Сергей Ермолинский - Синее море

Ш е в ч и к (хмуро) . Болеет.

В о л к о в и ч. А то надо бы мне пофасонистее френчик соорудить.

Ш е в ч и к. Это он как раз может, Мить, хотя частных заказов не берет.

В о л к о в и ч. Ах ты! Не берет?

Ш е в ч и к. Теперь он не на себя, а исключительно на советскую власть работает. Но у тебя, Митюша, возьмет, как у моего друга. Он тебя исключительно уважает.

В о л к о в и ч. Да ты что, шуток не понимаешь? Я на казенном обмундировании, шишка стоеросовая!

Входит М и ш а Я л о в к и н.

М и ш а (как-то мимо Волковича) . Здоро́во.

В о л к о в и ч. Привет.

М и ш а (Шевчику) . Сергей просил передать, что он пошел в Наробраз и чтобы ты его ждал.

Ш е в ч и к. Невозможно быть управляющим делами, когда заведующий исчезает неведомо куда и я срываю заседание театральной секции, не говоря уже о том, что не знаю, как быть с гарнитуром, из-за которого идет драка у музея с театром, а у меня никаких распоряжений нет.

Входит С а м а р о в - С т р у й с к и й.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Считайте, что дело с гарнитурчиком я проиграл. Товарищ Малинников, Дмитрий Васильевич, вдвинет его в свой морозильник для обозрения времен и будет торжествовать победу. А кто ходит в его музей? Народ ломится в театр. (В сторону Волковича.) Здравствуйте, молодой товарищ.

В о л к о в и ч. Привет.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Вижу в вас, так сказать, представителя лучшей части нашего, так сказать, массового зрителя и спрошу: вы против таких пьес, как «Тетка Чарлея», «Трильби», «Дни нашей жизни», «Измена» Сумбатова?

В о л к о в и ч. Да нет. Нормальные пьесы.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Вот! Слышали, Шевчик?

Ш е в ч и к. Что Шевчик? Что Шевчик? Я не знаю, какая муха укусила Сергея, но, вернувшись из Москвы, он буквально заболел Мейерхольдом.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Да, но мои актеры хотят играть роли, а не кувыркаться на сцене. Я с трудом собрал первоклассную труппу — Мартини, Рощина, Шер… Вы представляете Поликсену Михайловну на трапеции?

В о л к о в и ч. Цирк, как говорит одна моя знакомая девица. А впрочем, что вам стоит разок отмочить футуристическую штучку? И потом дуйте свою «Тетку Чарлею», никто не против. Смех тоже нужен в суровые дни революции. Вы не согласны?

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Я-то согласен…

В о л к о в и ч. Тогда в чем дело?

С а м а р о в - С т р у й с к и й. А в том, молодой товарищ, что надо ломать сцену, все декорации выбросить и в центре партера, вместо кресел и стульев, воздвигнуть огромный шар из фанеры.

В о л к о в и ч. Это зачем же?

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Таковы пьесочки.

Ш е в ч и к. Учтите — я лично против футуризма. Таким образом, дело упирается в одного Сережу. Разве он один здесь командует?

С а м а р о в - С т р у й с к и й. А если товарищ Фомичев — за?

Ш е в ч и к. Упаси бог, не думаю.

М и ш а. Все это прекрасно, но и Маяковский уже устарел. Не слыхали? В Москве, говорят, вошли в моду какие-то имажинисты.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Оставьте, и знать не желаю!

М и ш а. Ну, разумеется! Хотите про любовь? Или ковыряние в душе? Душещипательные мелодрамы? Или того хуже — фарсы?.. А что говорил Герцен? Мещанство и обывательщина — вот что задушит революцию. В иных случаях это пострашнее полицейщины. А вы чему потакаете?

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Значит, Гоголь, Островский, Чехов — мещанство? Шекспир — мещанство? Да наконец, просто легкое и веселое искусство театра — тоже мещанство? (Подхватил гитару.) Нет уж, нет! Если хотите, я артист для публики и знаю ее вкусы. (С необыкновенной для своего возраста легкостью пританцовывая, поет.)

В о л к о в и ч (подмигнул Шевчику) . Видал миндал?

С а м а р о в - С т р у й с к и й (порозовел, веселый стал) . Театр есть театр! Э-хе! В Пензе, помню, меня из театра на руках выносили! (Продолжает.)

(Откинув гитару, опускается в кресло, едва справляясь с одышкой.)

Ш е в ч и к (испуганно оглядываясь на Волковича) . Да как же можно, да нельзя вам так, Фома Александрович…

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Еще как можно! Люди! Крокодилы! Нервы, нервы не дергайте.

М и ш а. Наплевать мне на этот ваш театр! Крокодилам надо из Шиллера. Тут пушки нужны, а не водевильчики. (Декламирует.) «Кто запретит пламени бушевать, когда ему назначено выжечь гнездо саранчи? Как тяготят меня все эти злодеяния! Да посмотрите кругом! Уже трубят трубы! Уже грозно блещут сабли!»

С а м а р о в - С т р у й с к и й (автоматически) . «Разбойники». Действие второе. Сцена третья. Но вы безбожно путаете текст.

М и ш а. Мне бы ваши заботы, господин артист для публики. (Шевчику.) Скажи Сергею, что я зайду к нему попозже. Мое тебе с кисточкой.

В о л к о в и ч (приближаясь к Мише) . А ты, между прочим, нахамил уважаемому артисту.

М и ш а. А ты, между прочим, считай, что у меня тоже нервы.

Они стоят лицом к лицу.

В о л к о в и ч. Эх, Миша, Миша, лучше бы ты закрасил свою шинельку, а то ходишь как недорезанный гимназист.

М и ш а. Переживем. Эх, Митя, Митя, не каждый согласится щеголять в гусарских штанах.

В о л к о в и ч. Не в гусарских, Мишенька. Сменял у буденновца.

М и ш а. Я и говорю, красивая жизнь.

В о л к о в и ч. Не жалуюсь.

М и ш а. А ОРТЧК — это то же самое, что Чека?

В о л к о в и ч. То же самое, то же самое, только страшнее, мальчик. Это на железной дороге. А там фронт. Скопище мешочников, спекулянтов, дезертиров, бандитов и всяческих — понимаешь, нет? — контриков.

М и ш а. То-то я видел, как ты расхаживаешь по вокзалу петухом.

В о л к о в и ч. Да вот расхаживаю. Любого могу арестовать.

М и ш а. Молодец.

В о л к о в и ч. Пока еще нет.

М и ш а. Не доверяют?

В о л к о в и ч. Что значит не доверяют? Родился поздновато, не успел понюхать пороху в гражданскую, а то бы…

М и ш а. Наверстаешь.

В о л к о в и ч. Значит, советуешь толкаться в комиссары?

М и ш а. Всенепременно.

В о л к о в и ч. Ха! Попал в точку! Тогда уж и вовсе надо мне поспешать!

М и ш а. Желаю успеха.

В о л к о в и ч. Архивзаимно.

Миша уходит.

Пора и мне. (Шевчику, наклонившись.) А Сережке насчет билетиков ни гугу. Не пустое дело, товарищ Шевчик, так что лучше всего помалкивай.

Ш е в ч и к. Вопрос абсолютно ясен, товарищ Волкович.

В о л к о в и ч. Очень хорошо, что понимаешь суровые законы революции.