Александр Старчаков - Патент 119

Лукин (резко). Товарищ Зейдель, решается генеральный вопрос: достал директор валюту, покупаем мы патент?

Рудольф.Обойдемся и без валюты.

Лукин.То есть как — обойдемся? Блех заломил пятьдесят тысяч долларов.

Ольга.Ужас, ужас!.. Рудольф, сходите, узнайте…

Рудольф.О, нет, — Блех сам придет ко мне. (Берет телефонную трубку.) Кажется, я слишком тороплюсь освободиться сразу от всех «моральных ценностей». Слишком большая легкость опасна. Человека может унести сквозняком. (В трубку.) Коммутатор. Квартира Блеха. (Ольге.) Диалог через дверь, после того как мне в голову запустили чайником… За дверью: «Вы предатель!» Я: «Анни, блестяще распутан психологический клубок, все разрешилось шишкой на голове». За дверью: «Очень сожалею, что у меня не было револьвера»… (В трубку.) Господин Блех, не могли бы вы сейчас зайти ко мне с Тороповым? Мне пришла колоссальная идея… Что произошло с Анни? Маленькая размолвка… (Вешает трубку.) Иван Михайлович, хотите хорошую сигару?

Лукин (подозрительно). Почему вы мне предлагаете?

Рудольф.Хотелось что-нибудь приятное. Вы сердитесь на меня?

Лукин.С какой стати!

Ольга.Вас хорошо не знать, — в самом деле подумаешь: не все дома.

Рудольф (нюхая сигары). Я давно не был счастлив.

Входят Кореневи Михайлов.

Коренев.Торопов здесь. Ну, что?

Михайлов.Мы сюда — бегом, через сугробы.

Рудольф.Садитесь, друзья мои. Хотите хороших немецких сигар?

Коренев.Значит, начинаем работу?

Михайлов.Ее с какого конца курить, Рудольф Адамович?

Рудольф (обрезая сигары). Эти сигары я получил ко дню рождения от Конрада Карловича. Он умеет делать подарки. (Давая закурить.) Хорошенько тяните.

Михайлов (закашлялся). Духовитая штука! Я, Рудольф Адамович, некурящий. Я ее лучше запрячу — у меня один приятель есть, тот — любитель.

Рудольф.Я счастлив, что вы со мной!

Входит Торопов.

Торопов.Здравствуйте, товарищи! Вижу, вам не терпится… Я только что говорил с Конрадом Карловичем, старался его убедить. Валюты в Москве не дают на покупку патента. Резолюция: «Отказать».

Лукин.Ты у кого был в Москве?

Торопов.Был у кого надо. Сделал все возможное.

Лукин.Завалил дело.

Торопов (горячо, обиженно). Я подал докладную записку. Уходил, убеждал… Что еще нужно? Белугой реветь?

Лукин.Драться надо было. Если бы ты хоть одно горячее слово сказал, тебе бы дали валюту. А какой чёрт тебе даст, когда ты в дело не веришь! За резолюцией поехал!

Торопов.Нет, Иван Михайлович. Я в наше дело верю, высоко ставлю проект Конрада Карловича. Но мотор надо еще построить, а в творческие возможности нашего конструкторского бюро, простите, товарищи, пока не верю.

Коренев.Говорить больше не о чем.

Торопов.Энтузиазм, соревнование, творчество масс… Преклоняюсь. Но порывом, напряжением всех сил нельзя работать изо дня в день. Кишка лопнет. Настоящая культура методична, без наших судорог и осечек. Культурные навыки накапливаются исподволь. У Европы нам еще нужно поучиться многому. А сейчас, в наших условиях экспериментировать — безумие.

Ольга.Все это будет опубликовано — предупреждаю.

Торопов.Мало вы меня крыли! Слова, слова… «Сего числа директор Торопов усомнился в возможности построения социализма в одной стране». Так, что ли?

Лукин.Так. Так уж получается.

Торопов.Скучно! Вот — Конрад Карлович, — спросите, как он смотрит на дело?

Михайлов.Что ж, кабы немец дал нам чертежи, мы бы, пожалуй, справились.

Лукин.Оля, скажи немцу, — ты умеешь.

Ольга (Блеху). Конрад Карлович, произошла ошибка. Директор не мог или не хотел. Мы все, восемнадцать тысяч человек, будем ходатайствовать перед Москвой, чтобы вам заплатили. Нам нужно немедленно начать работу. Одно ваше слово сейчас дает стране неизмеримые богатства. Конрад Карлович, благодарность рабочего стоит очень дорого. Мы не забываем добра. У нас длинная память. Конрад Карлович, вы можете отдать нам чертежи мотора бесплатно?

Пауза.

Блех.Нет.

Пауза.

Коренев.За такое бы «нет» в девятнадцатом году…

Торопов.Ну, что — видите? В конце концов, он не обязан заниматься благотворительностью.

Михайлов.На нет — и суда нет. Будем справляться самосильно.

Блех.Все основания моему отказу я высказал директору. (Идет к двери.)

Рудольф.Минуту внимания. Чертежи патента сто девятнадцатого — все, вплоть до секретных — конструкторское бюро получит бесплатно. Сегодня же.

Лукин (Ольге). Что это значит?

Ольга.Подожди, подожди, — я так и думала.

Блех (возвращаясь от двери). Прибавьте к этому подарку — луну и звезды и всех ворон на обоих полушариях.

Рудольф.Конрад Карлович, вы не имеете голоса на совещании. Вы здесь лишний.

Блех (багровея, негромко). Молчать! Молчать, я вам приказываю!

Рудольф.Пускай Блех грозит мне всеми тюрьмами Европы, — я расторгаю с ним договор!

Пауза.

Лукин (Ольге). Какой договор?

Ольга.Слушай, слушай дальше…

Рудольф.Я — хозяин самого себя. Ваши руки обрублены. Я рву договор в клочки…

Блех (громко, Торопову). Меня волнует его душевное состояние.

Торопов.Странно, странно…

Рудольф (всем). Блех — не инженер, не конструктор, не изобретатель. Все его сто девятнадцать патентов созданы мной. Он купил мой мозг, он приставил себе мою голову. Единственное его гениальное изобретение — наш договор… Блех, Блех, здесь ты ошибся в одной мелочи. Я, купленное тобой, превратилось в тень, в дым, в мираж. Дарю его тебе — мое я. Блех, есть другой путь к раскрытию себя. Другой путь свободы. Спроси у Михайлова…

Михайлов.Чего это?

Рудольф (пауза; глядит на всех). Не верите мне?.. Ах, нужны доказательства! Я его обвиняю. Задайте ему любой технический вопрос. Проверьте. Всему заводу известно — на вопросы отвечаю я.

Блех.Предлагаю всем оставить эту комнату. Я давно предполагал и с болью вижу — психическая неуравновешенность Рудольфа Адамовича требует немедленного вмешательства врача.

Смятение.

Ольга.Неправда.

Рудольф.Что?! Я — сумасшедший?!

Блех.Этого никто не говорит, мой мальчик. Но вам немедленно нужен покой.