Сборник - Любимовка.Пьесы

МОИСЕЙ.Поздравил?

ПРОРАБ.Я исчез. Я для нее старый.

МОИСЕЙ.Тридцать лет теперь старый?

ПРОРАБ.Хватило с нее заканчивать школу в этой нездоровой атмосфере – меня сняли, слухи пошли. У учителей языки длинные, представляю как на каждом шагу обсуждали все это, в красках. У нее потом депрессия была. Это я уже по статусам Вконтакте понял.

МОИСЕЙ.Ты пойди, объясни ей. Она же ничего не понимает. Представляешь, человек взял и исчез. Считай, что умер. Страдаешь как умер. Наверное.

ПРОРАБ.Ты думаешь? Ты такой добрый, мне кажется, у тебя жена хорошая была. Может у тебя и дети! Интересно, мальчик или девочка? Мне почему-то кажется, что мальчик. Где-то там ждут тебя, любят. Такой ты счастливый, Моисей.

Молельная комната. На фоне бледно-зеленой стены висят иконы с изображением Иисуса, Богоматери и других святых. На тумбочке, покрытой кружевной скатертью, деревянный крест и лампадка. Валя стоит на коленях, крестится. В комнату входит Моисей, садится на скамейку у входа. Валя встает, целует крест, приподнимает белую скатерть, открывает дверцу тумбочки, достает оттуда маленькую бутылку коньяка, выпивает, находит в кармане халата кусочек хлеба, закусывает.

МОИСЕЙ.Закурить дать?

ВАЛЯ (оборачиваясь и пряча бутылку). Господи!

МОИСЕЙ.А я думал, ты верующая.

ВАЛЯ.Одно другому не мешает. Ты как зашел?

МОИСЕЙ.Открыто было.

ВАЛЯ.От дура!

Валя ставит коньяк на алтарь, достает из халата ключ, запирает изнутри комнату, садится рядом с Моисеем на скамейку.

ВАЛЯ.Хочешь?

МОИСЕЙ.Не надо.

ВАЛЯ (делая глоток из горла). Брезгуешь?

МОИСЕЙ.Не мешаю.

ВАЛЯ.Капельницу с коньяком?

МОИСЕЙ.Допустим. Откуда добро?

ВАЛЯ.Та! За санитарку полы мою, она мне покупает. Ты к ней с этим не подкатывай, это мой бизнес. Все равно так не вымоешь, как я мою.

МОИСЕЙ.Не претендую.

Молчат.

ВАЛЯ.Тут и твоя икона есть. Видишь, мужик с бородой.

МОИСЕЙ.Они тут все с бородой.

ВАЛЯ.С бородой и книжкой. Святой пророк боговидец Моисей. Это он людям заповеди припер.

МОИСЕЙ.Какие например, не пей?

ВАЛЯ.Такой нету. Ты библию, что ли, не читал?

МОИСЕЙ.Не помню.

ВАЛЯ.И про исход не слышал?

МОИСЕЙ.Это кто?

ВАЛЯ.Не кто, а что. Моисей народ из рабства вывел. А до этого они там все гастрабайтерами в Египте были.

МОИСЕЙ.Паспорта у них, что ли, забрали?

ВАЛЯ.Да, паспорта забрали, на деньги кинули и на стройке вкладывать заставили сутками.

МОИСЕЙ.И макаронные изделия есть. Как у нас в столовке.

ВАЛЯ.Про макаронные изделия не написано.

МОИСЕЙ.Ушли они – и что дальше?

ВАЛЯ.Сначала обратно захотели. А потом в пути передохли. Кто от змей, кто от голода, кто от старости.

МОИСЕЙ.Кто от макаронных изделий.

ВАЛЯ.Против господа не попрешь.

МОИСЕЙ.И Моисей?

ВАЛЯ.И Моисей.

МОИСЕЙ.Смысл тогда уходить было?

