Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ПЕРВЫЙ. Нет, тень не была безгласной! Я слышал ее голос, господа, потому я весь разговор и затеял. В тот год я только поступил в полк и сильно повесничал. И как прослышал о безгласной монахине, тотчас заключил пари. Я подкупил сторожа, который ее караулил, выждал час, когда все отправились на богослужение, подкрался к окну кельи. И тогда из-за занавесок услышал тихий голос: «Зачем вы нарушаете мой покой?» Ах, какой это был голос, господа! Мольба, страдание, благородство… И я бежал от окна…

АВТОР. Да, чтобы понять все, что случилось, нам придется вернуться обратно в 1775 год… Когда все наши прежние действующие лица были еще живы, и Екатерина гостила в Москве в Коломенском дворце, а «всклепавшую на себя чужое имя» допрашивали в Петропавловской крепости.

Час дня. Кабинет императрицы в Коломенском дворце.

Князь Вяземский и Екатерина.

ЕКАТЕРИНА. Какие новости из Петербурга?

ВЯЗЕМСКИЙ (внимательно глядя на императрицу). Жить ей осталось недолго, как пишет в своем последнем донесении князь Александр Михайлович.

ЕКАТЕРИНА (молча расхаживая по кабинету). Но не могу же я с ней встретиться?

ВЯЗЕМСКИЙ (как всегда, тотчас понимая). Ваше величество, я ваш преданный раб, но я смею настаивать на вашей встрече с известной женщиной.

ЕКАТЕРИНА. Если я на это соглашусь… вы же знаете наш двор! Нигде в мире нет таких сплетников. Немедля родятся слухи, что сия каналья что-то из себя представляет.

ВЯЗЕМСКИЙ. Никаких слухов не будет, покуда вы в Москве. Именно потому я и настаиваю на этой встрече сейчас. Мы сообщим о вашем легком нездоровье. И вы сможете отсутствовать в Москве несколько дней.

Петропавловская крепость.

Князь Вяземский и офицер в мундире кавалергарда и в плаще входят в камеру.

На кровати лежит Елизавета. Два солдата и капрал сидят на стульях в углу комнаты. Тускло горит свеча.

ВЯЗЕМСКИЙ (караульным). Оставьте нас.

Караульные выходят из камеры. Вяземский вопросительно смотрит на гвардейца. Тот слегка наклоняет голову. Вяземский тотчас тоже выходит.

В камере остаются двое: Елизавета, лежащая на кровати, и офицер, молча сидящий в углу. Наконец, с кровати слышится тихий голос.

ЕЛИЗАВЕТА. Я тоже любила носить мужские костюмы, Ваше величество.

Офицер усмехается, снимает каску, кладет рядом. Длинные волосы закрывают лицо. Екатерина отодвигает волосы, тянется приподнять свечу, чтобы осветить кровать.

ЕЛИЗАВЕТА (резко). Не надо, Ваше величество! Если хотели узнать, красива ли я, надобно было придти раньше… Я давно поджидала вас, Ваше величество.

ЕКАТЕРИНА. Мой приход, голубушка, ровно ничего не значит.

ЕЛИЗАВЕТА. Напротив, он означает, что Ваше величество действительно столь проницательны, как об этом говорит вся Европа. (Приступ кашля прерывает ее.)

ЕКАТЕРИНА. Вы очень больны… Я распоряжусь, чтобы караульных навсегда вывели из вашей камеры.

ЕЛИЗАВЕТА. Как вы добры. Жаль, что мне недолго пользоваться добротой Вашего величества, этим ливнем благодеяний…

Обе некоторое время молчат.

ЕЛИЗАВЕТА. Итак, Ваше величество, она есть.

ЕКАТЕРИНА (шепотом). О ком вы?

ЕЛИЗАВЕТА. Вы поняли, Ваше величество…

ЕКАТЕРИНА. Вы опять за свое?! Если вы позвали меня выслушивать наглые дерзости… (Вскакивает и в бешенстве ходит по камере.)

