Андрей Караичев - Битый триплекс. «Пока не умер – я бессмертен!»

– Запрос? На меня?!

– Да. У тебя блистательные характеристики: учишься прекрасно, работаешь, трактором управлять немного научился в колхозе, отец у тебя служит в НКВД, человек проверенный, преданный Родине коммунист; активно участвовал в победе Красной Армии над белой контрой. Такие люди, как ты, нужны партии. Согласен?! – Хитрым прищуром уставился он на меня.

– Так точно!

– Вот и хорошо. Теперь ступай домой, – взялся военком за перо (железное, не гусиное), обмакнув его в чернила, принялся писать что-то в документах, – через неделю жду тебя с вещами, список необходимого возьмёшь у секретаря.

Чувства остались смешанными: не мог не радоваться высокому доверию, которое мне оказала Родина, и не огорчаться, что личные планы сильно изменились и я скоро покину дом, мать, семилетнюю сестрёнку, друзей и подружек из села. Ощущал, грядут колоссальные перемены и как прежде, не станется никогда.

Мать, разумеется, не сильно обрадовалось новостям, ударилась в слёзы, – «Шибко быстро вырос!» – сестричка Люся тоже плакала, словно я на войну собирался.

В день отправки приехал батя, отпросился со службы из Киева по такому случаю на денёк, дал мне отеческие наставления, крепко обнял и подарил наручные часы (редкость в те годы); затем я отбыл в военкомат, откуда отправился к месту учёбы.

В техникуме мне очень понравилось!

Готовили нас превосходно, тщательно и строго. Помимо технических дисциплин осваивались: строевая, огневая, тактическая, политические подготовки; усиленно занимались спортом. Гоняли так, что первое время к вечеру еле доходили до кроватей: только приляжешь, глаза закроешь, снова – подъём! Так изо дня в день.

Учился я усердно, на «отлично», был очень жадным до знаний. А молодой совсем, кровь играет! Парни бегали в самоволку к девчатам, приходили потом, от них духами так веет – ух! Терпел, на первом месте занятия, думаю, – «Отучусь грамотно, техникум окончу, тогда уж держитесь красавицы!» – Так оно и случилось бы, наверное, если не та страшная война…

Кормили плотно, следили, чтобы мы доедали до маленькой крошки. Нельзя было оставлять пищу в тарелках, – «Голодный боец – слабый защитник!» Поскольку учился я отлично, всё свободное время тратил на дополнительные занятия и нареканий не имел, стипендию платили щедрую. Ощущал себя богачом! Порой подарки домой отправлял, матери и сестрёнке (навещать редко приходилось, не отпускали, да и далеко), на что она бранила меня в письмах, – «Лучше на себя трать, на подружек, мы хорошо живём, ни в чём не нуждаемся, бог посылает». Стоит сказать, матушка хоть являлась настоящей казачкой и была нравов дореволюционных, она всегда убеждала меня, что с девочками надо ладить: пока молодой их много должно водиться вокруг, чтобы, когда повзрослею, от супруги гулять желания не возникало. Очень мудрая женщина – Лидия Михайловна.

Согласно планам, после техникума попал в инспекцию ГАБТУ, в танко-тракторный отдел, естественно, в низшие звенья, для испытания и выявления недостатков новых образцов военной техники.

Из больших плюсов там, которые мне очень помогут в предстоящей битве с фашистами, является то, как здорово я научился водить гусеничные машины различных типов, в том числе и новейших образцов. Превосходно разбирался в моторах: к войне мог на слух определять, что именно барахлит в двигателе. Признаюсь, «носы позадирали» мы с ребятами, считали себя асами.

В конце 1939 – го, как «благонадёжный», попал на Советско-Финский фронт – это «Зимняя война».

Нас пригнали вместе с танками «КВ», «СМК», «Т-100». В боях непосредственного участия я не принимал, ходил «на подхвате» у старших товарищей, но определённый опыт от той командировки получил.

Там же, в Финляндии, нашим военным стало понятно: многобашенные конструкции танков – тупиковая ветвь «эволюции» боевых машин. Лучшим показал себя тяжёлый «КВ», не лишённый недоработок, зато с очень мощной бронёй: пушкам финнов она оказалась не под силу. Это внушало огромную гордость за нашу Родину! Именно после тех проверок «КВ» боями и создали новый «танк-монстр» – «КВ-2», со 152-мм гаубицей, по тем временам – нечто невообразимое! Только с ним я личного дела не имел.

Другим важным фактором пребывания в Финляндии оказалось следующее: я твёрдо решил стать танкистом. Не техником, коим являлся, а именно членом экипажа – лично вести грозную машину в бой. Позавидовал товарищам, когда те рассказывали о тщетных попытках врага пробить броню их «КВ», и как в целом протекает бой, если ты внутри столь грозного танка.

Однако – это оказалось задачей не из лёгких!

Мои рапорта с просьбами о переводе сразу летели с командирского стола в мусорное ведро, под грозные наставления, – «Куда партия поставила, там и служи! Иначе, для чего на тебя, оболтуса, потрачены государственные средства? Тебе Родина доверила изучать новейшую, секретную технику, а ты, этакий негодяй, ещё недоволен?!» – Парень я всегда был упрямый, надежды не терял.

Когда же близко познакомился с легендарной «Тридцатьчетвёркой» – сразу в неё влюбился!

Мне казалось – это чудо инженерной мысли, оружие будущего! Да, машиной достаточно тяжело управлять, инспекция ГАБТУ выявила уйму недоработок, были внесены рекомендации и требования для конструкторского бюро по их устранению, но своевременному исполнению того поручения помешала война.

Тем не менее «Т-34» оказался танком революционным, новаторским!

Понятно, «детских болезней» избежать конструкторам не удалось… да те же фрицы, со своей «Пантерой» сколько потом возиться станут, пока до ума её доведут (относительно)? То-то и оно! Но свой выбор я сделал окончательно: во что бы то ни стало – обязательно пойду в бой на «Т-34». Ах, что грядёт война, никто не сомневался, нападение было не «внезапным», а вероломным: все знали, новых сражений не избежать. Единственное, мы не могли предположить, насколько война получится трагической…

Весной сорок первого года, в день рождения Ленина, мне присвоили звание младшего воентехника – это равнялось общевойсковому младшему лейтенанту. Ближе к лету нас отправили с новыми танками в Ровенскую область, помогать осваивать «Тридцатьчетвёрки» в мехкорпусах. До тех пор танки старались держать в секрете: перевозили ночью, надёжно спрятав под брезентом. Когда приезжали в часть, лишний раз солдатам технику не показывали, ставили отдельно от других бронемашин в ангары, плотно накрывали чем-то и закрепляли часового.

Возле нас постоянно околачивались бойцы и командиры, очень всем хотелось хоть «одним глазком» взглянуть на новое оружие, прикоснуться к нему, в конце концов – скорее освоить!

К нам, техникам из комиссии ГАБТУ, относились с огромной завистью и уважением, даже чины от майора и далее, обращались по-особому, с почтением: не смели повышать голоса или делать замечания. Бытовало мнение, что мы относимся не только к техническому составу, но и к НКВД, оно понятно, абы кому новейшую технику не доверят.