Тимофей Юргелов - Желтый, Серый, Анджела Дэвис, Вулкан и другие. повесть

© Тимофей Юргелов, 2016

© Екатерина Глейзер, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Повесть «Желтый, Серый, Анджела Дэвис 1 1 Анджела Ивонна Дэвис (р. 1944), участница антивоенного и негритянского движения. В 1970-х годах была символом борьбы за права заключенных. , Вулкан и другие» в 2009 году получила национальную премию «Заветная мечта» (Большая премия, третье место) – до сих пор она не была опубликована полностью. Это – первая публикация.

Из аннотации журнала «Библиотека в школе»: «Действие повести Тимофея Юргелова охватывает год. Всего год – или целый год, за который пятиклассник Костя успевает переехать в новый город, найти друзей и врагов, познать горечь поражения, радость победы, первую любовь и настоящую ненависть. Костя взрослеет, а это никогда не бывает легко и просто».

На обложке иллюстрация художника и дизайнера Екатерины Глейзер для журнала «Кукумбер», в котором в 2010—2011 гг. публиковались фрагменты повести.

Зной в сердце Азии в середине лета.

Озеро у берега кишит, как нерестилище. Плеск и хриплые вопли не смолкают ни на минуту.

– У меня зубы сами стучат, ― говорит, выпятив дрожащую челюсть, серый от холода Олежка. Гусиная кожа не дает скатываться высыхающим каплям.

– Этот песок тоже из пустыни, что ли? ― спрашивает Санька, брат Олежки, продолжая прерванный купанием разговор. Опершись на локоть, скрестив облепленные трусами ноги в песочной чешуе, он цедит из кулака белую струйку. У братьев круглые, остриженные головы, выгоревшие на солнце, и синие киргизские глаза. Несмотря на то, что Санька на несколько лет старше, у Олежки голова даже больше.

– Откуда же он, по-твоему, с неба, что ли? ― говорит с иронией Серый, который лежит на животе и что-то пристально разглядывает у себя под носом.

– В этом песке золота немерено, ― огорошивает он мальчиков. Серый здесь старше всех. У него всегда сонное лицо: черные глаза прикрыты густыми ресницами, рот разинут, словно при насморке, уши оттопырены. Волосы как смоль, с радужным отливом на солнце. Мать у него ― гречанка, отец ― русский.

– Золото ― где золото?! Все мое ― никому не дам! ― Начинает дурачиться Костя, сгребая под себя песок.

– Дурак, в любом песке золота до фига, а то бы он тебе так блестел, да?

– Серый, ты гонишь что ли, я не пойму? ― Санька внимательно смотрит на Серого. Тот слюнит палец и что-то вылавливает в песке.

– На, гляди.

– Почему тогда его никто не собирает?

– Собира-а-ают! Просто мы не знаем… Они, когда никого нет, собирают. А прикинь: если со всей пустыни золото собрать ― сколько будет!

– Ого!..

– Гора-а!

Какое-то время они задумчиво вылавливают из песка частицы с металлическим блеском.

– А пошлите походим, ― может, где поболе золота найдем, ― предлагает Желтый, который, выуживая золото, высунул от усердия язык. У него круглое, приплюснутое лицо в зеленоватых веснушках ― и из этой размазанной по тарелке горошницы брызжут шальные глаза.

Маленький Олежка предлагает набрать песку в мешок и отнести домой. Все встают, отрясая ладони.

– Где тут мешок возьмешь? ― возражает Серый, глядя прозорливо вдаль.

Напоследок они бросают тревожный взгляд на втоптанные в песок кеды, трико и перекроенные из старых брюк шорты.

– Не утащат, пока мы ходим? ― чешет задумчиво ногу Санька.

Серый тут же находится:

– Тетя! ― кричит он, заметив приподнявшуюся голову в темных очках, и указывает на одежду. ― Посмотрите ― мы сейчас придем.

Они не спеша бредут, заглядывая в урны. Мокрые головы похожи на луковицы, ноги-лыжи взметают золотоносный песок. Неожиданно Серый нагнулся, подобрал что-то с земли, ополоснул в фонтанчике.

– Это ― ананас, мы такие в Москве покупали, ― говорит Костя.

Если быть точнее, это ― хряпка от ананаса, с остатками мякоти.

– Э, ты чо ― зашкваришься! ― кричит Костя, заметив, что Серый подносит огрызок ко рту, но тот все равно вонзает в него зубы. Затем протягивает Косте.

– На попробуй, ― Костя морщит нос: «бе-е».

– Дай мне, если он не хочет, ― говорит Санька.

– Дурак ― вкусно…

Ананас переходит из рук в руки и возвращается к Серому. Тот, скосив глаза, выгрызает его до кожуры. Друзья неотрывно следят за ним.

– Мне хоть оставьте… ― не выдерживает Костя.

– На, тут еще осталось малёхо.

Забыв про золото, мальчики возвращаются на свое место. Недоуменно озираются по сторонам.

– Э, слушайте, где наши вещи! ― восклицает с энтузиазмом Серый.

– Что ли украли? ― спрашивает Олежка и заглядывает старшим в глаза.

– Нормально! ― усмехается Костя. Он уже представляет, как будет возвращаться домой без штанов – вдруг Санька кричит:

– Дураки! Вон та теханка, вон наши вещи!..

Стремглав они мчатся к своей одежде, падают, разметав раскаленный верхний слой песка. Все-таки к радости обретения штанов примешивается легкое разочарование: настоящее приключение, что ни говори, сорвалось.

За время их отсутствия среди пляжников появились новые лица. Это ─ две девочки. Они только что пришли и еще не раздевались. Пока одна достает из пластмассовой корзинки покрывало и целлофановый пакет с провизией, другая побежала к воде. В пакете вместе лежат помидоры, баночка вишневого варенья, нарезанный хлеб и большой кухонный нож. Варенье пролилось, нож продырявил целлофан и теперь из него капает темно-красный сироп. Девочка приподняла мешок, закричала:

– Анжела, дура! Смотри что!..

Бродившая в воде Анжела ахнула и побежала назад. Подружка резко повернула мешок ей навстречу ― белоснежное с голубыми оборками платье пересекла пулеметная очередь бордовых брызг.

Анжела остановилась как вкопанная, – развернув юбку, разглядывала косые пятна, которые, высыхая, становились фиолетовыми. Затем выразительно посмотрела на подругу.

– Ба-а, Ира ― дура!

Ира в испуге зажала рот, в глазах ее читался неподдельный ужас.

– Оно же теперь не отстирается!.. ― сказала Анжела.

Женщина, караулившая шорты, приподняла очки, чтобы лучше разглядеть пятна.

– Иди скорей застирай в озере, – посоветовала она.

Анжела развязала пояс, но, покрутив и поболтав его концами, не стала снимать платье, а вырвала кровоточащий пакет у перепуганной подруги и решительным шагом направилась к воде. Ира осталась в немом оцепенении, с прижатой ко рту рукой.

Мальчики наблюдали за происходящим, как за драматическим представлением. Когда Анжела проходила мимо, Санька крикнул ей: