Сергей Ермолинский - Синее море

Ш е в ч и к (обеспокоенно) . Сегодня как раз не ходи. Вот уж сегодня не ходи. В городе — понимаешь, нет? — происходит какая-то круть-верть.

С е р е ж а. Что еще за круть-верть?

Ш е в ч и к. Кто его знает. Митька Волкович заходил.

С е р е ж а. А ему я зачем понадобился?

Ш е в ч и к. Не ты, а я. Странно, понимаешь, как-то. С билетами у меня не подкопаешься. Так что я ему на этот счет вмазал как следует.

С е р е ж а. Тоже еще ревизор выискался.

Ш е в ч и к. Не в этом дело. А вот билеты он мне на сегодня полностью вернул. Ни одного чекиста на спектакле не будет. А идет «Тетка Чарлея».

С е р е ж а. Она уже шла, они ее видели.

Ш е в ч и к. Нет, не то. Хочет, чтобы в театре были офицеры из артдивизиона. И велел мне переписать всех, кто придет.

С е р е ж а. Знает, что ты трус, и разыграл. Он еще в гимназии любил разыгрывать.

Ш е в ч и к. Хорошо бы! Разговаривал со мной намеками, странно. Не пустое, говорит, дело. Недаром поговаривают…

С е р е ж а. Ерунда, слухи.

Ш е в ч и к. Вот-вот — слухи, слухи, а потом оказывается… И еще велел, чтобы я не рассказывал об этих билетах и даже не говорил тебе, что он был у меня. Понял?

С е р е ж а. Опять фокусы. Изображает красного Пинкертона.

Ш е в ч и к. Но ты бы видел, как он схватился с Яловкиным.

С е р е ж а. Мишка тоже заходил?

Ш е в ч и к. Ага, забегал. И тоже какой-то не в себе.

С е р е ж а. Ладно, хватит трепаться. Из Губнаробраза звонили?

Ш е в ч и к. Ты думаешь! За эти два дня я сбился с ног. Ну как там у тебя, на колокольне? Наладилось?

С е р е ж а. Вроде ничего.

Ш е в ч и к. А я не вижу! Стоит только посмотреть на твою рожу! Здорово ты влопался, даже завидно! Только с ними надо знаешь как? Как Митька Волкович. Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. Главное — виду не показывать.

С е р е ж а. Чепуха на постном масле!

Ш е в ч и к. Не скажи. На вот, подписывай. «Он говорил мне, будь ты моею»… (Мечтательно.) Сегодня в театр с Лялей Степаницкой пойду!.. Послушай, а что, если мне по театральной части податься?

С е р е ж а (подписывая) . То есть как это? В артисты хочешь?

Ш е в ч и к. Ну какой я артист? А если — в режиссеры?

С е р е ж а. С чем это едят, понятия не имею. Не валяй дурака и добивайся в университет. Что еще?

Ш е в ч и к. Звонили из Боровска. Мужички шумят. Того гляди, подожгут усадьбу, а там ценнющая библиотека!

С е р е ж а. С этого бы и начинал. Ах, дурачина! Надо немедленно выезжать.

Ш е в ч и к. Нет уж, уволь. Хватит с меня пожара в Юхнове, когда мы спасали этот проклятый гарнитурчик.

С е р е ж а. Шурка Громан поедет, успокойся. Скачи в Губнаробраз. Пускай заготовят мандат и свяжутся с местной милицией.

Ш е в ч и к. На бричке можно?

С е р е ж а. Валяй. Она во дворе.

Ш е в ч и к. Черкни записочку. Я мигом. А Шурку где найду?

С е р е ж а. Если не найдешь, возвращайся сюда, я сам поеду.

Ш е в ч и к. Ясно-понятно, товарищ начальник.

С е р е ж а. И не фасонь по городу, а то еще Ляльку Степаницкую вздумаешь катать!

Ш е в ч и к. Не бойся. На колокольню не полезу. (Схватив шапку, исчезает.)

В дверях — Д м и т р и й В а с и л ь е в и ч М а л и н н и к о в. Он в том самом виде, каким описывал его Костя: в фуражке Министерства просвещения с выломанной кокардой и с сумочкой для пайка. Он давно уже стоит, деликатно не решаясь прервать разговор, и, лишь когда скрылся Шевчик, делает шаг вперед.

