Сергей Ермолинский - Синее море

С е р е ж а. Почему?

А н я. Боялась, что тебе будет скучно со мной.

С е р е ж а. А я боялся, что тебе…

А н я. Но ты говорил, говорил без остановки.

С е р е ж а. Это возможно.

А н я. Что-то о футуристах. Дико было. «Угрюмо дождь скосил глаза, и за решеткой четкой…»

Оба смеются. Она приблизила к нему лицо.

«Бабэоми пелись губы, ваэоми пелись взоры, пиээо пелись брови…» Господи, какая чепуха, а ведь запомнила, видишь? Как все сложно в жизни… Хочешь, я прикажу Волковичу, чтобы он больше не приходил ко мне?

С е р е ж а. Хочу.

А н я. Смешной ты. Я так и сделаю. Смотри, а ты прав — как далеко отсюда видно! И если зажмуриться, то можно представить себе даже и то, чего нет совсем! Дай руку. Зажмуримся оба. (Взяла его за руку.) Не открывай глаз. (Быстро целует его в щеку.)

С е р е ж а (шепотом) . По-настоящему.

А н я (деловито осмотрелась, целует его, и некоторое время они задерживаются в этом поцелуе, а потом обалдело смотрят друг на друга) . Это ужас.

С е р е ж а. Что?

А н я. Боже мой, что же это?..

С е р е ж а. Нет, не отрывай руки, не пущу…

А н я. Сережа…

С е р е ж а. Не могу я без тебя…

А н я. Кошмар. Ужас.

Целуются.

Ах, Сережка…

Целуются.

С е р е ж а. Мне кажется, ты была всегда. Представить невозможно — мир без тебя… Когда это случилось?.. Ты была всегда. Ты была даже тогда, когда тебя еще не было… Я это чувствовал еще задолго до того, как увидел тебя, а когда увидел… (Целуются, он обхватил ее.)

А н я. С ума сойти! (Вырвалась.) Не смей никогда целовать меня т а к!.. (Сбегает на несколько ступенек вниз, остановилась.) Что я делаю?.. Господи… (Быстро-быстро поправляет волосы.) Мне нужно к портнихе. Зиновия Валентиновна меня ждет… Нет, нет, стой так. Смирно! Я убегаю, а ты потом. Только не сразу. А то увидят, что мы были вместе… (Убегает.)

С е р е ж а. Осторожно, внизу выломаны две ступеньки!

А н я (уже где-то внизу) . Я знаю!

С е р е ж а. И там абсолютно темно!

А н я (где-то внизу) . Цирк, я была там вчера. (Исчезает.)

С е р е ж а (свесившись вниз) . Аня! Аня! Подожди меня на углу! К черту все, мы еще погуляем немножко! (Бежит за ней.)

Подотдел искусств. Во всю стену полотнище с лозунгом: «ИСКУССТВО — ТРУДЯЩИМСЯ». А ниже огромный плакат, раскрашенный от руки: «КРАСНАЯ ПАСХА. В ГОРСАДУ ВЕСЬ ВЕЧЕР РЕВОЛЮЦИОННАЯ ЭСТРАДА. БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ С УЧАСТИЕМ ЛУЧШИХ СИЛ. ЛОТЕРЕЯ — РАЗЫГРЫВАЕТСЯ КОРОВА. ТАНЦЫ. ДУХОВОЙ ОРКЕСТР КОМКУРСОВ. В ЗАКЛЮЧЕНИЕ — АНТИРЕЛИГИОЗНОЕ ШЕСТВИЕ И ГРАНДИОЗНЫЙ ФЕЙЕРВЕРК. ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ». И еще лозунги, плакаты: «ВОШЬ УГРОЖАЕТ СОЦИАЛИЗМУ», «ВСЕ НА ЗАГОТОВКУ ТОПЛИВА», «МУЗЫКУ — В МАССЫ!»

Золоченая мебель с фарфоровыми медальонами на спинках. Канцелярский стол. Топится чугунная печурка с колонками труб, выходящих в форточку. К трубам подвешены консервные банки. К о с т я Ш е в ч и к сидит в кресле, вытянув ноги к печке, и, аккомпанируя себе на гитаре, напевает.

Ш е в ч и к.

Зазвонил телефон, висящий на стене, и Шевчик, лениво приподнявшись, дотянулся до него, покрутил допотопную ручку и снял трубку.

Ал-ло! Подотдел искусств. Управделами Шевчик. Он самый. Лично товарища Неховцева нет. Я мыслю, должен сегодня быть. О Боровске знаю. Звонили, звонили уже. Ох, если бы один Боровск! Дел невпроворот. Товарищ, я не глухонемой. Я все понял. Понял, понял. (Повесил трубку, зевнул и снова взял гитару.)

Еще когда Шевчик разговаривал по телефону, вошел В о л к о в и ч и остановился в дверях, закурил, иронически поглядывая на Костю. У Волковича ослепительно красные галифе, щегольские сапоги, он перетянут новенькими ремнями, сбоку в кобуре револьвер.

В о л к о в и ч. А Сергея так-таки до сих пор и нет?

Ш е в ч и к (сконфуженно откладывает гитару) . Ты каким ветром? (Подозрительно.) Он на коллегии Губнаробраза.

В о л к о в и ч. Что ты говоришь? А я подумал, что он еще на колокольне!

Ш е в ч и к. Ты откуда знаешь?

В о л к о в и ч. Я, голубчик, обязан все знать.

Ш е в ч и к. Понимаю, понимаю, понимаю, Митя, но ты напрасно. Он на заседании. Да, вот так. (Официально.) Вам что угодно, товарищ Волкович?

В о л к о в и ч. А мне ничего не угодно, товарищ Шевчик. Сколько билетиков ты прислал мне?

Ш е в ч и к. На сегодня?

В о л к о в и ч. Нет, на вчера.

Ш е в ч и к (подбрасывает щепки в печурку) . На улице, понимаешь, теплынь, а тут, понимаешь, промозгло, как в леднике. (Подошел к столу, роется в ворохе бумаг.) Так-так, значит, — на сегодня. На сегодня, на сегодня… В Чека — двадцать пять, тебе — семь. Согласно требованию и по списку. Но, может быть, Митенька, ты хочешь получить еще?

В о л к о в и ч. Мазила! Мы взяток не берем! И если хочешь знать, эти билетики на сегодня нам вовсе не нужны.

Ш е в ч и к. П-почему?

В о л к о в и ч. А вот это не твоего ума дело. Куришь?

Ш е в ч и к. Н-нет.

В о л к о в и ч. Кури.

Ш е в ч и к. Ого. Папиросы высшего сорта. Лаферм.

В о л к о в и ч. Кури, кури. И знаешь, кому надо передать эти билетики?

Ш е в ч и к (поперхнувшись от дыма) . Право, не знаю.

В о л к о в и ч. Красота! Бывшему офицерью из артдивизиона. Знаешь таких?

Ш е в ч и к. Ага.

В о л к о в и ч. Ну вот и договорились. Кроме того, тебе придется самому заглянуть в театр и переписать точно, кто из них был. Ясно?

Шевчик рывком затянулся и тут же закашлялся до слез.

Да-а, курить ты не мастак. (В задумчивости покачивается на носках, зажав папиросу в углу рта и пуская кольца дыма.) Странное дело… В общем, сидели когда-то рядком за партой три неразлучных мушкетера — Сережка, Миша Яловкин, я… И вот… Смешно мне с ними. Как были гимназистами, так и остались гимназистами. Да не пыжься ты, брось папироску, пока не стошнил.

Ш е в ч и к (с облегчением отплевываясь в носовой платок) . Ты, Мить, молодец, курил еще до революции.

В о л к о в и ч. С третьего класса. А гимназии, между прочим, уже давно нет.

Ш е в ч и к (уныло) . Нету, Митя. Школа второй ступени.

В о л к о в и ч. Малинников по-прежнему витийствует?

Ш е в ч и к. А что ему делается, у него на уроках — как в старое время. Обносился немного, кокарду снял с фуражки и с сумкой для пайка не расстается, а так все прежнее.

В о л к о в и ч. Зубрите про царей?

Ш е в ч и к. Тебе легко говорить, а мне кончать надо. Я только в университет хочу, как и Сережка.

В о л к о в и ч. Сомневаюсь чтоб.

Ш е в ч и к. Верно. Не подхожу по признакам происхождения.

В о л к о в и ч. Это хорошо, что понимаешь суровый закон революции. Классовый подход. Как здоровье папаши?