Тимофей Юргелов - Бестиарий пьес

Иван Петрович. Сейчас проверим… (Переворачивает отбой.) Ага! Откуда семерка взялась, ты же ее забрал? Скинул, да? У-у, шулерская твоя морда!

Леонид Борисович. Право, даже обидно такое на старости лет слышать… Ты просто не заметил, как она вышла. Я говорил, большой свет надо включить, ─ а так Маше помешаем: только заснула.

Иван Петрович. Где же она вышла? (Протягивает ему отбой.) Ну-ка, покажи, чем ты ее побил?

Леонид Борисович. Вот, валетом этим и побил.

Иван Петрович. Вальтом ты вот эту девятку отбил!

Леонид Борисович. Ну я уже не помню ─ темно, не видно ни черта… Подагра у меня разыгралась, суставы болят: вот я и выронил случайно. (Массирует суставы на руках).

Иван Петрович. Случайно!.. За случайно бьют отчаянно. А еще коммунизм научный преподавал! Вот потому страна и развалилась, что коммунизму нас такие жулики учили. На, забирай ее, забирай-забирай!

Леонид Борисович берет протянутую карту. Пауза.

Иван Петрович. Кто ходит-то, я уже забыл?

Леонид Борисович. Я хожу.

Иван Петрович. Ну, ходи.

Игра продолжается молча.

Иван Петрович. Борис, сегодня, говорил, страховщица приедет?

Леонид Борисович. Вроде сегодня ─ да что-то поздно уже, ночь на дворе: наверно, теперь ─ завтра.

Иван Петрович. Этим страховщикам один хрен, что ночь, что полн о́ чь: лишь бы деньги с тебя содрать. Из могилы поднимут… Да-а, конечно, ни в какие ворота! Такую тяжелую больную растормошить, накачать лекарствами, чтобы заключить липовый договор! И страховщице наверняка отслюнявит: это же дураку видно, что человек одной ногой уже… того… (Оглядывается на Марию Семеновну).

Леонид Борисович. Ты-то что переживаешь? Что они обеднеют, что ли? Сам же говоришь, надо этих капиталистов раскулачить – экспроприация экспроприаторов экспроприаторами.

Раздается звонок домофона.

Иван Петрович. Иди открывай.

Леонид Борисович. Кто проиграл?

Иван Петрович. Пока я буду ходить, ты тут все карты поменяешь… Ладно… (Иван Петрович забирает весь отбой, свои карты и идет открывать, через минуту возвращается).

Иван Петрович. Вот и сам экспроприатор ─ легок на помине… (Садится доигрывать).

Леонид Борисович. Борис, что ли?

Иван Петрович. Ага, с супружницей.

Явление второе

Те же. Борис, с пластырем на макушке, и Елена поспешно входят, раздеваются на ходу.

Борис. Вы чего в темноте сидите?

Иван Петрович. Тебя не спросили.

Борис включает свет, открывает форточки; Елена подходит к отцу, целует его.

Елена. Здравствуй, папа.

Иван Петрович. Ты как, моя девочка?

Борис идет к дивану, будит Марию Семеновну.

Борис. Мама, просыпайся ─ слышишь меня? Сейчас стархагент приедет. (Елене.) Иди помогай… (Вместе пытаются разбудить Марию Семеновну, раздается стон).

Иван Петрович. Человек только заснул после такого приступа, а вы его тормошите, как куклу. К тому же она ─ мать тебе родная.

Борис. Иван Петрович! Только вы со своей демагогией не лезьте, и так тошно! (Елене.) Давай, надо обезболивающее ввести и что-нибудь бодрящее, кофеин, что ли, чтобы она не засыпала, а я пока платье поищу.

Елена вынимает из сумочки шприцы, ампулы и раскладывает на стуле рядом с диваном. Борис идет к серванту, достает «гробовое» платье, расправляет на спинке.

Иван Петрович. Чтобы вас также ваши дети на смертном одре теребили!

Борис. Лена! Скажи своему отцу!

Елена. Папа, прошу тебя: помолчи, пожалуйста!

Иван Петрович. Всё, я больше ни слова не скажу, только имейте в виду, если я вдруг заболею, ко мне никаких агентов не вызывайте даже: всех прогоню, и вас прогоню и прокляну!

Борис. Сейчас страховщица приедет, ─ если он не замолкнет, я не знаю, что сделаю!

Елена. Папа, я тебя умоляю: при страховщице не высказывайся.

Иван Петрович. Сами помолчите: сериал начинается – чтоб тихо было!

Борис. Ну слава богу!..

Елена отсоединяет капельницу, ставит больной уколы в руку, вместе они поднимают Марию Семеновну и начинают обряжать в платье. Иван Петрович делает громче телевизор и смотрит сериал, Леонид Борисович раскладывает пасьянс. То и дело слышны стоны и замечания вполголоса: «Ты руки держи, а я платье буду натягивать». ─ «Нет, сначала голову надо продеть». ─ «Мама, ты потерпи, пожалуйста, немного осталось». ─ «Всё, давай приподними ее, я подол расправлю». «Подрумянь чуть-чуть, а то бледненькая какая-то», ─ «Тьфу!» ─ плюется Иван Петрович. Елена хватает за руку и успокаивает Бориса, достает из сумочки румяна. Мария Семеновна постоянно заваливается набок, поэтому ее приходится ловить и поддерживать. У Бориса в кармане звонит телефон.

Борис. Да, Наталья Владиславовна? Вы уже подъехали? ─ всё, иду открывать. (Елене.) Лекарства убери!..

Звонят в домофон. Елена собирает лекарства и уносит их на кухню. Возвращается Борис, внимательно осматривает комнату, в последний момент замечает капельницу, бросается к ней, кладет ее на пол за диваном. Ловит за плечи Марию Семеновну и усаживает прямо, вместе с Еленой подкладывает под нее подушки, чтобы она не падала. В прихожей слышен голос: «Можно? Есть кто дома?»

Борис (бежит в прихожую). Да-да, Наталья Владиславовна, проходите, пожалуйста. Не надо, не разувайтесь, так заходите ─ у нас как в Европе…

Явление третье

Те же, уже без масок, и Наталия Владиславовна, страховой агент.

Наталия Владиславовна. Не Наталья, а Натал и́ я Владиславовна… Здравствуйте всем.

Борис. Извините, Натал и ́я Владиславовна.

Леонид Борисович. Здравствуйте-здравствуйте.

Иван Петрович. Здорово.

Борис (отодвигая стул). Присаживайтесь, пожалуйста.

Наталия Владиславовна (достает из портфеля документы, садится к столу, смотрит на Ивана Петровича и Леонида Борисовича . ) Ну что, кого страховать будем?

Леонид Борисович. Может, Петровича ─ от проигрыша в карты?

Иван Петрович. Чё эт меня? ─ его страхерте от жульничества.

Борис. Нет, не их ─ маму, я же говорил вам…

Наталия Владиславовна (Ивану Петровичу) . А вы что же, застраховаться не желаете?

Иван Петрович. Нет, не желаем. Плохая примета.

Наталия Владиславовна. Почему?

Иван Петрович (показывая в потолок) . Рано нам еще туда.