Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ЕКАТЕРИНА. А надо, чтоб до Шлиссельбурга. Да почаще. Порядка больше будет.

ВЯЗЕМСКИЙ. Но новость сия не столь уж печальна, Ваше величество. Ибо точно они ничего не знают. Из того же донесения явствует, что они считают эту княжну Тараканову и покойную «побродяжку», захваченную графом Алексеем Орловым, одним и тем же лицом. Цитирую, Ваше величество: «По распространившимся в Петербурге слухам, княжна Тараканова, захваченная графом Алексеем Орловым в Италии и увезенная на корабле в Россию, не умерла, а продолжает находиться в заточении в Петропавловской крепости».

ЕКАТЕРИНА. Довольно об этом. Какие еще новости, князь?

ВЯЗЕМСКИЙ. В Санкт-Петербурге ожидают большое наводнение.

Екатерина опять задумывается, ходит по комнате.

ЕКАТЕРИНА. Вода, Александр Алексеевич, наверняка затопит Петропавловскую крепость. Так что сегодня же переведите привезенную женщину в безопасное место – в Шлиссельбургскую крепость. В ту просторную камеру, где сидел несчастный Иоанн Антонович. Нам лишние жертвы не нужны…

ВЯЗЕМСКИЙ. Милосердие Вашего величества спасает жизнь этой несчастной.

ЕКАТЕРИНА. И, тем не менее, я подумала: никто не должен знать, что ее перевели. Наоборот, нам нужен слух, что она погибла во время наводнения… Следует побыстрее расстаться с этой тенью, могущей многих ввести в ненужный соблазн. Да и для нее… так лучше.

ВЯЗЕМСКИЙ. Уверен, известия о гибели этой женщины обеспечат ей спокойное существование в Шлиссельбургской крепости до конца ее дней…

Князь уходит.

Екатерина одна расхаживает по кабинету.

ЕКАТЕРИНА. Батюшки родные! Я их соединила! Августу и ту покойницу. Теперь никто никогда не различит… не поймет, кто есть кто! Ваше величество, вы создали новый персонаж в этой пьесе, и, клянусь, это не худшее ваше сочинение.

Другой день. Кабинет Екатерины. Стоя у окна, императрица выслушивает ежедневный утренний доклад князя Вяземского.

ЕКАТЕРИНА (глядя в окно). Боже мой, вся набережная затоплена. Лодки плавают прямо по набережной, у дворца. Много погибло?

ВЯЗЕМСКИЙ. Жертв нет.

ЕКАТЕРИНА. Как удивительно! Наводнение есть, а жертв у нас нет. В других странах люди гибнут во время наводнений.

ВЯЗЕМСКИЙ. У нас, Ваше величество, люди гибнут за Ваше Величество, веру и Отечество… Все благополучно обошлось.

ЕКАТЕРИНА. Ну что ж, я люблю, когда все благополучно. (Снова смотрит в окно. Усмехается. Повернувшись к князю, спрашивает серьезно.) Еще есть какие-нибудь новости?

ВЯЗЕМСКИЙ. Женщина в Шлиссельбурге. Доставлена вчера вечером. Но в городе уже слухи… Уже говорят, и, каюсь, не без нашей помощи, что в Петропавловской крепости погибла некая княжна Тараканова… В приемной вас дожидается граф Никита Иванович Панин.

ЕКАТЕРИНА (улыбнувшись и вновь посмотрев в окно). Вы всегда произносите имя графа Панина с каким-то внутренним вопросом. Чувствую, вы все время хотите спросить: зачем я держу этого человека, давным-давно утерявшего всякое влияние, во главе Коллегии иностранных дел? (Князь молча склоняет голову.) Видите ли, друг мой… Я заняла престол среди бурной борьбы. Но вот уже который год царствую в покое. Этому я обязана известным принципам в управлении, и вам надлежит их знать. Прежде всего, постоянство. Это значит, когда я даю кому-то место, он может быть уверен, что сохранит свой пост до конца дней, коли, конечно, не совершит преступления, или болезнь не заставит его покинуть сие место.

