Тимофей Юргелов - Бестиарий пьес

Мария Семеновна. Ну, если не с Леонидом Борисовичем, так с юристом посоветоваться…

Галина (указывая на Алексея Леонельевича) . Вот тебе ─ юрист. Советуйся!..

Алексей Леонельевич. Какие вас еще сомнения гложут? Спрашивайте ─ всё отвечу. Консультации пока бесплатно.

Мария Семеновна. Почему нельзя, например, оформить завещание? Я знаю, его потом, если что, переписать можно…

Алексей Леонельевич. Почему нельзя? ─ можно… Можно всё! Только это будет в десять раз дороже. А дарственную вы так же потом перепишете без проблем: она ничем от завещания не отличается, кроме налогов и госпошлины. Там такие бешеные налоги государство дерет!.. Если хотите, я сейчас подсчитаю, сколько вам придется платить… (Считает на телефоне.) Ну-у… порядка двадцати процентов от стоимости жилья, а по дарственной ноль целых одна десятая процента выходит ─ и то все Галя оплатит… Так же, да? Чтоб я так жил… Присаживайтесь, Семеновна, присаживайтесь ─ в ногах правды нет…

Мария Семеновна. Ой, я даже не знаю…

Алексей Леонельевич. Да что знать-то? ─ тут знать нечего. Меньше знаешь, крепче спишь.

Галина. Присаживайся, мама, присаживайся. Сядь, посиди просто…

Мария Семеновна растерянно садится. Алексей Леонельевич вкладывает ей в пальцы ручку, придвигает папку, указывает: «Вот здесь, пожалуйста».

Галина (обнимая и целуя Марию Семеновну) . Мамочка, дорогая, любимая! Представь, что будет с нами, ─ мы же вообще без крыши над головой остаемся!..

Мария Семеновна (все еще сомневаясь). Так у тебя своя квартира есть, немаленькая…

Галина. Немаленькая!.. Эта квартира Даринке принадлежит ─ а я куда пойду, когда она замуж выйдет? (Спохватившись.) А-а!.. Ты же не знаешь совсем… Мой бывший на нее претендует: на раздел в суд подает ─ приобреталась-то она в браке, поэтому он тоже имеет право на пятьдесят процентов. Мне там достанется только туалет и кладовка!

Алексей Леонельевич (подталкивая Марию Семеновну под локоть) . Подписывайте, Семеновна, подписывайте.

Галина. Подписывай, мама, ─ Борька и так уже две квартиры отхватил.

Мария Семеновна (начинает писать) . Я даже не знаю…

Алексей Леонельевич (переворачивая листы) . Вот здесь… Тапереча здеся … и здеся …

Мария Семеновна (продолжая подписывать) . Что я делаю, что делаю?..

Алексей Леонельевич (забирая подписанные листы) . Все правильно сделали…

Галина. Ну вот и все, а ты боялась ─ делов-то! Твой экземпляр… спрячь понадежнее. (Отдает скрепленные вместе два листа матери, та машинально кладет их на стол ).

Алексей Леонельевич убирает оставшиеся бумаги в портфель, вытирает носовым платком спинку стула, за которую держался, дверные ручки. Мария Семеновна смотрит на него с недоумением.

Галина. Боится заразиться, мнительный товарищ.

Алексей Леонельевич. Камеры у вас, кажется, нет на подъезде ─ я не видел?

Галина. Какие тут камеры! Только ─ временного содержания.

Алексей Леонельевич. Не шути так. Ну, я побежал. (Собирается уходить).

Мария Семеновна. Как, уже уходите? А чайку? (Галине, которая идет в прихожую.) Ты тоже, что ли, уходишь?

Галина. Какой чаек, мама? Ты договор-то с глаз убери, не дело такие документы на виду держать. (Убирает копию Марии Семеновны в выдвижной ящик серванта.) Вот так. У меня еще дел по горло! Старичков наших обещала забрать… Ты только им ни гу-гу про наши дела, а то еще сердечко не выдержит. Поняла? И Борьке не вздумай ничего рассказывать. Ну все, пока-пока… (Машет мизинцем и исчезает вслед за юристом).

Мария Семеновна закрывает за ними дверь и возвращается.

Явление седьмое

Мария Семеновна одна – стоит посреди комнаты, сначала молча.

Мария Семеновна (схватившись за щеку) . Господи, что же я наделала! Своей рукой Бореньке приговор подписала… А Игорек? ─ лишила внучека квартиры. Как получилось, сама не знаю… Как обошли, как объехали, словно заворожили? Этот Леонелич еще бархатный такой, вкрадчивый: так и залазит в тебя глазками, маслеными. Ай-яй-яй, что натворила… И не хотела ведь совсем ничего подписывать, а словно кто под руку подзуживал… Ой-ёй-ёй, батюшки мои, что теперь делать ─ что делать? Надо Боре звонить… (Хватается за телефон.) Или нет? – он же отцу скажет… Боже мой, боже мой! Что делать? Думала, перед смертью покой будет ─ помереть хоть дадут спокойно… (Хватается обеими руками за бок.) Вот она, проклятая!.. Сил моих больше нету терпеть… (Садится на диван, корчится от боли, берет несколько таблеток со стула и запивает их водой.) Скорей бы уже, господи! Смилуйся ─ забери Ты меня поскорее… Боже мой, боже мой, что такое несу: теперь как помрешь, после того, что сотворила с Борей, ─ теперь помирать нельзя. (Встает, продолжая держаться за бок.) Теперь жить надо. (Раздается звонок домофона.) Ох, чует сердце: это ─ Боря. Легок на помине… (Идет открывать. Слышны голоса из прихожей: «Кто там?» ─ «Я, мама, открывай» ─ «Ты, Боренька? ─ сейчас… Заходи»).

Явление восьмое

Мария Семеновна и Борис.

Борис (оглядываясь) . Где отцы? Что-то их не слыхать?

Мария Семеновна (продолжая держаться за бок) . Так им Гала на благотворительный вечер билеты достала ─ вот они сейчас в кафе развлекаются…

Борис. Да? (Задумчиво.) А я почему об этом ничего не знаю?.. Ее самой тут нет?..

Мария Семеновна. Нет – по делам поехала.

Борис заглядывает в одну, в другую комнату, на кухню.

Борис. Ну, ладно… Это даже хорошо, что никого нету.

Мария Семеновна. Может, покушаешь, Боренька?

Борис. Позже, сейчас некогда… Мам, ты же знаешь, какие у меня проблемы? То есть полный кобздец!..

Мария Семеновна. Боренька, выслушай меня, сынок. Я все продумала… Мне, в любом случае, недолго осталось ― давай обвяжусь я этой ─ как его? ― поясом шахидки и пойду взорву твоих недругов…

Борис. Не говори глупостей, мама. Где ты возьмешь пояс шахида? Это мне опять придется доставать, значит и меня возьмут как организатора. Да и смысла нет, слишком много уже людей повязано. Если б раньше гниду распознать и завалить ― так он лучшим другом прикинулся!.. А теперь уже поздно: хоть всех их закажи ― только хуже сделаешь.

Мария Семеновна. Ах, как жаль!

Борис. Лучше вот что… Я тут рекламу видел: страхуют жизнь и здоровье пенсионеров… Можно тысяч тридцать срубить. Я вот что подумал, мам: а что если твое здоровье застраховать?.. Тридцать тысяч на дороге не валяются.