Жеральд Сиблейрас - Ветер шумит в тополях

ГУСТАВ: Очень далеко!

ФЕРНАН: Да нет же! Вы ведь готовы были отправиться в Индокитай. Я напишу ей, чтобы предупредить.

ГУСТАВ: Мы не можем поехать к вашей сестре, Фернан!

ФЕРНАН: Хотел бы я знать, почему!

ГУСТАВ: Не можем и всё!

РЕНЕ: Да пустите же его к сестре, в конце концов…

ГУСТАВ: Нет!

ФЕРНАН: Почему же?

ГУСТАВ: Потому что она умерла!

ФЕРНАН: Умерла?

ГУСТАВ: Умерла.

ФЕРНАН: Когда?

ГУСТАВ: Месяц назад… Мне очень жаль.

ФЕРНАН: Могли бы мне сказать.

ГУСТАВ:…Я… Я собирался это сделать… а потом….

РЕНЕ: Простите меня, Фернан, но если бы вы читали свою почту…

ФЕРНАН: Дениза умерла.

ГУСТАВ: Я позаботился о похоронах, не беспокойтесь.

ФЕРНАН:…Благодарю.

ГУСТАВ: Думаю, что всё прошло хорошо. Не так-то легко было организовать всю церемонию на расстоянии…

ФЕРНАН: Вот как?

ГУСТАВ: Тем более, что у меня с вашей семьей были разногласия относительно надгробной надписи. Муженек ее предлагал «Нашей дорогой и любимой Денизе»…Нескладно! Какое-то речевое излишество: если она дорогая, стало быть, и любимая, не так ли?

ФЕРНАН: Разумеется…

ГУСТАВ: А, вы со мной согласны! Значит, нет смысла и доказывать. Я предложил: «Нашей обожаемой Денизе», точка! Я — сторонник строгого стиля! Ну, так он и слышать не захотел!

ФЕРНАН: Я же говорил вам, что он кретин.

ГУСТАВ: В семейке вашей у всех характеры — не дай бог!

РЕНЕ: И что же в результате написано на могиле его сестры?

ГУСТАВ: Не знаю, я со всеми переругался.

ФЕРНАН: Само собой разумеется.

ГУСТАВ: Кстати, хотя сейчас и не совсем подходящий момент, но вы мне должны кое-какие деньги…Пришлось раскошелиться…

ФЕРНАН: Да, вы мне скажете, да, да… Значит, Дениза умерла.

ГУСТАВ: Увы…

Молчание. Фернан берет бортовой журнал и протягивает Рене.

ФЕРНАН: Наверное, надо занести это в журнал… Смотрите-ка, Рене, вы еще ни строчки здесь не записали.

РЕНЕ: Да мне как-то не казалось необходимым.

ГУСТАВ: Мы все оставили записи…

РЕНЕ: (показывает на собаку) Даже она?

ГУСТАВ: Знаю, что вас это уже не касается, но, может быть, хотите познакомиться с тем, что содержится в журнале?

РЕНЕ: (читает) »18 августа. Рискуя предать Фернана, и так уже подранка, смертоносному безумию Мадлен, один из членов отряда оставил нас за несколько часов до выступления, проявив, таким образом, трусость и став изменником. Эта постыдная слабость духа сорвала весь проект. Следует ли нам рассмотреть возможность этой героической экспедиции втроем? Весь вопрос — в этом…» У вас есть карандаш?

ГУСТАВ: Держите.

Рене пишет, потом отдает журнал Густаву.

ФЕРНАН: Что он записал?

ГУСТАВ : (читает) »18 августа. В гробу я вас видел…»

ФЕРНАН: Этого следовало ожидать.

Пауза.

ГУСТАВ: Смотрите, смотрите, как красиво!

РЕНЕ: Что?

ГУСТАВ: Птицы в небе, летят клином.

ФЕРНАН: Перелетные.

РЕНЕ: Рано они в этом году.

ГУСТАВ: Это утки.

ФЕРНАН: Да, гуси.

РЕНЕ: Я не очень хорошо вижу. У вас случайно бинокль не с собой?

ГУСТАВ: Нет.

ФЕРНАН: А знаете, почему они летят клином?

РЕНЕ: Нет.

ФЕРНАН: Первый рассекает воздух и облегчает полет остальным: они меньше устают. В течение всего полета они поочередно встают во главу каравана.

Фернан встает и вытягивает руки наподобие крыльев. Густав делает то же, занимая место перед Фернаном.

РЕНЕ: В самом деле?

ФЕРНАН: Да… это гуси.

ГУСТАВ: Или утки.

ФЕРНАН: Они летят на юг. Будут производить потомство.

ГУСТАВ: Какая разнузданность!

Рене тоже встает рядом с Фернаном и Густавом. Теперь они образуют клин.

РЕНЕ:… Я их не вижу.

ГУСТАВ: Они как раз над тополями.

РЕНЕ: Я их потерял!

ФЕРНАН: Вы видите тополя, видите?

ГУСТАВ: Ну, так как раз над ними.

РЕНЕ: Увидел! Вон они полетели!

Теперь и троица готова «взлететь».

В это время каменная собака медленно поворачивает голову по направлению к тополям.

Затемнение