ВЯЗЕМСКИЙ. Но если Ваше величество убедились, что ошиблись в выборе министра?

ЕКАТЕРИНА. Я оставлю этого человека на своем месте. Но буду работать с его помощниками. Это не значит, что я стану его третировать. Наоборот, я сохраню видимость его влияния… Потому у нас все знают, что их места и привилегии будут сохранены за ними. И никому не надо беспокоиться и составлять заговоры. Вот почему граф Панин будет числиться главой Коллегии иностранных дел до своей смерти. Но, может быть, у вас на этот счет иное мнение, князь?

ВЯЗЕМСКИЙ. Ваше величество, каждый раз, выслушивая ваше мнение, я счастлив сознавать, что думаю… ну совершенно так же, как думаете вы!

ЕКАТЕРИНА (смеется). Тогда зовите графа.

В кабинете Екатерины – князь Вяземский и граф Панин.

ПАНИН (важно). Посланники ряда стран сообщают в перехваченных нами депешах, что во время наводнения в Петропавловской крепости погибла «известная женщина». Более того, они пишут, что ее нарочно оставили там.

ЕКАТЕРИНА (с ласковой улыбкой). О какой женщине идет речь, Никита Иванович?

ПАНИН. О той, которая всклепала на себя чужое имя, была доставлена из Ливорно графом Алексеем Орловым. Нам надо незамедлительно разоблачить сей вздорный слух.

ЕКАТЕРИНА. Не понимаю… Зачем, граф?

ПАНИН (в изумлении). Но… европейские газеты…

ЕКАТЕРИНА (доброжелательно). Ах, граф, это все такой вздор. Прежде, когда была молода, оглядывалась на любое слово Европы. Чтобы получить одобрение, писала горы писем Вольтеру, барону Гримму… Но с возрастом, Никита Иванович, с печалью поняла: самое благоприятное мнение можно завоевать не только достойными поступками. Вы поступили плохо? Что ж, это вам будет стоить дороже, всего лишь…

ВЯЗЕМСКИЙ (из своего угла, радостно). Так что пусть клевещут, Никита Иванович!

Екатерина молча расхаживает по кабинету.

ПАНИН. Я свободен, Ваше величество?

Императрица спохватывается, оборачивается все с той же улыбкой.

ЕКАТЕРИНА. Ох, простите, Никита Иванович, в голову пришел забавный сюжетец пьесы с наводнением. (Панин смотрит на нее изумленно.) Нет, недаром антрепренер в Москве зарабатывал на моих пьесах до десяти тысяч за представление. Они всегда имеют успех. Я знаю, что многие наши тонкие ценители не находят их бессмертными. Но я всегда говорю: «Пусть, господа, кто-нибудь из вас сочинит получше. И мы будем наслаждаться его творениями». Прощайте, господа.

Все уходят. Екатерина остается одна.

ЕКАТЕРИНА (усмехаясь). Клянусь, Ваше величество, это не худший ваш персонаж. Итак, она погибла в Петропавловской крепости от наводнения… А в Шлиссельбурге теперь навсегда поселилась ее тень. Я могу быть спокойна.

АВТОР. Легенда, созданная Императрицей, оказалась живуча. Через много лет, в 1864 году, на художественной выставке было представлено полотно Флавицкого: «Смерть княжны Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1778 году». Картина стала знаменитой.

Кабинет Екатерины Императрица и Вяземский.

ЕКАТЕРИНА. Слушаю, князь.

ВЯЗЕМСКИЙ. Простите, потревожил, Ваше величество… Новости очень серьезные. Как вам известно, Ваше Величество, на берегах Женевского озера, после долгого тщетного лечения скончалась от чахотки любимая жена графа Григория Григорьевича Орлова Екатерина Николаевна.