Мария Мартова - Картинная галерея

Но только где найти такого?
Легко геройство воспевать.
Но как героя распознать
Средь дел, житейских и привычных,
Средь лиц, невзрачных и обычных?

Вы правы, многие из нас
Под маской прячут свой анфас,
Страшась раскрыть хотя б на миг
Пред всеми истинный свой лик.
И как бы ни был облик скрытен,
Но мир героя самобытен,
Его познать всегда возможно,
Хотя бывает очень сложно.
Герой, как собственный портрет,
Носитель самых разных черт.
И их не скрыть под слоем масла.

О граф, вы правы. Я согласна,
Портрет души ничем не скрыть,
И живописно отразить
Рука творца его могла.
А коль о кисти речь зашла,
Молчать я боле не могу
О том, что в сердце берегу.
И чтоб словами не бросаться,
Хочу вам искренне признаться,
Мои друзья, мои картины,
Моя отрада в жизни длинной
И в бесконечности земной,
Вы дар, ниспосланный судьбой.
Любовь к нему я всей душой
Беречь готова верно, свято,
Я ей живу, я ней богата.
Коль шанс мне выпал бы избрать
Свою стезю, то я бы стать
Не королевою желала.
Тогда б художницей я стала
И вас, друзья, нарисовала
По всем законам тени, света
И всеми красками портрета,
Прибавив силу вдохновенья,
Души незримое веленье.
Но не скупое полотно
Писать мне было бы дано, —
Палитрой чувств я б овладела,
И лица все запечатлела
Я в сердце трепетном своем,
И память рамою на нем
Навек надежно укрепила,
И лаком мудрости покрыла.
Тогда б и жизнь была иной —
Простой, размеренной, земной,
Лишенной драм, и потрясений,
И этих вечных превращений,
Каких не видел сам господь,
Из рам картин в живую плоть.

Тогда бы мы уже не жили
И с вами вместе не дружили,
Оставшись следом на стене
В портретной раме, как в окне.
Но тем и вы, и мы сильны,
Что и живыми быть вольны
По воле гения творца.
Стучать заставил он сердца
Под толщей красочного строя.
О, кто способен на такое?
А кто сим даром наделен,
Едва ли ведает о нем.
Несложен труд талантом быть.
Но как его в себе раскрыть?
А коль художницей вы были,
Тогда б ни в чем не уступили
Эльмуро кисти бесподобной,
Изящной, тонкой, благородной,
Душой портреты б наделили.
И лики б их живыми были,
И разговаривать умели,
И танцевали бы, и пели,
Как у Эльмуро.

Нет, картины
Его с весельем не сравнимы —
Предельно сдержаны, скромны,
Любых излишеств лишены
В застывших позах усмиренья
И без намека на движенья.
Его душе стиль танцев, песен,
Уверен, был неинтересен.

Я с вами, герцог, не согласна,
Эльмуро слышал ритм прекрасно.
Движенье душ не ускользало
От взора мастера, играло
Души взволнованной начало
В портрете каждого лица
Под кистью гибкою творца.
Художник танцы не любил,
Ведь от рожденья хром он был.
Однако он, должна признаться,
Любил балами любоваться.

Какой же прок от наблюдений
Тому, кто сам лишен движений?

Души движения ему
Подвластны были самому.
А в плавных темпах танцевальных
Он видел линий рисовальных
Восторг и трепет, грусть и страсть,
Что дух его питали всласть,
Дарили силы, вдохновенье.
Полеты дум, сердец биенье
В па танцевальных слышал он,
И вторил им скрипичный звон.

Вы говорите так красиво,
Но для Эльмуро будет льстива
Такая громкая хвала.
Его обязанность была
Писать портреты по заказу,
Не изменив притом ни разу,
Как клятве данной, образцу,
Чтоб должный вид придать лицу,
Приличье строгое и стать.
Лишь это мог он рисовать.
Свое всяк место должен знать
И за черту не заступать.
О да, не к чести живописца
По шумным танцам волочиться.
Ведь танцевать – удел господ,
А не трудиться. Есть народ
На этот счет. И божья воля —
Труд для раба. А наша доля —
Живя достойно, бога славить,
Вершить закон, судить и править
И государством, и балами.
Вот жребий, данный нам богами.

Знаток законов прописных,
Вы много сделали для них
И, божий промысел найдя,
Старались вы, во всем следя
За соблюденьем неуклонно
Всех пунктов их. Устав законно
Вам власть над золотом внушал,
Пока народ труды вкушал,
В душе не зная, что есть бал.
Да что народ! Творцы дворцов,
Владельцы красок, нот, резцов,
Рабы и кисти, и пера
Себе не нажили добра,
Но воплотить сумели чувства
В произведениях искусства.
И нет прекраснее союза.
Из лучших чувств родится муза.
А танцевальные движенья
Дают источник вдохновенья
Писцам, певцам и музыкантам,
И всем сердцам, и всем талантам.
Лишь стоит лире зазвучать,
И тянет, тянет танцевать.

Вы правы, граф. Когда шумят
Балы, то музы не молчат.
Да, были, были времена,
Балам давалась честь сполна.
Пусть их Эльмуро не писал,
Зато Шекспир в них тонкость знал
И драмы ими наделял.
В сюжетных линиях своих
Не обходился он без них.
Воспел шекспировский их стих.
С его лирическим началом
Созвучен слог, рожденный балом.
Шаги словами на паркет
Ложились плавно, как в сонет, —
За словом слово по цепочке,
За строчкой строчка и до точки.
Так танец можно описать.
И мысли могут танцевать.
И мы, согласно думам нашим,
Стихами, как ногами, спляшем.

Тогда за чем же дело стало?
Коль речь пошла о пользе бала,
Давайте вместе встанем в ряд
И друг за другом все подряд,
Как танцевальные движенья,
Начнем словесное круженье.

Чего же ждать? Начнем, начнем
И зададим сей ночи тон.

И мы сейчас без промедленья
Раскроем все свои уменья.

Тогда раскроюсь первым я.
Балы, балы, о страсть моя!

И я балы всегда любил,
Я дамам головы кружил.
И были так они милы,
Мои старинные балы!

И я когда-то на балах
Порхала легче малых птах.

Теперь с бескрылой старой птицей
Вам можно было бы сравниться,
И не с фламинго, не с орлицей.

И вам бы вряд ли подошла
На птичьей сходке роль орла.

Иную роль бы не почел,
Себя я знаю, я орел.

И я парил, как эта птица,
Когда хотелось веселиться.
Чему смеетесь вы? Позор!
Вы б знали, что я за танцор.
Да, я танцую лучше всех,
У дам всегда имел успех.
Когда был юн, уроки брал
И дни и ночи танцевал
Легко, уверенно и споро.
Такого тонкого партнера
По всей Британии не знали.
Меня повсюду приглашали
На все балы и маскарады.
Дороже не было награды,
Чем в паре с леди настоящей
Пройтись походкою парящей
Под скрипку, альт иль клавесин,
Под вздохи женщин и мужчин,
Восторг и зависть их ловить.