ВАЛЯ.Ради детей, наверное.

МОИСЕЙ.А шли-то они куда?

ВАЛЯ.Куда-то, где будет лучше.

МОИСЕЙ.А ты хочешь куда-то, где будет лучше?

ВАЛЯ.А где лучше? Скажи мне, где лучше, я прямо сейчас пятки смажу.

Глухая темнота. Чья-то невидимая рука включает свет – противно-голубой. Моисей открывает глаза, щурится от боли, закрывает лицо рукой. Начинается копошение – другие скрипят пружинами кровати, издают гортанные звуки, зевают. Моисей опять открывает глаза, смотрит долго-долго на потолок, на знакомую щербинку, напоминающую голову пса. Спускает ноги с кровати, задевает неприятно холодный ламинат, влезает в тапки.

Марина и Моисей протаптывают новые тропинки в саду возле корпуса интерната.

МОИСЕЙ.Вы бахилы забыли снять.

МАРИНА (рассматривая свои ноги). А, да.

Молчат.

МАРИНА.Я про футбол спросила. Нельзя.

МОИСЕЙ.Когда на работу?

МАРИНА.Уже не надо.

МОИСЕЙ.Я бесплатно могу красить.

МАРИНА.Вы и так бесплатно красили.

МОИСЕЙ.Нет, мне прораб всегда отстегивал.

МАРИНА.Молодец прораб. Я вообще попрощаться пришла.

МОИСЕЙ.Вы мне говорили, что здесь лучше, чем в больничке. Я думал, будут события. А тут какие события? Сосед вчера туалет с холодильником перепутал, нассал в поддон. Это событие?

МАРИНА.Владислав Павлович сказал, вы жену себе придумали и сбежать хотели.

МОИСЕЙ.Сбежишь тут, конечно. Забор бетонный три метра и пропускной пункт. Границу Мексики перейти легче.

МАРИНА.Сбежали и что бы делали?

МОИСЕЙ.Я теперь стрит-арт художник.

МАРИНА.Почему стрит-арт?

МОИСЕЙ.Ну я же стены расписываю, Марина, что непонятного?

МАРИНА.Стрит-арт художники стены на улице расписывают, внешние стены.

МОИСЕЙ.Ну и ладно.

МАРИНА.Нам тут предложили в акции поучаствовать. Напечатать на упаковках сока фотографии потерявших память людей.

МОИСЕЙ.Зачем?

МАРИНА.Ну как зачем, Моисей, представляете, как здорово, сок-то по всей России покупают. Вас увидят родные, узнают.

МОИСЕЙ.Нет, я в таком не участвую.

МАРИНА.Вы хотите найтись или как?

МОИСЕЙ.Раньше дети футболистов собирали с жвачек, а теперь что – коллекцию этих, амнезированных?

Молчат.

МАРИНА.Моисей, не пишите мне больше смски, мы не для этого вам телефон выделяли. Он служебный, но можете оставить себе.

МОИСЕЙ.Я не буду. Просто пойдемте со мной в кино. Я заплачу.

МАРИНА.У меня работы много.

МОИСЕЙ.В выходные. Я приставать не буду. Обещаю. Просто в кино сходим, поговорим. У каждого человека должно быть, что вспомнить. Вот и у меня будет – что вспомнить. Пойдемте, я заплачу.

МАРИНА.Откуда вы богатый такой?

МОИСЕЙ.Говорю же, зарплата моя, прораб Саня дал. Я же работал, старался, душу вкладывал.

МАРИНА.Это для чистоты эксперимента было. Деньги эти. Понимаете?

МОИСЕЙ.Нет.

МАРИНА.Это не заказчик платил. А мы, институт. Чтобы вы по-настоящему верили, что это работа. И чтобы мы по-настоящему могли понять, как работа на вас действует.

МОИСЕЙ.Хороший эксперимент.

МАРИНА.Да, я тоже так думаю.