Виктор Ляпин - Господа, товарищи, сволочи и дамы. Комедии. Драмы. Стихи

ТАТЬЯНА. Ты тоже мне дорог. Не обижайся на шутки.

МЯТЛЕВ. Да, ты права.

Мятлев роняет из рук чашку с чаем на блюдце. Она разбивается. Чай проливается ему на брюки.

МЯТЛЕВ. Извините…

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Тебе пора на работу.

ГЕРМЕСОВ. Скажу тебе откровенно, Глеб. Пока у нас с Полей фул-контакт, медовый месяц. Дальше посмотрим. Чтобы не было недоразумений.

МЯТЛЕВ. Поздравляю.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Не начинай, прошу, не начинай. Мы все цивилизованные люди. Ты-то уж больше всех. Не строй из себя обиженного рогоносца. У нас у каждого давно своя жизнь. Ты об этом не знал? Тебе напомнить?

МЯТЛЕВ. Мне действительно пора. Спасибо за чай.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. И тебе спасибо за приятную компанию.

Мятлев вскакивает, бежит к кухонной двери, но неожиданно возвращается.

МЯТЛЕВ (Путаясь в словах). Я прошу!.. Я требую!.. Никогда не рыться в моих вещах! Вы слышите – ни-ког-да! Никаким… при…, при… новым людям! Я запрещаю! Вы не имеете права! Я вам не подопытный кролик и…, и…, и не заключенный!

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Хорошо, успокойся. Тебя не было. Андрею нечем было заняться. Только и всего. Забери свой хлам и успокойся.

Мятлев глядит на нее, не зная, что сказать.

МЯТЛЕВ. …Кто он такой? Что он здесь делает? Скажи мне, скажи мне, скажи?

Полина Викторовна говорит, раздельно и внятно произнося каждое слово.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я его люблю. Он теперь будет здесь жить. Именно сегодня он окончательно переезжает.

Мятлев выбегает из квартиры.

Освещается центр сцены. ДВОР ИНСТИТУТА. Дворник Михалыч машет метлой. Появляется Мятлев.

МЯТЛЕВ. Михалыч, привет.

Дворник солидно пожимает ему руку.

ДВОРНИК. Привет профессурской шатии-братии.

Задерживает его руку в своей руке. Ждет.

МЯТЛЕВ. Что?

ДВОРНИК. Я думал, мы друзья…

МЯТЛЕВ. Мы друзья. Я спешу. Опаздываю на занятия.

ДВОРНИК. Между прочим, она хорошая женщина.

МЯТЛЕВ. Михалыч!

ДВОРНИК. Что Михалыч? У Михалыча – глаз. Человека насквозь вижу. Она тебя любит. Как она к тебе в машину вскочила…

МЯТЛЕВ. Послушай, ну…

ДВОРНИК. Все понял, умолкаю. Не нашего ума дело. Только если ты побаловаться – лучше сразу отойди. Потому что она – человек. Я никогда не ошибаюсь. Понял?

МЯТЛЕВ. Вообще-то это наше с ней дело.

ДВОРНИК. Ты в бутылку не лезь.

МЯТЛЕВ. Я не лезу. Я опаздываю.

…Сколько сейчас дворники получают?

ДВОРНИК. Ну, сколько-сколько. …Сколько заработают, столько и получают. Как все. Мало, конечно. А тебе чего? В профком, что ли, выбрали?

МЯТЛЕВ. Ничего. На всякий случай. Вдруг.

ДВОРНИК. А… творческий кризис… ну, давай-давай.

Мятлев уходит. Дворник сплевывает на метлу.

Квартира МЯТЛЕВЫХ. Полина Викторовна стоит в дверях своей комнаты. Гермесов сидит на кровати рядом со своими сумками.

ГЕРМЕСОВ. Что ты мне пела? Ну, вспомни, что ты мне пела? Мне что теперь… (Машет рукой у себя перед лицом) все время его рожу видеть?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Сегодня вечером я с ним поговорю. Не могу же я просто выгнать его на улицу?

ГЕРМЕСОВ. Можешь. Или уйду я. Я в комедиях не участвую.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я прошу тебя. Мы же все уже решили.

ГЕРМЕСОВ. Ничего мы не решили. Я кто? Мне что – сумки в угол поставить, с ножками на кровать и лежать тут целыми днями, как альфонс? «Мальчик, место!». Так я давно уже не мальчик!

