Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ЕКАТЕРИНА (презрительно). Продолжайте.

ЕЛИЗАВЕТА (усмехаясь). «… Немка! И русская публика сплетничает, будто ее сын и наследник престола рожден отнюдь не от несчастного Петра Третьего. Так что остается Августа… Последняя из дома Романовых . И если уж появиться ей на сцене, то сейчас, когда крестьянский царь Пугачев жжет помещиков!.. Пугачева этого братом твоим объявим! Смирим его, и тебя с ним соединим! И дворянство побежит к тебе, когда поймет, что одна ты сможешь чернь успокоить… А тут и мы из Польши огонь запалим… – Он говорил исступленно. – Вся Конфедерация с тобой восстанет… В смуте исчезнет русская империя… как бред. Не впервой нам сажать царя на Руси, коли слыхала про Дмитрия-царевича… – Я и сейчас слышу, как он кричал: – Возмездие немке, растерзавшей Речь Посполитую! Возмездие!» (Мстительно смотрит на Екатерину.) Вы не забыли клятву, слушая все это?

ЕКАТЕРИНА. Я ее помню. Продолжайте.

ЕЛИЗАВЕТА. Я спросила его тогда: «Но коли Августа существует, отчего вы не призвали её?» Он сказал: «Лицом она на тебя похожа, не характером. Теремная она царевна: тиха, скромна, пуглива. За пяльцами ей сидеть, а не царства завоевывать»… Как же он был хорош! (Усмехнувшись.) С ним я впервые поняла: любовь похожа на смерть…

ЕКАТЕРИНА. Отчего же не согласились с ним уехать?

ЕЛИЗАВЕТА. Я люблю его! Но мечту свою люблю больше…

Обе молчат в тусклом свете свечного огарка.

ЕКАТЕРИНА. Пусть твой Доманский… помолится Богу, что я не посмела забыть клятву.

ЕЛИЗАВЕТА (засмеявшись). Прощайте, Ваше величество! Мне умереть, вам жить. Что лучше – если бы знать?!

ЕКАТЕРИНА. Вам действительно скоро умереть… Неужели не хочется облегчить душу? Кто ваши родители? Кто вы на самом деле? Каково ваше истинное имя?

ЕЛИЗАВЕТА. Вы слишком умны, Ваше величество, чтобы ждать от меня ответов. Я решилась умереть Елизаветой. Я заплатила за это жизнью. И я умру ею… Все, что я вам сейчас рассказала, этому не помешает. Ибо вы никому не посмеете передать мой рассказ. Вы будете молчать о моем рассказе даже на Страшном суде… Я знаю цену своему поступку. И предвижу все, что случится с той несчастной. Но… я всегда грешила во имя любви. Главное – я освобожу его , и я счастлива.

ЕКАТЕРИНА. Прощайте. Но на прощание я вам скажу: вы страшная! И много несчастных спасено будет с вашей смертью. Вы и есть дьявол во плоти.

ЕЛИЗАВЕТА. Обе мы дьяволицы… Потому что обе – королевы.

Кабинет императрицы в Коломенском дворце. Екатерина и Вяземский.

ВЯЗЕМСКИЙ. Как драгоценное здоровье Вашего величества? О нем беспокоятся в Петербурге.

ЕКАТЕРИНА. Ох, друг мой… Вы же знаете мой рецепт от всех болезней. Берете тяжелобольную, заставляете ее отстоять торжественную обедню от начала до конца под всеобщими взглядами, затем угощаете ее двумя аудиенциями и одной беседой с приезжим коронованным глупцом, даете ей подписать полсотни бумаг, после подаете обед, к которому приглашено еще пятнадцать человек… Клянусь, уже в середине дня ваша больная будет весела, как птичка. И второй рецепт: окружайте себя веселыми, забавными людьми. Вот, например, граф Потемкин. Он так неподражаемо шевелит ушами и так презабавно передразнивает любые голоса! А что забавного умеете вы?

ВЯЗЕМСКИЙ. К сожалению, ничего, Ваше величество. Позвольте передать ваш бесподобный рецепт в Петербург?

ЕКАТЕРИНА (смеясь). Вам не надо шевелить ушами. Вы и так далеко пойдете, князь.

