Александр Старчаков - Патент 119

Блех (Торопову). Может быть, пригласим их обедать? Богатые покупатели.

Гирко.Мы ругаться приехали.

Буровой.Жизни вы не видите, товарищи. Через полтора месяца начинать пахать. Ждем стальных коней. А вы каких нам коней присылаете?

Блех (Торопову). Клиенты недовольны.

Торопов.Нет, просто громко говорят, — степняки.

Буровой.Короче говоря, я расскажу, как мы на ваш трактор мужика посадили…

Гирко.В прошлый год, как раз в страстную субботу.

Буровой.Степь электричеством осветили, выехали запахивать колхозное поле. Мужики, бабы, ребята бросили заутреню стоять, прибежали. Светло, как днем. (Пауза.) Вот тут-то вы нам и удружили! Часу не пропахали — у одного трактора пальцем пробило цилиндр, у другого — подшипники, матери его чёрт, сплавились, у третьего — трескотня, вонь и — ни с места… Хохот. Мужики смеются. В станице на колокольне поп в колокол ударил. Потащил я тракторы назад на волах…

Гирко.Перед всем кулачеством нас лицом в грязь бросили.

Торопов.Исправим, исправим, все ошибки исправим.

Буровой.Его исправлять не стоит. Для наших степей эта машина — немощь.

Гирко.У нас протяжение — триста верст, степь. Он и половину не пройдет.

Буровой.А где я в степи воду найду? Вот это главное.

Блех (с акцентом, по-русски). Товарищи, уважаемые покупатели, вам нужен мощный трактор с воздушным охлаждением…

Буровой.Во! В самую точку, гражданин.

Гирко.На что мы тогда большевики, если к весенней пахоте не будет у нас трактора!

Буровой.Чтоб на нем гулять, как хочешь.

Гирко.Нам степь приказывала — без реконструкции шефного завода назад не вертаться.

Торопов.Пойдемте, товарищи, поговорим… Конрад Карлович, отложите обед на полчасика.

Торопов, Гирко, Буровой и за ними Ольга идут в кабинет.

Блех (Анни и Рудольфу). Детки, поезжайте в ресторан, за мной пришлите машину… Рудольф, бросим нервничать. Дело наше, видимо, разворачивается, — можно взять деньги.

Рудольф.А я тут при чем?

Анни.Вы, слушайте, совершенно непереносимый человек. Подменили вас — не понимаю… Фу!

Рудольф.Но как же быть, Анни? Биология моя протестует. Я — несуществующая личность. Человек-аноним. Я даже рюмки водки не смогу проглотить…

Анни.Иногда кажется — вы просто сумасшедший.

Рудольф.Очень тонкое наблюдение… Я сам начал задумываться над этим. Сумасшедший аноним, — какой же я для вас кавалер, Анни?

Анни.Ну, едем же! Надоело… Боже мой, вы влюблены, что ли, в кого?

Рудольф.У меня больше нет сердца, у меня нет желудка. Сегодня запрещено дышать и мыслить. А Блех требует еще головоломных чертежей.

Блех.Зейдель, вы примитесь за них сегодня же ночью.

Рудольф.Я достаточно ясно высказал мое отношение к патенту сто девятнадцатому.

Блех.Вот что, господин… Вы — не советский, вы подданный страны, где есть порядочный суд и законы, охраняющие право собственности. Если ваши новые друзья посоветуют вам не выполнять нашего договора, вы будете посажены в тюрьму.

Рудольф.Так.

Блех.Понятно?

Анни.Боже, до чего вы злы! Омерзительная жизнь! Ну, и чёрт с вами! Еду одна.

Идет к двери. Рудольф мрачно берет пальто и шляпу.

Блех.Надеюсь, вы будете благоразумны?

Рудольф.Посмотрим…

Блех уходит в кабинет.

Рудольф.Анни…

Анни.Меня двадцать пять лет зовут Анни.

Рудольф.Хорошо быть собакой — с волчьим лбом и преданным сердцем. Я бы носил за вами плетку. И собачья душа оставалась бы верна, несмотря на побои… Как бы это было элегантно — гулять с овчаркой, Анни!

Анни.Вы — дурак!

Рудольф.Был. И, кажется, весь выгорел. Бесплодно при этом.

Анни.Наконец-то в вас появляется острота, — то, что должно нравиться женщине… Едем! Мы повеселимся… странная, Рудольф, правда, правда?..

Комната Рудольфа. Дверь в спальню и входная дверь. На столе — электрический чайник, посуда, еда, трубки чертежей.

У стола — Рудольф, Коренев, Чикин, Забавныйи Михайлов. Говорят вполголоса.

Рудольф (поднимается, отходит от стола). Это необыкновенно! Это необыкновенно!

Михайлов (глядя на Рудольфа, — Кореневу). Нравится ему? Одобрил?

Забавный.Ай да Михайлов!

Рудольф.Это совершенно новая точка зрения. Замечательно!

Мнет пустую коробку от папирос, идет в спальню.

Чикин (хлопает Михайлова по плечу). Немца перекрыл.

Забавный.Вот тебе и мочальная бородка! Михайлов. Бабенки бороду мою одобряют, зря не хай… У нас лоску нет, ребята. А мысли есть кое-какие. Сыро еще, конечно.

Забавный.Будет ломаться, дьявол.

Коренев.Шесть часов. Пойдемте.

Все встают. Одеваются.

Чикин.Торопов сейчас должен приехать.

Коренев.А ведь — верно.

Забавный.Да. Подсобили нам степнячки.

Чикин.Торопов — упрям-упрям, а когда надо — маневрировать умеет.

Коренев.Если он валюту достал, — теперь же получим блеховский проект. Январь, февраль — на подготовку. В конце марта выпустим первый пробный.

Чикин.Придется повозиться с воздушным охлаждением. Рудольф говорит — у Блеха в этой части не все удовлетворительно.

Коренев.Идею Михайлова возьмем — его радиатор, и присобачим к блеховскому мотору.

Забавный (Михайлову). Вот прославишься — на весь мир.

Михайлов.Я страсть падкий до славы-то. Кепку себе новую куплю.

Забавный (смеется). Вот чудило!

Чикин.Куда Блеху такие деньги? Скучно, по-моему, когда много денег-то очень. Чеш ни захотел — моментально. Галоши — галоши, велосипед — велосипед…

Рудольф (выходит из спальни с коробкой папирос). Уходите, друзья? Мы хорошо поработали… Я изумлен. В ваших предложениях я узнал много своих идей. И кое в чем вы идете дальше.

Михайлов.Сыро еще, Рудольф Адамович.

Забавный.Погоди, не о тебе речь.

Рудольф. В проекте Блеха воздушное охлаждение — самое слабое место. Для Средней Азии оно окончательно непригодно: температура воздуха семьдесят градусов. Получим неминуемое перегревание. Наилучший выход все-таки — идея Михайлова.

Коренев.Мы так и решили: взять его проект, ударно разработать.