Карло Гольдони - Дачная лихорадка

(Уходит.)

Комната в доме Филиппо.

Филиппо и Бриджида.

Бриджида.Значит, синьор Леонардо прислал сказать, что сегодня не может ехать?

Филиппо.Именно так. Но это бы еще ничего. Ведь могло случиться, что его задержало какое-нибудь важное дело. Но меня поражает, что он послал на почту и отменил лошадей для себя и для меня, словно боялся, что я не заплачу и ему придется самому расплачиваться.

Бриджида (в сторону).Ведь говорила же я! Но моя синьорина — да благословит ее небо! — все хочет делать по-своему.

Филиппо.Не ожидал от него подобной невежливости!

Бриджида.Как же вы думаете поступить, синьор?

Филиппо.Я думал, что могу ехать на дачу и без него. Я думаю, что могу и лошадей получить без него. Я заказал их на сегодня.

Бриджида.А сколько лошадей вы заказали, осмелюсь спросить?

Филиппо.Четверку, как полагается, для моей кареты.

Бриджида.А со мной, бедной, что будет?

Филиппо.Придется тебе ехать морем.

Бриджида.Морем я ни за что не поеду!

Филиппо.Не желаешь ли, чтоб я нанял для тебя отдельную коляску? Пока вопрос был о лакее синьора Леонардо, можно было говорить о половине коляски, но всю нанимать — это уж слишком. И я удивляюсь, что у тебя хватает дерзости просить об этом

Бриджида.Я этого не прошу. Я согласна на все. Но скажите, пожалуйста, разве синьор Фердинандо не едет с вами?

Филиппо.Да, верно. Он должен был ехать с синьором Леонардо и заходил ко мне сказать, что теперь поедет со мной.

Бриджида.Надо вам позаботиться, как везти его.

Филиппо.А почему я должен об этом заботиться?

Бриджида.Потому что он едет с вами из любезности, и готов выехать на дачу не для удовольствия, а, можно сказать, по обязанности. Если бы вы везли с собой архитектора, художника, землемера, чтобы взять их к себе на службу, ведь должны бы вы были заплатить за их проезд? То же и с синьором Фердинандо, который едет, чтоб оказать честь вашему столу и развлекать общество. А если вы повезете его, то вам очень мало нужно прибавить, чтобы доставить и меня на лошадях. Если я не поеду в коляске с лакеем синьора Леонардо, то почему мне не ехать в коляске с кавалером Объедалой?

Филиппо.Браво! Не ожидал я от тебя такой находчивости. Хорошую ты дала ему аттестацию! Ладно, раз я принужден заплатить за проезд кавалера Объедалы, то получит свое и графиня Кусачка.

Бриджида.Этим я обязана не моим заслугам, а вашей милости.

Филиппо.Кто там в гостиной?

Бриджида.Пришел кто-то.

Филиппо.Поди посмотри, кто.

Бриджида (посмотрев).Синьор Фульдженцио.

Филиппо.Должно быть, ко мне?

Бриджида.Да уж наверно.

Филиппо.Поди узнай, что ему нужно.

Бриджида.Сию минуту. А вдруг он тоже явился как почтительный гость — предложить свои скромные услуги для дачного времяпрепровождения?

Филиппо.Милости прошу. Я был бы рад. Я ему многим обязан; да и вообще в деревне я всех принимаю охотно.

Бриджида.Не сомневайтесь, синьор, компания у вас всегда будет. Посыпь просо — птицы слетятся, приготовь обед — едоки найдутся.

(Уходит.)

Филиппо и Джачинта.

Джачинта.Что за манера приходить и надоедать в такую минуту! Вы не должны были принимать его. Уже поздно. В три мы должны выехать. Мне нужно переодеться в дорогу с ног до головы, и нам надо еще позавтракать.

Филиппо.Но должен же я узнать, что нужно синьору Фульдженцио!

Джачинта.Скажите ему, что вы заняты, что у вас дела, что вы не можете…

Филиппо.Вы сами не понимаете, что вы говорите. Я ему многим обязан и не могу быть с ним невежей.

Джачинта.Постарайтесь в таком случае поскорее отделаться от него.

Филиппо.Постараюсь, постараюсь.

Джачинта.Этот надоеда не отвяжется так скоро.

Филиппо.Вот и он.

Джачинта.Ухожу, ухожу. (В сторону.) Терпеть не могу его! Всякий раз, как приходит сюда, начинает ораторствовать насчет трат, экономии, образа жизни. Постою под дверью, послушаю, не скажет ли что про меня.

(Уходит.)

Филиппо, потом Фульдженцио.

Филиппо.Вот она какова, молодежь! Когда собираются на дачу, не помнят себя. Не знают, что делают, что говорят.

Фульдженцио.Добрый день, синьор Филиппо!

Филиппо.Добро пожаловать, дражайший мой синьор Фульдженцио. Каким добрым ветром принесло вас сюда?

Фульдженцио.Доброй дружбой, охотой повидать вас перед вашим отъездом на дачу, чтобы пожелать вам счастливого пути.

Филиппо.Благодарю вас за любезность, за расположение ко мне. Вы сделали бы мне большое удовольствие, если бы соблаговолили поехать со мной.

Фульдженцио.Нет, дорогой друг, благодарю вас. Я был в деревне во время жатвы, был на посеве, ездил туда в огородный сезон, поеду на вино. Как всегда, еду один и остаюсь там не меньше, не больше того, сколько потребуется по делу.

Филиппо.Что касается деревенских интересов, то и я отдаю им время — больше или меньше, но я не могу жить в деревне один. Люблю общество, люблю одновременно работать и развлекаться.

Фульдженцио.Отлично, великолепно! Каждый из нас поступает согласно своей склонности. Я люблю одиночество, но не порицаю тех, кто любит общество. Конечно, при условии, что общество подходящее, избранное и не дает людям повода к злословию.

Филиппо.Вы говорите мне это так, синьор Фульдженцио, как будто собираетесь меня высечь.

Фульдженцио.Дорогой друг, мы столько лет с вами близки. Вы знаете, что я всегда любил вас и не раз давал вам доказательства своей любви.

Филиппо.Да, я помню это и буду благодарен вам до самого конца своих дней. Когда мне нужны были деньги, вы всегда приходили ко мне на помощь без всяких разговоров. Я, разумеется, всегда возвращал их вам. Верну, конечно, и тысячу скудо, которые вы мне одолжили несколько дней назад. Вы получите их, согласно условию, через три месяца, считая от сегодняшнего дня.

Фульдженцио.В этом я не сомневаюсь. Одолжить тысячу скудо благородному человеку я считаю пустячной услугой. Но позвольте мне сказать вам, что я заметил. Вы обращаетесь ко мне за деньгами чуть не каждый год, когда приближается время отъезда на дачу. Это верный признак, что жизнь на даче связана для вас с затруднениями. И вот в этом-то и беда, что благородный человек, состоятельный, как вы, который имеет совершенно достаточные средства для жизни, должен испытывать затруднения и просить денег в долг, чтобы зря сорить ими. Да, синьор, чтобы сорить ими. Потому что те самые люди, которые едят ваш хлеб, первые же злословят о вас, и среди тех, с которыми вы ведете дружбу, есть такие, которые наносят ущерб и вашему достоинству, и вашей репутации.