Джеймс Парди - Руфанна Элдер

ДОКТОР УЛЬРИХ: Мне кажется, я знаю что тебя мучает, Руфанна.

РУФАННА: Надо полагать, что да. Я хочу узнать только одно…

ДОКТОР УЛЬРИХ: Продолжай, ты можешь смело обо всем меня спросить и всем со мной поделиться. Я тот, кому ты можешь полностью довериться.

РУФАННА: Да, вам я доверяю. О, если бы и другим я могла доверять как вам.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Продолжай! Я тебя внимательно слушаю, Руфанна.

РУФАННА: Возможно то, чего все ждали, теперь никогда не произойдет. Если бы я все не погубила, я бы стала настоящей королевой. Навсегда. Вчера на торжестве с меня бы надо было сорвать корону. Короновать такую как я, нет, вот уж нет.

ДОКТОР УЛЬРИХ: И кто же он, ( произносит с негодованием ) этот другой?

РУФАННА: Получается, вы меня, все же, осуждаете.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Из всех людей я буду последним, кто тебя осудит.

РУФАННА: Как это странно. Да, как странно. Тогда послушайте, доктор, и возьмите меня за руку. Простите, что я вот так на вас набросилась. И простите за все. Мне больше не к кому пойти. Моя мать — черствая, холодная, амбициозная женщина. На уме у нее только…. кто знает… сбережения, бухгалтерские книги, ипотечные кредиты… Обо мне она не думает никогда, нисколько. Она далека от меня, далека как звезды. Я ее презираю.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Руфанна.

РУФАННА: Давайте, упрекайте, отчитывайте, выгоните меня вон. Знаете, что мне хочется сделать со своей короной? Выбросить ее в реку. Я не буду королевой.

Доктор Ульрих склоняет голову.

РУФАННА: Хотите правду, вот вам правда! Первым, кто мной владел, первым, кому я решила отдаться, был не Джесс. Это был Джуд.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Джуд Фарнхем?

РУФАННА: О, я знаю, знаю что сейчас будет. Вы начнете, что еще он ребенок. Что ж, допустим, он был ребенком. Дитя Купидон, которого природа наделила всем тем, чего мог бы пожелать любой мужчина. Он пришел ко мне как раз тогда, когда… о, кто знает, что творилось с моей головой и чувствами в тот день. И вот он пришел. Явился мне в образе Купидона. Он и был Купидоном. Он выпустил в меня дюжину, да что там, сотню стрел. В этот дремотный послеполуденный час мои шансы устоять перед ним были равны шансам остаться сухой, искупавшись в реке. Он унес меня с собой, словно спустившись за мной с вышины на небесной колеснице… Не просите меня объяснить, я не могу объяснить этого даже сама себе.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Но, по крайней мере, ты не ждешь ребенка. Ты не беременна! Джесс все равно возьмет тебя в жены. Ему ничего не надо знать!

РУФАННА: Что вы такое говорите? Как я смогу теперь за него выйти, как смогу взглянуть ему в глаза? Все равно возьмет в жены! Он живет согласно верованиям своей церкви. И, как он убежден, по наставлениям Христа.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Как бы то ни было, мой совет — храни все это в тайне. Даже если кажется, что так нельзя, это все равно мой тебе совет. Выходи за Джесса. Пусть он ничего не знает. И вы будете счастливы.

РУФАННА: Счастливы!

ДОКТОР УЛЬРИХ: А сегодня — иди на танцы, и танцуй со своим настоящим женихом. Забудь, что произошло у тебя с этим мальчиком, который еще ничего не видел и не знает о жизни.

РУФАННА: Нет, нет, это я ничего не знаю о жизни. И потом ( произносит как будто в трансе ) я тоже люблю Джуда. Я не знаю, какого рода эта любовь, но чувствую ее в сердце. В своем потерянном сердце.

ДОКТОР УЛЬРИХ: Тогда скажи все Джессу сегодня же. Скажи ему, что ты не можешь за него выйти.

РУФАННА: Вы представляете, какой это будет для него удар? Неужели нет? О, вы, люди, медицины! Разве вы не знаете, что ни у кого нет права испытывать людские сердца. О, Боже всевышний. Послушайте, прошу вас, дайте мне лекарства. Но не такого как в прошлый раз, заставляющего уста раскрывать секреты сердца. Дайте мне что-нибудь, что замурует в груди все то, что там есть, и сделает меня легкой, как пух и бессловесной как те, кто уснул вечным сном. Тогда я буду навеки вам благодарна. Вы мне его дадите, доктор?

Доктор Ульрих снова и снова кивает головой, а потом обнимает Руфанну.

РУФАННА: Что-нибудь, чтобы унять в сердце трепет и запечатать уста.

Свет гаснет

Джесс и Руфанна гуляют в саду за танцевальным залом. Руфанна в короне королевы выпускного бала. Слышатся праздничная музыка, время от времени раздаются взрывы фейерверков. Руфанна держится за Джесса так, словно она бы упала, не дай он ей возможности схватиться за него изо всех сил.

ДЖЕСС: Что такое, милая, ты вся так дрожишь?

РУФАННА: Это от волнения. Совсем скоро произойдет столько всего важного. А еще эти фейерверки так грохочут!

ДЖЕСС: Ты не носишь кольцо!

РУФАННА: Я ужасно боюсь его потерять, Джесс. Оно ведь так давно передается у вас в семье, и я знаю, как оно тебе дорого.

ДЖЕСС: Надеюсь, что и тебе тоже.

РУФАННА: И мне, ну конечно и мне тоже, радость моя.

ДЖЕСС: Так давай танцевать, будем танцевать, словно мы с тобой одни там, в зале. Я так давно не прижимал тебя к груди. О, Руфанна, когда же мы дождемся свадьбы. Почему нельзя обнять тебя и держать так всегда, всю ночь длинною в вечность! Я люблю тебя безмерно.

РУФАННА: Джесс, хороший мой. ( Они начинают танцевать, словно они и в самом деле не покидали танцевального зала ).

ДЖЕСС: Иногда я сомневаюсь, Руфанна, любишь ли ты меня так же сильно, как я тебя. Я думаю и думаю об этом ночами, когда не могу заснуть.

РУФАННА: Это то, в чем ты никогда не должен сомневаться, Джесс. Мы ведь с тобой помолвлены с детства.

ДЖЕСС: Может быть, в этом вся и беда.

РУФАННА: ( испуганно ) Какая беда, милый? О чем ты?

ДЖЕСС: Не знаю, как выразить. Нет, конечно, это все пустое, все в порядке.

РУФАННА: Обними меня крепче, Джесс, и никогда не отпускай.

ДЖЕСС: Порой у меня такое чувство, Руфанна, что ты любишь меня только потому, что мы с тобой помолвлены. Что я для тебя нечто само собой разумеющееся, как будто мы с тобой уже давным-давно муж и жена. Да, именно, что ты давно воспринимаешь меня как данность. А я, оставаясь привычной частью твоей жизни, жажду тебя днем и ночью, еще с тех самых пор, как увидел тебя впервые. Я всей душой жажду твоей любви.

РУФАННА: Но Джесс, я люблю тебя одного.

ДЖЕСС: Но похоже что моя любовь сильнее твоей. ( начинает терять самообладание ) О, Руфанна, давай побудем здесь еще немного. Вот и луна восходит.

РУФАННА: Но ведь это будет как-то странно, если мы скроемся с бала, который устроен в нашу честь.