Ты что сегодня устроила? Вот вам любовничек. Вот вам муженек. Грызитесь, ребятишки.

…В общем, я так не желаю. Или он, или я.

Полина Викторовна садится на кровать, пытается приласкаться к Гермесову.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я выбрала, давно выбрала. …Ну, я умоляю тебя… сегодня вечером я все ему скажу. А вещи… ты можешь занять его шкаф.

Гермесов задумывается, пристально смотрит на нее. Открывает шкаф Мятлева. Вышвыривает на пол все его вещи. Напевая, распаковывает свои сумки и заполняет их содержимым шкаф Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. Я намеков не понимаю. Я понимаю прямой разговор. (Осматривает свои вещи в шкафу) Вполне подходяще.

Гермесов смотрит на выброшенные из шкафа вещи Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. А это все в мешок и в коридор.

Гермесов ногой отпихивает вещи Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. Ты посмотри вокруг. Как ты живешь? Стены обшарпаны. Кухня в грязи. В туалет страшно войти. В этом доме нет хозяина. Поселенцы. А теперь есть. Так-то. Я ясно выражаюсь?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Да.

Гермесов сует ноги в ботинки, набрасывает плащ.

ГЕРМЕСОВ. Я ушел.

Полина Викторовна поправляет на нем плащ.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Наверно, я люблю тебя.

ГЕРМЕСОВ. А тебе иначе нельзя. Поэтому и надо все разом. И так, как я скажу.

Хлопает дверью. Полина Викторовна собирает с пола в мешок вещи Мятлева. Останавливается.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Дура…

ИНСТИТУТСКИЙ КЛАСС. Несколько студентов сидят на стульях. У входа в класс студентка Грекова упоенно и бесстыдно целуется со студентом Тимофеевым.

Появляется Мятлев. Ждет, пока Тимофеев и Грекова его заметят.

Входит ректор.

РЕКТОР. Здравствуйте, Глеб Иванович. Я поприсутствую, с вашего позволения.

Мятлев пожимает плечами. Тимофеев и Грекова отлипают друг от друга и садятся на стулья.

Мятлев в своем мятом, мешковатом костюме проходит на место преподавателя. Какое-то время он молча стоит и задумчиво смотрит в окно.

МЯТЛЕВ. Кого нет? Впрочем, неважно. Итак, на чем мы остановились?

…Остановились мы на вашем пасквиле, написанном на меня в ректорат. Благодаря чему на сегодняшнем занятии присутствует уважаемый Семен Максимович. Так, Семен Максимович?

РЕКТОР. Ведите занятие, Глеб Иванович. Просто начинайте.

МЯТЛЕВ. Просто начинать? Отлично. А что, собственно, начинать? Вы свое мнение обо мне высказали. Так, Тимофеев? Я свое о вас предпочитаю оставить при себе.

ТИМОФЕЕВ. Почему сразу Тимофеев?

МЯТЛЕВ. А разве не вы?

ТИМОФЕЕВ. Все.

МЯТЛЕВ. …Любопытно. Чем же я вас все-таки так не устраиваю? Даже интересно!

ТИМОФЕЕВ. Не надо, Глеб Иванович. Начинайте занятие.

МЯТЛЕВ. Да, вы правы. И все-таки?

ТИМОФЕЕВ. Хочется получать знания.

МЯТЛЕВ. И?

ТИМОФЕЕВ. И… все.

МЯТЛЕВ. Знания… Мне казалось, что это мой лучший спецкурс.

Спецкурс по творчеству. Неважно кого. Что такое творчество? Говорить правду. До безумия просто. До коликов в животе и холодного пота между лопатками. Сложную, веселую, стыдную, подлую, никому ненужную, все разрушающую и безумную правду. Каждую секунду. Каждый миг. Каждым движением. Говорить и жить. Вопреки чести, выгоде, здравому смыслу, положению в обществе, мольбам любящих и проклятиям ненавидящих.

Достоевский. Толкователь Евангелия. Зачем заниматься толкованием толкований? Все равно, что быть рабами рабов. Впрочем, мы даже не рабы рабов. Мы прислуга прислуги. И так далее. До бесконечности.

Я позволил себе заняться с вами тем, о чем мечтал, чему учился, в чем видел свое призвание. И не смог остановиться. Правда жестока. Стоить начать ее говорить – и привычный мир рушится, как карточный домик.