Сергей Ермолинский - Синее море

С о л д а т с ч а й н и к о м. А наша-то… Не возвращается. Неужто — беда?

У с а т ы й с о л д а т. Пацана своего ищет. Бомба попала аккурат в то самое место, где она его оставила.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Я и говорю — в то самое место.

С о л д а т с к о с т ы л е м. Заткнись, накаркаешь еще, чайник.

Секунду помолчали.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Не пойму, куда их несет! Пройдись скрозь поезд — детей, господи твоя воля, бабья! А тут фронт рядом.

У с а т ы й с о л д а т. Куда несет? Обратно к себе едут, на восстановление. В родные места едут, дурья голова, — домой.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Я и говорю, а как же — ведь домой!.. Чайку?

С о л д а т с к о с т ы л е м. Чтоб его разбомбило. Тут у человека нога в лубке, а он со своим чайником.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Я вмиг! Пододвину мешочек. Вот так. Ножку вытягивайте. А сюда чайник. (Берет кружку.) Ваша?

С о л д а т с к о с т ы л е м (сердито) . Моя.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Нальем. Пейте. (Наливает чай.)

Все пьют.

Ох-хо-хо… Женщина наша у меня из головы не выходит. Ведь беда, наверно, беда…

С о л д а т с к о с т ы л е м. Тише ты!

Вбегает Л ю б а. За ней — Н а с т е н ь к а.

Л ю б а. Нет его, нет его, нигде нет!

Н а с т е н ь к а (ревмя ревет) . Люба, успокойся! Взяли его, кто-нибудь взял…

У с а т ы й с о л д а т (хмуро) . Найдется парень, об чем разговор…

С о л д а т с ч а й н и к о м. Я и говорю — ни об чем. Садитесь, отдыхайте. Чаек горяченький… А мы вашего хлопчика вмиг разыщем. Пройдем скрозь поезд, по всем вагонам — и разыщем!

Л ю б а (обессиленно) . Что же делать мне теперь?

Н а с т е н ь к а (прижалась к ней) . Люба, Люба…

Л ю б а. Что же делать? Делать-то, делать-то что?..

С о л д а т с к о с т ы л е м. Годов-то ему сколько было?

Л ю б а. Разве я знаю в точности? Потому и не прощу себе, вдвойне не прощу, никогда не прощу…

Н а с т е н ь к а. Люба…

Л ю б а. Молчи. Я в ответе. Я одна в ответе…

В соседнем купе, а потом, приближаясь, в проходе загорелся фонарь.

Г о л о с А н д р е я Н и к о л а е в и ч а. Гражданки Сабуновой Любовь Никитичны нету здесь?

Л ю б а (вскочила) . Я!

Появился А н д р е й Н и к о л а е в и ч. На руках у него — спящий В и т я. Сзади них — п р о в о д н и к с фонарем.

Витя! (Кинулась к Вите.) Милый мой! Спит! Глядите — спит!..

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Спит. Я его несу, а он спит.

С о л д а т с ч а й н и к о м. Я ж говорил, обязательно найдут!

У с а т ы й с о л д а т. Ложите его сюда.

С о л д а т с к о с т ы л е м (Солдату с чайником) . Убери ты мешки свои, не видишь — дите спать ложут.

У с а т ы й с о л д а т (Настеньке) . Забирайтесь наверх, барышня, и его туда укладайте.

Н а с т е н ь к а. Сейчас, сейчас.

Витю укладывают наверх, потом помогают взобраться Настеньке.

Л ю б а. Люди добрые, счастье-то какое…

Настенька срывается и летит вниз.

С о л д а т с к о с т ы л е м. Куда тебя несет, тут ног полно!

С о л д а т с ч а й н и к о м (подхватывая Настеньку) . Барышня, тихо!

Н а с т е н ь к а. Когда летишь, некогда думать, куда падать… (Исчезает на верхней полке.)

С о л д а т с ч а й н и к о м. Ну, все.

У с а т ы й с о л д а т. Порядок.

С о л д а т с к о с т ы л е м. И разговоров Нету. Угомонитесь, балабоны, дайте отдохнуть людям! Спать.

Л ю б а. Спать, спать!.. (Поворачивается к Андрею Николаевичу, который стоит, ждет.) Спасибо вам, товарищ.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Не узнаете?

Л ю б а. Господи! Андрей Николаевич!

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Он самый. Еще на станции вас приметил. А вы исчезли. Думаю, вы — не вы?

Л ю б а. Да ведь я, конечно.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. А потом, как снаряд упал в то место, я бросился туда. Гляжу — Витька. Значит, думаю — вы. Намаялись, поди, за дорогу?

Л ю б а. С пересадками трудно было.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Еще бы.

Л ю б а. Совсем на новые места еду.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Рассказывали мне, слыхал.

Л ю б а. Вот. Еду.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч (помолчав) . А дом ваш?.. А сад?..

Л ю б а. Разве с собой возьмешь?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Да-а… Вот он, расчет-то… Как решились-то?

Л ю б а. К мужу еду.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. К мужу. Да.

Фонарь отползает от Любы.

П р о в о д н и к (протяжно) . Позвольте документики ваши, граждане! (Уходит по проходу дальше.)

А н д р е й Н и к о л а е в и ч (Любе) . Я здесь начальником поезда, при надобности обращайтесь, буду рад помочь.

Л ю б а. Спасибо.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Когда увидимся?.. Может, и никогда… Желаю счастья вам, Любовь Никитична…

Л ю б а. И вам.

Андрей Николаевич ушел. Люба устраивается в своем углу.

С о л д а т с к о с т ы л е м. А ты куда едешь, гражданка женщина?

Л ю б а. В хутор Михайловский. Не знаете?

С о л д а т с к о с т ы л е м. Хуторов Михайловских в России тыща.

Л ю б а. Куда еду, тот у самого моря.

С о л д а т с к о с т ы л е м. А! Вон что! (Привстал, вглядываясь в Любу.) В Михайловский, говоришь?

Л ю б а. Вы оттуда?

С о л д а т с к о с т ы л е м (строго) . А ты разве оттуда?

Л ю б а. Я не оттуда.

С о л д а т с к о с т ы л е м. То-то. Не видал я у нас таких. Зачем едешь?

Л ю б а. Я к мужу еду.

С о л д а т с к о с т ы л е м. К мужу? А фамилия ему как?

Л ю б а (тихо) . Потом расскажу.

С о л д а т с к о с т ы л е м. Можешь не рассказывать. Мне — что. Я и разговор-то начал так. Вижу, женщина в наши места едет, бомбежек не боится и, сколько годов ее дитю, в точности не знает…

Л ю б а. Откуда ж знать?..

С о л д а т с к о с т ы л е м. А кому же знать?

Л ю б а. Сирота он, это понимать надо. (Встала, повернулась к нему спиной — она к Вите склонилась, который лежит на верхней полке.) Спи золотенький мой… Хочешь, про сказку твою спою?

С о л д а т с к о с т ы л е м. И что за сказка?.. Я тебе лучше про хутор Михайловский расскажу, раз туда едешь и его не знаешь… Там у нас море и горы видны. И степь там — красоты невиданной! А чем особенно прославились мы, так это медом. Был у нас, я скажу, пасечник. Пчелами он занимался и разве только по-пчелиному говорить не умел. Зато какой был мед! Какой хочешь! Пчелы у него были так обучены, что с одной колоды летели в сад — и был садовый мед! С другой колоды — в липу, и был — липовый. С третьей — в гречиху, и был гречишный! Разный был. Я скажу…

Л ю б а (улыбаясь) . «Скажу, скажу»…

С о л д а т с к о с т ы л е м. Ты что? Не веришь? Я скажу, хутор наш рос и процветал. Перед войной хотели его городом Приморском назвать и сделать его городом районным. Улицы были, дома и сады какие!.. А в море — рыба. Паруса уходили в море. И мы — рыбаки, садоводы, пасечники — жили там как в раю.

Л ю б а. Вот я туда и еду.

Стучит поезд.

Т е м н о

Открылось море!