Марк Розовский - Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии

Пауза.

РИТА.А вы?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Что?

РИТА.Где вы свой отпуск проводили? Откуда вчера со своей мадам приехали?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Я в круизе был. Вокруг Европы. Ну и что?

РИТА.Кажется, восемь стран объездили?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Девять. И что?

РИТА.И что – вам можно, а ему нельзя?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Я за свои, между прочим, бабки поехал.

РИТА.А я вот не поехала. И тоже за свои.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.И, между прочим, немалые бабки! Большие бабки!

РИТА.Вот и раскрылись! Привыкли все на деньги считать! А если это…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Что?

РИТА.Любовь, вот что! Э, вам этого не понять!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Где уж нам!

РИТА.Да, тут вам придется покумекать! Миллионы его приняли! А что с ним делать – этого вы пока не решили. Не готовы!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Ошибаешься, девочка. С этим парнем в скором времени будет решен вопрос, будет!

РИТА.Ну да? Только ведь за всякое решение вопроса и ответ придется держать.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Перед кем? Перед тобой, что ли?

РИТА.А вот это явление комчванством раньше называлось. Раньше за такое судили, из партии исключали…

Пауза.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Так. Вечерний университет марксизма можешь не посещать. Скажешь, я тебя освободил. Лично.

Неожиданно издалека слышатся аплодисменты и голос Владимира Высоцкого. Он начинает что-то говорить в микрофон.

Это что такое? Как понять? Шурик разве не взял ключ?

РИТА.Концерт начался. Меня попросили задержать тебя здесь, чтобы ты раньше времени ничего не узнал. На проходной сейчас никого нет – все в зале.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.А ключ? Разве Шурик не взял ключ?

РИТА.Ключ от конференц-зала ему завхоз не дал, дядя Федя… Я, говорит, сам никогда его живьем не видел – хочу посмотреть, какой он из себя, Высоцкий! И впустил людей.

Пауза. Снова голос Высоцкого. Смех зрительного зала.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Та-ак… Кто я туг? Никто? Меня что, уже нет здесь, да?

Звонит телефон.

У аппарата. Понял вас. Вас понял. Разрешаете разрешить? Не надо переносить?! Хорошо, не будем. Значит, можно? Во избежание скандала? Сделаем. Все будет в порядке. ( Кладет трубку .) Вот так. Можно, оказывается. С самого начала было можно. Под мою ответственность.

Голос Высоцкого слышится чуть громче. Аплодисменты.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Рита, устал я. Домой поеду сейчас. Машину только вызови мне.

РИТА.Не будет вам сегодня машины, Игорь Николаевич. Я машину отдала вашу.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Кому?

РИТА.Высоцкому. Пока вы тут судили-рядили, его на ней привезли сюда, на ней и отвезут.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Как так? Распоряжаешься моей машиной?

РИТА.Эра Георгиевна еще утром сегодня мне говорит: «Ритка, выручай – если машина наша за ним поедет, его привезут. Гарантия. А так он может не приехать. Мало ли что? А так – гарантия!»

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ( устало ). А ты что?

РИТА.А я ей: а как же Игорь Николаевич? А она мне: да пошел он, твой Игорь Николаевич… Там народ Высоцкого ждет! Кто для тебя дороже?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ( горестно ). Ну вот, благодарность. Ах, Рита, Ри-туля… ( Вдруг оживившись .) А ведь это я вам пробил этот концерт! Лично я! ( Махнув рукой .) Ладно, не надо машины. Пойду пешком.

Слышны аплодисменты. Голос Высоцкого исполняет «Баньку». Игорь Николаевич понуро сидит в кресле. Медленно меркнет свет.

Рита – Ирина Морозова, Игорь Николаевич – Андрей Молотков

Рита – Галина Борисова, Игорь Николаевич – Владимир Долинский

Игорь Николаевич – Андрей Молотков

Комедия из спортивной жизни

1990

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ ГУРЬЯНОВ, старший тренер

ЕВГЕНИЙ (ЖЕНЕЧКА) ЛАРКИН, врач-психолог

АНАТОЛИЙ БОРИСОВИЧ ШАРОВСКИЙ, начальник команды

САША КУБАРЕВ, хоккеист

ИГОРЬ ХОХЛОВ, второй тренер

БОБ КЭПЛУН, канадский хоккеист

ЭЛИЗАБЕТ КЕЛЛИ, невеста Боба

Действие происходит в середине 1970-х годов.

До начала слышна мелодия песни А. Пахмутовой «Трус не играет в хоккей».

Раздевалка хоккеистов во Дворце спорта «Колизеум». Разбросанные по креслам и полу детали хоккейной униформы, клюшки, полотенца…

Двери, ведущие на лед, полуоткрыты – виден борт хоккейного поля, за которым иногда мелькают тени игроков… Идет тренировка перед вечерней игрой: с арены слышны гулкие восклицания, скрежет коньков, удары о борт, щелчки, разгоряченное дыхание…

По радио транслируют хоккейный матч.

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА: Говорит и показывает Джексонвилл! Говорит и показывает Джексонвилл! Мы находимся в раздевалке команды наших хоккеистов, совершающих большое спортивное турне по городам Америки и Канады. Через несколько часов здесь, в «Колизеуме», наши хоккеисты встретятся в очередном матче с «Джексонвиллскими пантерами», а пока наши ребята на предматчевой тренировке…

Женечка входит в раздевалку, садится в кресло, слушает. Появляется Гурьянов, вытирается полотенцем.

ЖЕНЕЧКА.Слышь, Михалыч, обо мне только что на весь мир вещали.

ГУРЬЯНОВ.Представляю себе. ( Смеется.)

ЖЕНЕЧКА.Большая Земля пожелала большого успеха.

ГУРЬЯНОВ.Знаешь, что я тебе скажу? Лучше бы они нам ни пуха ни пера пожелали – можно было бы их к черту послать!

ЖЕНЕЧКА.Это точно.

ГУРЬЯНОВ.Ну что, чайку?

ЖЕНЕЧКА.Чайку. (Наливает чай из термоса.)

ГУРЬЯНОВ.Ну, неси прессу.

ЖЕНЕЧКА.Ой, куда это я ее дел? (Вынимает газету.) Все отклики исключительно в восторженных тонах. (Гурьянов тянется к вазе с конфетами.) Э-э-э, не надо! Это не конфеты. Это так, вроде витаминов. Для тонуса.

ГУРЬЯНОВ.Что-что?

ЖЕНЕЧКА.Для тонуса. Витамины.

ГУРЬЯНОВ (резко ставит чашку с чаем на стол). Значит, так: я тебя знаю не первый год. Я вот этого не видел, понял? Ты мне ничего не говорил. Понял?

ЖЕНЕЧКА.Понял.

ГУРЬЯНОВ.Убери это.

ЖЕНЕЧКА.Все. Видел, не видел – ничего нет! (Ставит вазу под стол.)