Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ЕКАТЕРИНА. Я слышала, граф затворился в своем поместье?

ВЯЗЕМСКИЙ. Если бы! По верным сведениям, он сошел с ума, не выдержал смерти жены.

ЕКАТЕРИНА. Он? Великий кутила, вечный соблазнитель? Сошел с ума из-за женщины?

ВЯЗЕМСКИЙ. К сожалению. Бродит по городу, навещает знакомых, несет бог знает что.

ЕКАТЕРИНА. Что же он говорит?

ВЯЗЕМСКИЙ. Про Божью кару, про какую-то Августу и много чего несвязного. В безумии пришел в дом к князю Щербатову, где посватался к его племяннице. И тут же умолял не отдавать ее за него: дескать, проклят он. И нес такое, что князь Щербатов вынужден был отказать ему от дома…

ЕКАТЕРИНА. Не пугайте меня!

ВЯЗЕМСКИЙ. Я вынужден был, Ваше Величество, без вашего ведома просить братьев позаботиться о несчастном. К счастью, Алексей Григорьевич с братьями сумели отыскать его. Силой усадили в карету и увезли в Москву.

ЕКАТЕРИНА. Ну и слава Богу… Попроси, чтобы и впредь граф Алексей Григорьевич был столь же заботлив, ибо поведение безумца будет теперь на его совести и полной ответственности.

Москва. Дворец Алексея Орлова. Алексей и Григорий Орловы.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Будешь молчать?

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. О чем говорить? Будто ты не знаешь, что произошло! Врешь, все знаешь! Катька тебе все говорит. Потому как оба вы злодеи… (Смотрит на брата.) Ты что же, по правде не знаешь? Не знаешь? За горло взяла она меня. (Визгливо смеется.) Как ты императора! И ту, истинную, я и привез ей… (Алексей в ужасе глядит на него.)

Послушай, брат, я хочу уйти. Туда – к жене-покойнице. Мне пора! И чтоб там мне поменьше мучиться, пусть Катька ее из крепости освободит. Тихая она, как птица ручная. В монастыре пусть поселит. Там ей самое место. Обещай! Как уйду, поедешь к ней и скажешь: дескать, так и так, полюбовник твой прежний сделать это тебе велел, иначе на том свете проклинать тебя будет…

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (тихо выдохнул). Значит, ты…

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. Угу… Шутку твою повторил. Всю – от корабля до крепости. Да вот жена мою шутку не выдержала. Прекрасна была и чувствительна… Поняла она мою шутку. Догадалась. И гаснуть стала… И погасла! Не хочу я здесь более. Отпусти меня к ней, Алеша.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Побойся Бога… Это же грех смертный.

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. Передашь братьям – я всегда меж вами был первый… Первый чины получал, первый к трону стоял. Так что и в смерти мне быть первым. Христом Богом прошу: не сторожи меня. Яду не дашь – голову разобью. А то еще хуже (шепотом) убегу в Петербург. И зарежу Катьку… Ты нашу кровь знаешь… Распорядись!

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Когда?

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. Ночью хочу к ней уйти.

Ночь во дворце Алексея Орлова. Григорий недвижно сидит, обхватив голову руками. Входит Алексей. Вслед за ним входит лакей с подносом. На нем бокал.

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. Ну, прощайте, Ваши сиятельства, господа графы. А я меж вами был князь. Давай, Алеша, из твоих рук… родных!

Алексей молча протягивает ему кубок с вином.

Григорий берет кубок и залпом осушает его.

ГРИГОРИЙ ОРЛОВ. До дна. (Смеется и ставит кубок на стол.)

Зимний дворец. Кабинет императрицы.

Екатерина и граф Алексей Григорьевич Орлов.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Прости, матушка, что побеспокоил посреди трудов твоих великих!

ЕКАТЕРИНА. Ну, полно, Алексей Григорьевич! Разве забыл, что меня можно беспокоить в любое время? Я привыкла, что меня все беспокоят, и давно уже этого не замечаю. Меня заставляют читать, когда я хочу писать, и наоборот. Приходится смеяться, когда впору плакать. Мне не хватает времени, чтобы просто подумать хоть одну минуточку. Я должна работать! Работать, работать, не чувствуя усталости ни телом, ни душой, больна ли я, здорова ли! В начале царствования работала по пятнадцать часов в день. Думала: вот налажу дела – полегче будет. Сколько лет прошло – все то же самое! Страной управляю, двором, устраиваю браки моих фрейлин, издаю журналы… Так важно для общества – иметь хороший журнал. И так трудно это сделать у нас в России. Уж очень мрачны у нас господа литераторы. Вот, к примеру, господин Новиков издавал журнал «Трутень»… Читал?

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Я на войне был тогда, матушка.

ЕКАТЕРИНА (не слушая). И сей господин из нумера в нумер обличал взятки. Да, воруют. Но почему об этом нужно скорбеть из нумера в нумер? Как будто радоваться у нас нечему. Ах, господа литераторы! Почему вы все время требуете от рода человеческого совершенства, ему не свойственного? Пришлось журнал закрыть… Но от Европы отставать не хочется. И решилась я сама издавать журнал. Издаю… анонимно. Но какие тайны у нас в России! Конечно, все знают. Надеюсь, ты, читал мой «Собеседник»?

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Мы в Москве больше рысаками интересуемся, матушка.

ЕКАТЕРИНА. Может и хорошо, что не читал! Призвала я печатать в моем журнале критические замечания публики. Пусть в Европе подивятся свободе нашей! А от ненужной критики убережет мое имя… Но я забыла о наших мрачных литераторах. И что же интересует их нынче, когда мы достигли таких успехов в войнах, в образовании, в законодательстве? «Отчего в прежние времена шуты чинов не имели, а сейчас имеют и большие? Отчего у нас чиновник за дело не берется, коли не может украсть половины?» Ох, чувствую, опять нам жить без журнала! (Усмехается.) Да тебе это все неинтересно… У тебя рысаки! (Вздыхает.) А Гришу вспоминаю часто. Год для нас тяжелый: брат твой ушел, за ним – граф Никита Иванович Панин и князь Александр Михайлович Голицын. //Панин в марте – то есть, до Орлова, Орлов в апреле, Голицын в октябре// Всех сразу Господь к себе призвал… Ну, ладно, говори, зачем приехал. (Усмехнувшись.)

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Просьбу Григория тебе передать хочу. (Внимательно глядит на государыню.) Ты хоть знаешь, матушка, как Григорий умер?

ЕКАТЕРИНА. Пожалей, Алексей Григорьевич, избавь от рассказа. Достаточно я пролила слез. Неделю колодой лежала. Неужто еще хочешь?

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (твердо). Но Гришкину волю сообщу. Возьми ее из тюрьмы. Пускай в монастыре живет… Кроткая она, не опасная тебе. Прости холопа за слова безумные. Казни меня, но волю Гриши исполни. (Императрица холодно смотрит на графа.) Мимо Шлиссельбурга ездить боюсь… Исполнил Гришка твое поручение. Да и я тоже… Сердце пустое стало… от поручений твоих. (Глаза его бешено сверкают – это опять опасный человек со шрамом.)

ЕКАТЕРИНА (вскипает). Поручений?! Неужто ты думаешь, давала бы я вам поручения, если б вместо проклятых юбок на мне были штаны?! Проклятие родиться женщиной! Вы были моими руками и глазами!

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (мрачно). Исполни волю Гриши, матушка.

Императрица быстро ходит по кабинету, пьет воду стакан за стаканом. И вдруг, успокоившись, нежно улыбается.

ЕКАТЕРИНА. Ну что ж… Коли герой Чесменский стал так пуглив, что страшится ездить мимо Шлиссельбурга… (Смеется.) Придется ему бояться ездить мимо Ивановского монастыря.