1776 год. Санкт-Петербург, Зимний дворец. Екатерина в кабинете одна.

ЕКАТЕРИНА (пишет). «В декабре я узнала о смерти всклепавшей на себя чужое имя. И, клянусь, тогда я решила не трогать ту тень – злосчастную Августу. Я с нетерпением ждала рождения внука. Он должен был укрепить династию. Но, Боже! Вместо внука я увидела гроб с телом невестки… Несчастье сына, его слезы… Все, все пережила. Рушились все надежды… Когда соколик Гришенька увидел меня, он сделал то, что надо было сделать, – зарыдал вместе со мной, как баба. Обнявшись, плакали оба. И опять все то же – бездетный сын, без жены и наследника… Но в это время где-то рядом – опасная тень и вечно бунтующие поляки, знающие о ней! Так что пришлось… Я отправила разузнать о ней одного хитреца. Сей хитрец по имени Рибас, которого я оставила в Петербурге, быстро обтесался и умудрился жениться на моей любимой горничной. Сообразителен, храбр, отменно владеет шпагой. Я счастлива высшим счастьем правителя. Я притягиваю нужных мне в данный момент людей».

Входит Перекусихина.

ПЕРЕКУСИХИНА. Испанец пришел…

ЕКАТЕРИНА. Проси.

Входит Рибас.

ЕКАТЕРИНА. Давно вас не видела, господин Рибас.

РИБАС. Пришлось попутешествовать, Ваше Величество.

ЕКАТЕРИНА. И как ваше путешествие, сударь?

РИБАС. Весьма удачно, Ваше Величество. После многих приключений в маленьком итальянском городишке мне посчастливилось, наконец, найти и увидеть некую особу.

ЕКАТЕРИНА (усмехаясь). И какова… особа?

РИБАС. Не стара, бодра телом, Ваше Величество.

ЕКАТЕРИНА. И ей известно, кто она?

РИБАС. Несомненно, Ваше Величество. Хотя уверен: не питает никаких честолюбивых планов. Но, думаю, что жизнь этой особы вне пределов нашей державы не отвечает интересам державы Российской.

ЕКАТЕРИНА (помолчав). Обо всем, что выяснили, вы сообщите доверенному человеку. Я не знаю сегодня его имени, но уверена, уже вскоре узнаю. Благодарю вас за преданную службу, господин Рибас.

ЕКАТЕРИНА. Однако, я лукавила. В тот день я уже знала… //непонятно, в какой момент это говорится, не на месте вроде бы, разрывает сцену//

Звонит в колокольчик.

Входит Перекусихина.

ЕКАТЕРИНА. Посиди со мною. Какие новости, о ком говорят в Петербурге?

ПЕРЕКУСИХИНА. Гришка-то твой, Орлов, совсем с ума посходил, слыхала, матушка?

ЕКАТЕРИНА. Слыхала.

ПЕРЕКУСИХИНА. Коли слыхала – образумь дурака. Жениться надумал на фрейлине Зиновьевой Катьке. А она ему сестра двоюродная. Святое церковное постановление нарушает. Не пройдет ему это сейчас, это ведь не раньше!

ЕКАТЕРИНА. Да, права. (Задумчиво.) Пожалуй, они не простят ему… Да разве их, Орловых, остановишь? Безумны в желаниях и в удовольствиях!

ПЕРЕКУСИХИНА. Останови, матушка. Погибнет он. (Шепотом.) Потемкин Совет собирает… Как Гришка-то поженится, Совет брак отменит, а их обоих в монастырь постригут. Точно знаю.

ЕКАТЕРИНА. Да, Григорий Александрович Потемкин – человек решительный… Скажи, любят его у нас?

ПЕРЕКУСИХИНА. Очень… Двое – ты, матушка, да Господь Бог.

ЕКАТЕРИНА. Что ж, Совет дело – уважаемое. Пусть соберутся, может, дельное что скажут.

Июнь 1778 года. Кабинет императрицы в Царском Селе. Входят Панин и Вяземский.

ЕКАТЕРИНА. Слушаю вас, господа.

ПАНИН (торжественно). Совет постановил: брак Григория Орлова расторгнуть и, подвергнув обоих супругов церковному покаянию, сослать в монастырь. Абсолютным большинством мы так решили, матушка.