Сергей Ермолинский - Синее море

В а с и л и й И в а н о в и ч. Люба!

Л ю б а. Ты!.. (Бросается к нему.) Как же ты, откуда ты?

В а с и л и й И в а н о в и ч. Часть тут моя проходит. Вырвался на полчаса. Думал, а вдруг приехала? Думал, вдруг увижу…

Л ю б а. Вот я… вот… (Припав к его плечу, замирает.)

В а с и л и й И в а н о в и ч. А слезы-то зачем, слезы? Я скажу, конец слезам приходит. Гляди! Уже мирный труд торжествует на нашей земле! Я скажу, будь спокойна, будь счастлива.

Л ю б а. Ах, стосковалась я…

В а с и л и й И в а н о в и ч. Жена моя, жена…

Солдатские голоса поют: «Там, у самой сини моря…»

З а н а в е с

1945

Г р и б о е д о в А л е к с а н д р С е р г е е в и ч.

М и х а и л П а в л о в и ч — великий князь.

Л е в а ш е в В а с и л и й В а с и л ь е в и ч — генерал-лейтенант, член Следственного комитета.

Б л у д о в Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч — делопроизводитель Верховного суда.

Г р и б о е д о в А л е к с а н д р С е р г е е в и ч.

Б у л г а р и н Ф а д д е й Б е н е д и к т о в и ч — литератор.

А л е к с е й Г р и б о в (Алексаша) — слуга Грибоедова.

Д о к т о р М а к н и л — врач английской миссии.

Э л ь з е в и р а — служанка Булгарина.

Р о д о ф и н и к и н — начальник Азиатского департамента.

Н е с с е л ь р о д — граф, вице-канцлер, министр иностранных дел.

М а л ь ц е в И в а н С е р г е е в и ч — секретарь посольства.

Н и н а Ч а в ч а в а д з е.

А х в е р д о в а П р а с к о в ь я Н и к о л а е в н а — вдова генерала.

Д а ш е н ь к а — ее дочь.

Е р м о л о в С е р г е й Н и к о л а е в и ч (Сережа), поручик, племянник Алексея Петровича Ермолова.

М и щ е н к о — старый кавказский офицер, майор в отставке.

Ш а х н а з а р о в — штабс-капитан, переводчик.

Д о к т о р.

Г о с т и в доме графа Нессельрода.

Ч е р н ь города Тегерана.

К а з а к и, охрана русского посольства в Тегеране.

Луч света освещает фигуру Г р и б о е д о в а.

Глаза у него завязаны.

Г о л о с Л е в а ш е в а. Снимите повязку.

Луч гаснет. Из тьмы возникает помещение Петропавловской крепости, где заседает Следственный комитет по делу декабристов. На столе зажжены свечи. За столом — генерал-лейтенант Л е в а ш е в и делопроизводитель Верховного суда Б л у д о в. В глубине, совсем в сумраке, — великий князь М и х а и л П а в л о в и ч.

Г р и б о е д о в (снимает повязку) . Почему, однако, дорога от Главного штаба в Петропавловскую крепость должна держаться в столь строгой тайне?

Л е в а ш е в. Извольте, не раздумывая, подчиняться правилам, установленным для лиц, находящихся в вашем положении.

Г р и б о е д о в. Тогда, может быть, Следственный комитет ответит мне наконец, долго ли я буду находиться в этом положении?

Л е в а ш е в. О, это зависит исключительно от вас. Вы слишком неразговорчивы. (Блудову.) Прошу.

Б л у д о в. Возникли сомнения насчет некоторых ответов коллежского асессора Александра Сергеевича Грибоедова. Вот. (Читает.) «Ничего не зная о тайных обществах, я никакого собственного мнения не могу иметь».

Г р и б о е д о в. Натурально, коли не знал.

Л е в а ш е в. Не знали? А кого из заговорщиков знали?

Б л у д о в (глянув в бумагу) . Ответ. (Читает.) «Я был знаком с Бестужевым, Рылеевым, Оболенским, Одоевским и Кюхельбекером».

Л е в а ш е в. С пятью первейшими участниками мятежа?

Г р и б о е д о в. Я был знаком с Бестужевым, Рылеевым, Оболенским, Одоевским и Кюхельбекером, сохранив память о них как о людях, исполненных долга и чести.

М и х а и л П а в л о в и ч (из сумрака, лениво) . А граф Иван Федорович Паскевич… Он… как тебе приходится?

Г р и б о е д о в (только сейчас увидев великого князя и поклонившись ему) . Женат на моей двоюродной сестре, ваше высочество.

М и х а и л П а в л о в и ч. Да, да… Елизавете Алексеевне… Императрица Мария Федоровна была крестной матерью ее двум дочкам… Достойнейшая из женщин твоя кузина, Грибоедов!.. (Левашеву.) Продолжайте.

Б л у д о в (Грибоедову) . Вы указываете, что в разговорах названных лиц вы слыхивали суждения насчет государя и правительства… И… (листая бумаги) суждения о том, что народ русский задумался о судьбе своей после войны двенадцатого года. Рабство стало ему невтерпеж.

Г р и б о е д о в. Когда бы слыхивал, то подумал: неужели названные лица в своих мечтаниях ушли от нас лет на сто вперед?

Л е в а ш е в. Неясная мысль. Но вы показывали, что в суждениях этих брали участие, осуждая, что казалось вредным, и не на сто лет вперед, а теперь, и желая лучшего.

Г р и б о е д о в. Подтверждаю. Но что же тут непозволительного — осуждать вредное и желать лучшего?

Б л у д о в. Двоякий смысл.

Г р и б о е д о в. Один-единственный. (Михаилу Павловичу.) Разве правительство боится правды, высказанной в глаза?

М и х а и л П а в л о в и ч. Правительство не боится ничего. Оно сокрушает. Да и ты человек смелый. А погляжу, находишься среди людей, к тебе расположенных, а говорить боишься!

Г р и б о е д о в. Помилуйте, ваше высочество! Людей бояться — не значит ли баловать их?

М и х а и л П а в л о в и ч. На язык остер — знаю. Губишь себя. Кого в наставники-то выбрал?

Г р и б о е д о в. В наставники? С малых лет я выбрал одного, ваше высочество.

Б л у д о в. Давно бы надо назвать.

Л е в а ш е в. Кого?

Г р и б о е д о в. Самого себя, ваше превосходительство.

Л е в а ш е в. Себя, именно себя! В комедии твоей, припоминаю, так и было написано: «Мы с вами не ребяты, зачем же мнения чужие только святы?»

Г р и б о е д о в. Писал, как жил, — свободно и свободно. А память у вас отменная!

Л е в а ш е в. Память хорошая. Годится. По словам вашим вышло так, что названные лица имели смелые суждения, а вы лишь только брали в них участие. А вот недавно на Следственном комитете одно из перечисленных лиц в ответе своем на допросный пункт написало… (Повернулся к Блудову.)

Б л у д о в (читает) . «Принимая под свободным образом мыслей привычку не руководствоваться мнением других, я рассуждаю по собственному разумению».

Л е в а ш е в. Кто же наставник? Прямо-таки живое повторение стишков ваших, драгоценный Александр Сергеевич. Не потому ли многие ваши друзья заняты были переписыванием их? Ах, пожалеть бы вам об этом!

Г р и б о е д о в. Но они переписывали и другие стишки, добрейший Василий Васильевич: «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь».

Л е в а ш е в. Есть и еще стишки. (Блудову.) Как там?..

Б л у д о в (мнется) . Но…

Л е в а ш е в.