Adelina An - Осака в снегу

Но сначала я все же позвонила маме. Клэр не сказала мне ничего нового, кроме того, что скучает. Рассказала мне о том, как она со своим новым парнем, с каким-то футболистом, едет отдыхать на Кипр. После этого она попросила меня все-таки вернуться однажды. И нужна я ей? Как-то не вписываюсь я между ней и футболистом, счастливо загорающими на Кипре…

А потом я все таки стала набирать номер Изабеллы. Тыкая пальцем в запавшие кнопки, я шепотом проговаривала каждую цифру по-итальянски. Ну, привычка у меня такая. Только не думайте, что я так всегда делаю, нет. Если я буду звонить в какую-нибудь доставку пиццы, ничего подобного делать не буду. Только если звоню Изе.

– Sette, uno, quarto, sei…

На том конце лини раздался щелчок.

– Si, pronto?

– Иззи… – я прижалась лбом к стене, нервно теребя провод от телефона.

– Ах, это ты, сучка, черт бы тебя побрал… – ее голос дрогнул, словно она собиралась заплакать. – Почему сразу не позвонила?… – теперь она, кажется, и правда плакала.

– Прости… – мне стало очень стыдно, и я даже не сразу заметила, что по моим щекам уже тоже бегут соленые дорожки. – Я тебя люблю…

Когда я вернулась к компании, застала всех в немного раздраженном состоянии.

– На этот поезд билетов нет! – вещал Ичиго, нервно закуривая. – Но есть на следующий, который через два с фигом часа.

– Не будем же мы сидеть тут два часа! – недовольно воскликнула Канаме.

– Конечно! – Мио-чан вскочила с места, совершила совершенно нереальный пируэт на одной ноге. – Давайте прогуляемся до Нары, посмотрим храм Кофукудзи!

– Я тоже за. – поднялся следом за ней Лайт, доставая из кармана пачку Black Stones.

Почему он все время ходит за Мио, это же не справедливо!..

Ой, что это я несу? Что плохого в том, что… Нет, ничего плохого! Или все-таки мне нравится Лайт?! Ох, что же будет, если я и правда влюблюсь в него?!

Будет то же, что и всегда: никто в здравом уме и трезвой памяти никогда не обратит внимание на меня, если рядом есть такая милашка, как Мио! Хотя она мне сама как-то говорила, что влюблена в какого-то парня из ресторана, в котором работает. Может, мне повезет, и Лайт ей совсем не интересен?… Вот черт, я уже рассуждаю, словно… Словно уже влюбилась в него. Может ли быть такое.

В Наре было просто потрясающе, я даже забыла на некоторое время про всякие грустные мысли. Там было столько разных храмов, огромных и совсем маленьких, и у всех такие забавные с моей точки зрения названия: Кофукудзи, Дайбуцудэн, Касуга-Тайся, Якусидзи… Но, вот что я вам скажу: сами съездите и посмотрите на все это великолепие, потому что я не могу это описать!…

Затем на станции Нара мы все-таки купили эти злополучные билеты и в три часа дня уже были в Киото.

Дальше те пару часов, что мы прогуливались по Киото, странным образом выпали у меня из головы: слишком уж большой поток информации для одного дня. К концу первого часа я уже потеряла счет всем храмам и музеям, как и перестала пытаться запомнить их названия. Я просто глазела по сторонам, жевала мороженое, которое мы с Каной-чан купили напополам. Ну, знаете, такое мороженое, с двумя палочками, его нужно разламывать на две части.

Только не думайте, что мороженое – это единственное, что я запомнила в самом старинном городе Японии. Само собой, моего внимания удостоились такие вещи, как храмы Киемидзу, Ясака, Хэйан, Золотой и Серебряный павильоны, сад камней при храме Реандзи, сёгунский замок Нидзе, старый императорский дворец Госе, загородный дворец Кацура Рикю. Шикарные это вещи, хочу вам сказать!

– Может, наконец, выпьем сакэ? – Манами недовольно поерзала на полу и закинула ноги на чайный столик.

– Подождем парней! – одернула ее Мио-чан. – Нам же не продадут!

– Но я уже совершеннолетняя!

– По тебе этого не скажешь…

Мы валялись на полу, покрытом циновками, в нашей с Канаме гостиничной комнате. Нам очень повезло и мы нашли на ночь совсем недорогую частную гостиницу с онсеном 14 14 Онсен – горяие источники , и теперь после плескания в воде мы мирно страдали фигней. Мы с Каной-чан поселились в одной комнате, потому что я не могу вообразить соседку лучше ее. Мио-чан предпочла остаться с Маной, они как-то очень неплохо ладили в последнее время. Насчет распределения комнат у парней я не уверена, но по-моему, Лайт живет с Кэем, а Каору с Ичиго.

Вскоре появилась недостающая часть нашей компании, и все пошло как по накатанной: саке, гитара, а затем и задушевные разговоры. Если честно, я почти ничего на протяжении вечера не говорила. Сказать-то было нечего… Если меня просят что-нибудь рассказать, я сразу же впадаю в какой-то ступор и вовсе не могу рта раскрыть!

А еще все мои мысли были поглощены Лайтом. Хорошенько все обдумав, я наконец пришла к выводу, что все же он мне нравится. И похоже, что я даже влюбилась…

Мои размышления прервала Мана, которая потянулась за моей акустической гитарой (Ичиго уговорил меня взять ее с собой).

– Сейчас Мана-химе петь изволит! – провозгласил Ичи.

– Без твоих комментариев обойдусь! – та показала ему язык.

Манами начала играть, но я не сразу узнала эту мелодию. Однако позже, когда начался проигрыш, я поняла, что она играет Cardigans – My Favorite Game.

Голос у нее оказался глубокий, немного низковатый и очень приятный. На самом деле, почти как у самой вокалистки Cardigans.

Когда она доиграла, я незаметно скрылась в соседней комнате, в которой жили Мио-чан с Манами. Эта песня, которою она играла, как-то слишком сильно растревожила мою пьяную душу, и мне даже захотелось немного поплакать.

В их комнате, в отличие от нашей, были сёдзи, которые выходили на веранду, и я сразу же настежь раздвинула их и села, спустив ноги вниз. Японские веранды очень забавны тем, что у них нет ни перил, ни чего. Поэтому можно вот так сесть и спустить ноги.

Уже давно стемнело, и небо было усеяно звездами. Я глядела на них в смутной надежде, что они до срока начнут, падая, бороздить небо. Но было еще только начала июля, и они были недвижны. Где-то внизу, в густой высокой траве, пели цикады. Много-много цикад…

В тот вечер я не переставала думать о Лайте, и даже немного тихо страдала от его невнимания. Но что же поделать, если я такая неудачница?

– Ты так любишь быть одна? – послышался за моей спиной голос Мио-чан, и через секунду она приземлилась рядом со мной. – Может, я мешаю?

– Нет, вовсе нет, даже лучше, если ты останешься…

Мы немного помолчали, и я поняла, что Мио тоже слегка навеселе. Мне вдруг захотелось поговорить с ней о чем-нибудь философском.

– А знаешь, что я подумала? – спросила я ее.

– И что?

– Люди никогда по-настоящему не живут, а лишь надеются, что будут жить.

Та пожала плечами.

– Но если привыкнуть выживать, то забудешь, как жить!