ЕЛИЗАВЕТА (после нового приступа кашля). Время комедиантствовать мне не отпущено, Ваше величество. Итак, я могу рассказать вам то, что вы больше всего хотите знать и больше всего боитесь узнать. Но с условием… (Екатерина молча слушает.) Вы отпустите на свободу… (Екатерина смеется.) Вы не поняли – не меня, Ваше величество. Меня отпустить на свободу уже не в вашей власти. На свободу отпустите их… всех, кого заточили вместе со мной. Всю мою свиту. И я с вас страшную клятву возьму, что все исполните.

ЕКАТЕРИНА. Я добросовестно изучила вас, голубушка, по вашим показаниям. Никогда не поверю, что вас может волновать чужая участь.

ЕЛИЗАВЕТА. Вы не правы, это волнует перед… Очень боязно туда являться… с лишними-то грехами. Но, конечно, есть другой, совсем понятный вам, резон. (Помолчав.) Человек есть среди арестованных… Я много грешила с мужчинами… Но, пожалуй, любила его одного. И сейчас люблю. Одно воспоминание о нем… Но полно. Итак, клятву, Ваше величество!

Опять наступает молчание.

ЕКАТЕРИНА. Ну что ж, голубушка, быть по-вашему. Клянусь…

ЕЛИЗАВЕТА. Спасибо, Ваше величество. Продолжился ливень благодеяний… Итак, все это началось два года назад… Боже мой! Всего два года, но будто не со мной. Мне кажется, что я тут и родилась… в этой камере. Итак, это случилось, когда князь купил для меня Оберштейн. Я жила там одна. Есть разные способы расставаться с мужчинами. Самый верный – притвориться чересчур влюбленной, и тогда ты ему быстро опротивеешь. И есть верный способ удержать мужчину – это показать ему, как он тебе надоел… Я сказала князю, что хочу пожить одна в Оберштейне. И страсть его достигла предела… Но именно тогда появился он … Он был красив… Он ежедневно досаждал… точнее, радовал своими страстными посланиями. Ах, Ваше величество, я никогда не могла устоять перед мужской красотой! (Екатерина вздыхает.) Я приняла его. Я сказала ему: «Мало того, что вы подкупаете мою прислугу и ежедневно мучаете меня вашими посланиями! Вы осмелились забыть, что я невеста немецкого государя! Я попрошу жениха оградить мою честь!» В ответ он выхватил кинжал: «Неужели не поняли, я не хочу жить без вас… Убейте меня!» Я расхохоталась: «Дорогой! Оставим это для юных девиц пятидесятых годов. Увы, я принадлежу к поколению семидесятых – у нас уже нет иллюзий. Так что уберите кинжал, и начнем говорить серьезно. Я заметила вас еще в Париже. На всех балах вы следили за мной. Но у вас беда… Вы слишком красивы, чтобы остаться незамеченным. Итак, господин Доманский, зачем вам понадобилось завоевывать мое сердце? Только прошу: ни слова о любви. Я видела любовь и могу сказать точно: она вам не грозит». Он усмехнулся, взял понюшку табаку, собираясь с мыслями, и спокойно начал: «И вправду, мы давно следим… за вами…» – «Мы?» – «Мы! Вы блестяще образованы. Вы прекрасны. Вы изворотливы. Вы жаждете приключений. И есть еще обстоятельство… Как любит судьба насмешничать, милая принцесса! Когда вы выдумывали все эти россказни про Володимирскую принцессу, вы не знали самого главного: вы удивительно похожи… Нет, не на принцессу Володимирскую, никакого княжества Володимирского в России не существует… Но зато существует она! Ее зовут Августа. Думаю, императрица дала это имя своей дочери, чтобы никто не усомнился в ее происхождении. Но императрица справедливо опасалась за ее судьбу после своей смерти. Поэтому ее вывезли из России, когда девочке было десять лет, и поселили тайно в маленьком городишке в Италии. Это сделал ее учитель, некто Дитцель, который и поведал все это на смертном одре отцу иезуиту. Ну, а тот уж нам… – он замолчал, вынул из камзола и положил передо мною бумагу: – Это завещание императрицы Елизаветы в пользу ее дочери… той самой Августы». Я была потрясена: «Это подлинное завещание?!» – «Это несущественно. Но те, кто составлял его, имели в руках образцы – истинные завещания русских государей, хранящиеся в царском архиве… Сейчас в России на троне…» (Замолчав, смотрит в глаза Екатерине.)