями, на которые вступаете теперь вы, синьора, но согласитесь — времена меняются и то, что казалось умным и верным раньше, сегодня выглядит не более, чем путаная и лживая болтовня софистов…

Гудар (он вошел незаметно и слышал разговор). Ну, разве это была не счастливая мысль пригласить к нам в дом гостя, с которым можно поговорить о таких высоких предметах, к каким тебя, Анина, приохотили болонские профессора?

Анина. Возможно, эта мысль и была счастливой, но среди болонских профессоров вряд ли найдется хоть один, который бы осмелился вызвать на поединок самого Вольтера!

Сантис. Побойтесь Бога, господа!.. Мы безнадежно уклонились от предмета. Мы ждем от господина шевалье развязки нашей новеллы…

Анина. Пусть шевалье не обольщается… Каков бы ни был финал этой истории в трактовке господина Сенгаля, он, этот финал, мне неинтересен, как и все, что шевалье намерен высказать в защиту своих воззрений. Андреа, тебе не кажется, что мы теряем время?.. Тебе же еще надо отдать кой-какие распоряжения перед отъездом…

Фламия. Скатертью дорога! Шевалье и без вас решит, какая из сестер горше обманулась…

Сантис (Казанове). Итак, напоминаю: каждая считает свои домогательства законными и, исчерпав все словесные доводы, кидается на соперницу с кинжалом…

Анина. У вас богатая фантазия… Слава Богу, обе соперницы остались в живых…

Казанова. Обе они стали жертвами!.. Одна (с ненавистью смотрит на Анину) не соблюла верности любимому, другая… (повернулся в сторону Фламинии) … отдала свое имя той, с которой кавалер испытал блаженство. В результате прихотливой случайности горше всех обманут… кавалер!

Андреа. Обманут кавалер?! Ну, это слишком!.. Уж не пожалеть ли нам его?..

Казанова. Безусловно, мы должны это сделать… Ведь если как следует поразмыслить над задачей, то выяснится, что ни одна из сестер не отдалась ему!

Андреа. Неслыханно!.. Уж не хотите ли вы сказать…

Гости (за окном, в парке). Да где ж обед?!. Гроза надвигается…

Сантис. Прошу прощения, синьоры… (Подходит к окну, кричит.) Эй, подать блюда!.. Откупорить бутылки!..

Казанова. За стол, господа! Мы рискуем прийти к обеду, когда от лососины в соусе останется один скелет. А вот этого я уж действительно не переживу…

Андреа. Не спешите, синьор! Вам не удастся уйти от ответа.

Казанова. Да разве я не ответил на вопрос?.. Обмануты все трое, а кавалер… (берет шляпу, шпагу, собирается выйти)… кавалер — вдвойне!..

Андреа (начинает понимать, что Казанова прекрасно разобрался в ситуации, которая отнюдь не вымышлена). Если я вас правильно понял, кавалер считает себя обманутым…

Казанова. Безусловно.

Анина недовольно повела плечами, повернулась и быстро вышла из комнаты.

Андреа (выхватывает шпагу). Легко сказать!.. Ваш приговор оправдывает этого пройдоху и снимает с сестер всякую ответственность?

Казанова. Да, я считаю, что ни одна из них не отдалась ему. Задача решена!

Гудар. Господа, помилуйте! Стоит ли из-за какой-то задачи…

Казанова. Какой аппетитный запах в парке!.. Паштеты с трюфелями… Венгерское вино!..

Андреа. Шпагу из ножен!

Казанова. А может, сначала глоток вина?.. Пропадет закуска!

Андреа. К столу подойдет один из нас! Другой сядет за стол в аду!

Фламия (бросается между ними). С ума сошли!.. Сантис, что же ты стоишь? Эй, слуги!

Гости (заглядывают в окно). Посмотрите!.. Кажется, дуэль?..

— Да нет, игра!..

— Да это же Казанова!..

— А второй?..

— Красавец!.. Из-за чего они?..

Гудар. Велите замолчать музыкантам!

Амалия (врывается в комнату). Какая дуэль?! Шевалье, я же вам говорила… Гудар, разними их!..

Сантис. Я их разниму!.. Я придумал другое решение задачи!

Пауза. Все смотрят на Сантиса.

Из соседней комнаты выходит Анина. Она в дорожном костюме.

Казанова (подходит к окну). Бургундское играет… Смотрите, лорд откупорил бутылку!

Один из гостей. Это уже вторая…

Гудар. А третью — амстердамская вдова!

Сантис. Итак, по мнению Казановы, обманутый кавалер обязан восстановить справедливость… Такую же таинственную ночь он теперь мысленно должен провести с тою, с которой уже разделил блаженство… А другую, которая безуспешно прождала его всю ночь и с которой он был в своем воображении, он должен будущей ночью действительно прижать к своей груди!..

Фламия. Казанова — мой! (Бросается к Казанове, обнимает его, целует.)

Казанова смущен, но старается не показать своего неудовольствия.

Анина и Андреа поражены, смотрят на Сантиса, который все еще не понял реального смысла разгадываемого ребуса.

Сантис. Итак, я решил задачу как философ… И даже подписал ее как поэт…

Андреа. И доволен собой, как дурак…

Сантис. Что?.. Как?.. (Хочет броситься на него.)

Гудар. Этого еще не хватало… Держите его, он вне себя!

Фламия (Сантису). Оставь его… Повторяю, пусть все знают: Казанова — мой!..

Сантис (до него, наконец, дошло). Фламиния?.. Так это к тебе он пробирался прошлой ночью?.. Недурно!.. С каких это пор я тебе не супруг и ты свободно выбираешь партнеров?.. (Обнажает шпагу, Казанове.) Вы гнусный соблазнитель и дадите мне удовлетворение!