Тимофей Юргелов - Бестиарий пьес

Борис. Ты только сразу им ничего не говори ─ я сам скажу! Ясно?

Мария Семеновна. Ясно.

(Борис, спохватившись, убирает дарственную назад в сервант. Звонит по телефону.)

Борис. Ленусь, подъезжай к матери срочно… Случилось… Тут все узнаешь. Давай быстрей…

Явление девятое

Те же и Леонид Борисович с Иваном Петровичем – входят с одинаковыми пластиковыми пакетами, оба навеселе.

Борис. Привет, папа… Иван Петрович!..

Иван Петрович. Здорово. (Ставит на стол свой пакет и роется в нем).

Леонид Борисович (падая в кресло и отдуваясь) . Укатали сивку крутые горки.

Мария Семеновна. Гала вас забрала?

Иван Петрович. Ага, в лучшем виде: от крыльца до крыльца доставила.

Борис. Где она сама-то?

Леонид Борисович. Внизу с Дарькой ругаются.

Мария Семеновна. Как так ругаются?!

Иван Петрович. Та не хочет подниматься, с бабушкой поздороваться, вот она ее уламывает.

Борис. Ну что, как погуляли?

Леонид Борисович. Да можно сказать, что никак.

Борис. Что так?

Иван Петрович. А мне понравилось: по бутылке водки на стол ─ и с собой еще по пузырьку дали. Женщинам ― «советского ша н панского». (Выставляет на стол бутылку водки, банку сгущенки, зеленого горошка, шпроты.) Полный продуктовый набор ─ как в советские времена. Еще пачку гречки положили…

Леонид Борисович. В общем, там вечер в стиле семидесятых, как я понял… Только все как-то скомкано прошло, лишь бы отделаться поскорее. Дольше всего торжественная часть тянулась: рекламировали свою фирму ─ какую они благотворительную работу ведут. Потом концерт советской песни. Салат «оливье» такой, что не прожуешь, с какими-то жилами вместо мяса, ― наверно, с чьих-то поминок остался. Гуляш, с тремя гуляшинами и картошкой, ─ хотя это тоже в советском духе.

Иван Петрович. Да ладно, Борисыч! На халяву и уксус сладок… (Берет в руки бутылку и читает.) Водочка «столичная» ― вкусная, отличная!.. Если честно, в советское время водка лучше была.

Леонид Борисович. Тогда все лучше было! Еще была водка «посольская», очищенная на молоке.

Иван Петрович. Ну мы такую не видали.

Леонид Борисович. Дальше танцы под Алку и Кикабидзе: «Мои года ― мое богатство». Пару танцев станцевали и ─ «Спасибо за внимание ─ до новых встреч»…

Борис. А вы что хотели? скачки до утра под «Бони Эм» и «Модерн Токинг»? Невест там себе не приглядели?

Леонид Борисович. Клеила нас пара одуванов, да что-то как-то староваты нам показались. Правда, Петрович?..

Иван Петрович. Одна ниче такая была ─ «глазастая». (Показывает размер груди.) Ну, неси рюмки.

Леонид Борисович. Они у меня в пальто остались. Бориска, в кармане посмотри. (Марии Семеновне.) Ты сегодня какая-та вся элегантная в новом платье, я у тебя такого не видел.

Иван Петрович (галантно) . Вы, Семеновна, просто спелая ягодка по сравнению с теми перечницами.

Мария Семеновна. Какая там ягодка!..

Иван Петрович. (Борису). Тащи еще рюмки.

Борис. Вы что, пьянку решили устроить?

Иван Петрович. Требую продолжения банкета! (Открывает шпроты, зеленый горошек, разливает по рюмкам водку. Марии Семеновне.) Разрешите за вами поухаживать.

Мария Семеновна. Ой, я не буду: я лекарства только что приняла.

Борис. Я за рулем, мне нельзя.

Иван Петрович (замерев с бутылкой в руке). Ну вот… Борисыч, ты-то будешь?

Леонид Борисович. Ну, плесни граммулечку.

Иван Петрович. Да мы все – по граммулечке…

Все садятся к столу, едят вилками шпроты и горошек.

Иван Петрович (встает с рюмкой). За присутствующих прекрасных дам! (Мария Семеновна машет рукой.) Нет, Семеновна, не возражайте: вы сегодня несравненно лучше выглядите ― прямо двадцать лет долой!

Мария Семеновна. Я просто новое платье надела, поэтому вам так кажется…

Леонид Борисович. Нет, Маша, правда… Может быть, конечно, и платье к лицу, но ты как-то посвежела, разрумянилась. Я слышал, что рак иногда сам собой проходит: почему и отчего, никто не знает, даже доктора, ― но вдруг ― раз! ― и всё как рукой снимет. Может, у тебя такой случай? Давай за твое скорейшее выздоровление!

Мария Семеновна. Нет, я не могу.

Иван Петрович. За здоровье надо выпить: полрюмашки не повредит ― все лекарства на спирту делают. Я за вами поухаживаю… (Наливает Марии Семеновне полную рюмку).

Мария Семеновна. Куда столько!

Иван Петрович. Вы всё не пейте, пригубите и отставьте.

Леонид Борисович. Чужую жену споить хочешь!

Иван Петрович. Не надо, Мария Семеновна ― свободная женщина. Ты давно упустил свое счастье…

Леонид Борисович. А я, может, назад хочу вернуться…

Иван Петрович. Хотеть не вредно. Да кто ж тебя пустит! Правда, Семеновна?

Борис. О! Батя!.. Проснулся! Не поздновато ли?

Иван Петрович (согнув кольцом руку) . Семеновна, на брудершафт, чтобы на «ты» перейти!

Мария Семеновна. Еще чего выдумали на старости лет!..

Иван Петрович. Ну, тогда разрешите вас на танец пригласить.

Борис. Петрович раздухарился!

Мария Семеновна. Так музыки нету.

Иван Петрович. Сейчас будет. (Встает что-то ищет.) Где пульт? Куда запекарчили? А, вот он… (Включает телевизор, находит музыкальный канал, протягивает руку Марии Семеновне.) Разрешите… (Танцуют).

Иван Петрович (галантно). Знаете, чем пианино отличается от гитары?

Леонид Борисович. Играет громче?

Иван Петрович. Нет: горит дольше.

Борис. Ну, Петрович! Просто массовик-затейник или шоумен какой-то!

Леонид Борисович. Что-то вы близко танцуете. Ну-ка, Петрович, отодвинулся на полшага!

Иван Петрович. Завидует: у самого живот не позволяет ─ зеркальная болезнь.

Леонид Борисович. Все позволяет, не надо ля-ля! Главное, правильную позицию избрать.

Иван Петрович. Ага, для беременных!..

Входят Галина и Дарина, останавливаются в дверях.

Явление десятое

Те же и Галина с дочерью.

Галина. Мама, ты почему гробовое платье надела?!

Все замирают, смотрят на Марию Семеновну.

Мария Семеновна. Так мы это… страховщицу ждали.

Галина. Какую страховщицу?