М а л и н н и к о в (не без иронии) . Разрешите?

С е р е ж а (встал) . Пожалуйста, Дмитрий Васильевич.

М а л и н н и к о в. Вот тут ведомость на неотложные расходы по музею. Мыши завелись, надо морить. Смета на дрова и освещение.

С е р е ж а. Давайте я подпишу.

М а л и н н и к о в. А вы все-таки ознакомьтесь.

С е р е ж а. Не требуется, Дмитрий Васильевич. Я все равно ничего в этом не смыслю. Кстати, гарнитур, который я вывез из юхновской усадьбы…

М а л и н н и к о в. Там есть прекрасные вещи.

С е р е ж а. Мы решили передать их вам.

М а л и н н и к о в. Весьма благодарен. Я должен сказать, что это разрозненное собрание. Бюро из разноцветного дерева следует отнести к Людовику Пятнадцатому, а шесть золоченых стульев, обтянутых шпалерами Бовэ, разумеется, к более позднему времени. Безусловно, это музейные вещи, и театру они ни к чему, но Фома Александрович все равно будет на вас жаловаться.

С е р е ж а. Он и без того будет жаловаться. Я объявил войну рутине.

М а л и н н и к о в. Войну рутине? Весьма полезно, во все времена. Ну-с, а как же вы собираетесь это делать, ежели не секрет?

С е р е ж а. Для начала заставлю поставить пьесу Маяковского.

М а л и н н и к о в. Маяковского?

С е р е ж а. Да.

М а л и н н и к о в. Когда я его читаю, у меня такое чувство, будто я ломаю и ем забор. «Танго с коровами» — это его?

С е р е ж а. Нет, это Василия Каменского.

М а л и н н и к о в. Извините, я плохо разбираюсь в ваших классиках.

С е р е ж а. У Маяковского «Облако в штанах».

М а л и н н и к о в. Облако? В штанах? Тоже недурственно. (Достал матерчатый кисет, насыпал махорку, оторвал кусочек газеты и стал свертывать цигарку.) Впрочем, я понимаю, время от времени должны появляться скандальные молодые люди. В иных случаях они отпускают длинные волосы и нарочно одеваются во что попало.

С е р е ж а. Я одет так, потому что у меня нет других штанов.

М а л и н н и к о в. Все мы нищи, все мы голы, аки и земля наша, некогда обильная. (Свернул и заклеил губами цигарку.) Нет ли у вас спичек?

С е р е ж а. Увы, нет.

М а л и н н и к о в. А у меня советские сернички, сначала вонь, потом огонь. (Присел на корточки перед печуркой, там чуть тлел огонь. Тут же валялись наполовину оборванные книги, взял одну из них.) Тургенев? Хорошо горит! (Бросил в печку, выгреб уголек, прикурил.) Знаете, в конце шестидесятых годов в Швейцарии вертелись вокруг Бакунина его поклонницы, разные русские барыньки и девицы, и они окликали друг дружку — думаете как? — «Манька! Лизка! Машка!» — и щеголяли словечками: «лопала», «трескала»… Вспомнил об этом, когда намедни проходил по коридору нашей бывшей гимназии и услышал: «Манька, ты сегодня лопала? А я вчерась ничего не трескала…» (Смеется.)

С е р е ж а. Так ведь это потому, что к нам в школу влилось много ребят из бывшего городского училища…

М а л и н н и к о в. Тем более я хотел бы, чтобы мои гимназисты, мои мушкетеры… Мушкетеров не забыли?

С е р е ж а (улыбнувшись) . Не забыл.

М а л и н н и к о в. Так вот, не им ли удерживать тот высокий уровень, которым всегда гордилась наша гимназия? А вы и на уроки-то редко заглядываете.

С е р е ж а. Времени не хватает. Но школу кончу и курс по истории сдам не позже чем через десять дней.

М а л и н н и к о в. Эх, Сережа, Сережа, нынче получить аттестат — пустое дело. Особливо вам.

С е р е ж а. Вы напрасно хотите меня унизить, Дмитрий Васильевич. Несуразица, конечно, что я оказался в роли вашего начальника. Время такое удивительное.