Александр Гельман - Мы, нижеподписавшиеся

Семенов просыпается тяжело, резко отбрасывает руку Шиндина, поворачивается на другой бок.

Вставай, вставай, вставай! (Поднимает, усаживает.)

Семенов длинно зевает, содрогаясь. Потом долго трет глаза, опять зевает, ему холодно, он дрожит.

( Наливает в стакан коньяку.) На, дерни!

Семенов (с отвращением). Не!.. (Открыл глаза.) Фу, черт. Жуткий сон приснился. Какой-то дворец… огромный! И я туда вхожу. А там тыща голых баб… Жутко много их! И все на одно лицо… все близнецы, как из инкубатора… Жуть! А потом я присмотрелся — мамочки родные, это же моя жена… ну, они все моя жена!.. Жуть! А тут ты меня, гад, разбудил… Правильно сделал. А то я бы во сне повесился, честное слово… от этой жены, жен, черт их знает… Что, уже Елино? (Выглянул в окно, чтобы сориентироваться.) Ни черта не понять.

Шиндин. Подъезжаем, подъезжаем! Ну, ты как, окончательно проснулся?

Семенов. Вроде маленько проснулся. (Зевает.)

Шиндин. Тогда, милый мой, поставь свою драгоценную подпись вот сюда! (Кладет перед ним на столик листы, сует в руку ручку.) Юрий Николаевич подписал, Виолетта Матвеевна подписала…

Семенов (все больше просыпаясь и трезвея). Что это такое?

Шиндин. Да я акты те порвал, понимаешь. Разозлился на всех, ну и порвал! А потом мы договорились, и вот они подписали чистые листы. Теперь ты подпиши, а я потом текст впечатаю. Это сам Юрий Николаевич посоветовал.

Семенов. Ты что, так нельзя.

Шиндин. Почему нельзя?

Семенов. Ты что, с ума сошел? Нельзя подписи ставить на чистый лист. Не положено!

Шиндин. Но они-то подписали! Раз им можно, и тебе можно.

Семенов. А кто подписал?

Шиндин. Не валяй дурака. Давай. (Всунул ему ручку между пальцами.) Подписывай, и дернем на посошок. Давай!

Семенов (кладет ручку на столик). Я с утра не пью.

Шиндин. Какое утро? Сейчас половина двенадцатого! Ты еще дома поспишь. Мы тебя на такси отвезем!

Семенов. А я близко живу от вокзала. Пять шагов.

Шиндин. Ну, ты будешь подписывать или нет?

Семенов. Нет.

Шиндин. Почему?!

Семенов. Как почему? Ну, не буду я ничего подписывать. Какие-то чистые листы.

На лице Малисова появляется ехидная улыбка — сначала малюсенькая, несмелая, неуверенная, но постепенно набирающая силу.

Шиндина (спрыгнула вниз). Коньяк жрал — давай подписывай! Тоже мне нашелся!

Шиндин (Алле). Подожди. Он подпишет, еще не проснулся.

Шиндина. Проснулся, проснулся! Ты что, решил, что тебе еще бутылку поставят? Хватит! Все почти вылакал один! Ну-ка бери ручку и подписывай!

Семенов (нахмурился). В общем, так. Я ничего подписывать не буду и прошу на эту тему больше со мной не разговаривать! Нашли дурачка!

Шиндин (взрывается). Но ты же обещал! Ты же сказал: они подпишут — я, пожалуйста! Я еще тебя переспросил: твердо? Ты сказал: твердо! Так в чем же дело? Они же подписали!

Семенов. Они — это они. А я — это я. (Поднимается.)

Шиндин. Куда собрался?

Семенов. Рожу вымыть.

Шиндин (загораживает дорогу). Никуда не пойдешь! (Алле.) Ну-ка, позови Юрия Николаевича, быстро! А то он сейчас улизнет! Осталось пятнадцать минут!

Алла убегает.

Коридор вагона.

Нуйкина и Девятов уже собрались, надели плащи. Стоят у окна.

Шиндина (подбегает к ним). Извините, пожалуйста! Юрий Николаевич, там ваш товарищ, Семенов, он не подписывает акт. Вы подписали, а он не хочет! Пожалуйста, подойдите!

Девятов (насторожился). Почему не хочет?

Шиндина. Не знаю. Не хочет, и все. Поговорите с ним, пожалуйста!

С Нуйкиной опять что-то происходит, она побледнела, заволновалась. Девятов направился к купе.

Нуйкина. Юрий Николаевич! Подождите!

Девятов (остановился, повернулся к Нуйкиной). Что такое?

Нуйкина (Алле). Юрий Николаевич сейчас придет.

Алла уходит в купе.

Юрий Николаевич, Семенов не подпишет акт.

Девятов. Почему не подпишет?

Нуйкина (мнется, трет руки). Потому что… В общем, я вам не стала говорить… Ну, он не подпишет, Юрий Николаевич! И нам не надо было подписывать!

Девятов. Что происходит? Что здесь происходит, я спрашиваю?

Нуйкина. Не кричите. Я и Семенов… мы перед поездкой… В общем, нас вызвал Иван Иванович…

Девятов. И велел не подписывать акт?

Нуйкина. Да, примерно так…

Пауза.

Шиндин (выскочил из купе, возбужденно). Юрий Николаевич, я прошу вас, подойдите!

Девятов смотрит на Нуйкину, она стоит, опустив голову.

Юрий Николаевич!

Купе строителей.

Семенов сидит на полке, развалясь, сложив руки на груди. Алла стоит у двери. Малисо в доволен — даже очки не могут скрыть его довольной улыбки. Входит Девятов, за ним — Шиндин.

Семенов. Юрий Николаевич, меня арестовали, не выпускают!

Девятов. Оставьте нас.

Шиндин, Алла и Малисов выходят.

Голос проводника (в коридоре). Через десять минут станция Елино! Кто выходит в Елино, приготовиться!

Девятов. Значит, Иван Иванович приказал тебе не подписывать? А ты знаешь, почему он это сделал?

Семенов. Чего-чего? Мне никто ничего не приказывал! На объекте много недоделок, поэтому я не подписываю. В чем дело?

Девятов. Виолетта Матвеевна мне сейчас рассказала, как вы вместе были у Ивана Ивановича.

Семенов. Были, а что такого?

Девятов. И он вам дал указание.

Семенов. Лично мне никто не давал никаких указаний. Может, он Виолетте давал, за это я не отвечаю.

Девятов. Значит, ты просто такой принципиальный?

Семенов. А я учусь у тебя, Юрий Николаевич! Мне вообще непонятно, почему вы вдруг подписали. Этот дурачок уговорил? Странно!

Девятов. Имей в виду, Семенов, — я ведь все равно это так не оставлю. Так что подумай, может, тебе выгоднее подписать?

Семенов. Ты меня не учи, что мне выгодно, Юрий Николаевич. Как-нибудь сам разберусь. Единственное, что я могу сделать, — сказать, что подпишу, и порвать эти бумаги, чтобы ваши подписи не фигурировали. Сделать?

Резко открывается дверь — входит Шиндин.

Шиндин (очень возбужден). Все ясно, я все слышал! Так вот, имей в виду, ты из купе не выйдешь, если не подпишешь! Понял? Ну-ка, бери ручку!

Семенов (поднялся, смеется). Кролик, я тебя сейчас двумя пальцами задушу! Отойди!