Грег Гамильтон - Снукер

Лукас. – Если бы ты посвятила свою жизнь растениеводству, жизнь мы провели бы в пустыне! Обстоятельства всегда играют за негодяев, если порядочные люди бездействуют.

Пенелопа. – «Безумствуешь ты, Павел. Большая ученость доведет тебя до сумасшествия».

Лукас. – Цитируешь Библию, Пенн? Ты не просто мерзавка. Ты просвещенная мерзавка, а это вдвойне опасней!

Пенелопа. – Одобрение такого замечательного партнера, как ты, – вдвойне приятней!

Лукас. – Я – твой партнер?!

Пенелопа. – Ах, если бы это действительно было так! Сколько бы замечательных дел мы бы натворили.

Лукас. – Один человек однажды уже связал свою жизнь с женщиной по имени Пенелопа. Кончилось это продолжительными странствиями и финальной резней.

Пенелопа. – Очень похоже! С той только разницей, что Одиссей нашел сокровище, а ты рискуешь его потерять. Поскольку ты уже отстранствовал, значит, нам предстоит резня?

Лукас. – Мы немедленно едем к вам домой!

Пенелопа. – Прежде чем тебя начнут гримировать, послушай одну историю.

Некто, переодевшись в женщину, проникает под видом прислуги в дом известного богача, в прошлом храброго вояки, сенатора, мецената, покровителя изящных искусств, спортсмена и просто душки. Одного из тех людей, на которых водружено и крепко держится наше общество! Что понадобилось в его доме конкуренту этого человека? Кто поверит, что он пустился в это плавание исключительно из любви к приключениям?

Лукас. – Конкуренту? Черт побери, а ведь кое-кто действительно может так подумать!.. Постой-ка, а улики? Инициалы, руки – это просто смешно!

Пенелопа. – А это?

Извлекает и бросает на стол несколько фотографий. Лукас рассматривает их.

Лукас. – Где ты их взяла?

Пенелопа. – Камеры можно установить где угодно. Даже в туалете.

Лукас. – И что это доказывает?

Пенелопа. – Само по себе наличие мужского полового органа у женщины ничего не доказывает. Однако в данном случае речь идет кое о чем таком, чего нет ни у кого другого. Уж я-то знаю!

Лукас. – Я пойду к твоему отцу и все ему расскажу!

Пенелопа. – Как ты думаешь, кому из нас он поверит? Мне, дочери, или тебе, конкуренту, проникшему в наш дом с определенными намерениями? Конечно, процесс о клевете на дочь очень богатого человека не столь впечатляющ, как процесс о покушении на жизнь ее отца, но грязи и тут хватает. Это неполезно для бизнеса.

Лукас. – Похоже, мне проще с тобой согласиться, чем тебе противиться.

Пенелопа. – Продолжай думать так, Лукас, и ты об этом не пожалеешь! Есть игры поинтересней снукера. Впрочем, ты и сам знаешь. А эти замечательные фотографии, по которым так легко идентифицировать личность, я уношу с собой. Они утешат меня, когда я буду в трауре.

Пенелопане без усилий поднимает себя из кресла, и, медленно, давая Лукасу возможность почувствовать, чьего общества он лишается, покидает комнату.

Лукас. – Можешь выходить, Нина!

Из соседней комнаты выплывает Нина Шенберг, всем своим видом давая понять, что происшедшая замена не ослабила команды Лукаса.

Нина. – Мне казалось, что про это лежбище знаю я одна. С тобой, Лукас, ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной. Откуда она узнала?

Лукас. – Может быть, ты ей сказала?

Нина. – Я монополистка, дорогой. Я привыкла единолично владеть тем, что имею, будь то деньги, недвижимость или рабочий инструмент. Кстати, каким образом моей дочери стало известно о размерах твоего инструмента?

Лукас. – Понятия не имею! Ты сама ей об этом не рассказывала? Знаешь, как бывает: выпьете по бокалу-другому мартини, и пошел обмен информацией.

Нина. – Что ж, я, по твоему, полная дура, что ли?.. Мне в руки попался огромный бриллиант. В руки!.. Мне!.. Расскажи я об этом Пенелопе, завтра этот бриллиант будет заперт у нее в сейфе.

Лукас. – Хотел бы я взглянуть на этот сейф…

Нина. – Ты спал с ней!

Лукас. – Бриллиантам неведом сон.

Нина. – Ты спал с ней. Тебе было мало матери, и ты решил воспользоваться беззащитностью дочери…

Лукас. – …к тому времени уже получившей развод и переменившей дюжину-другую любовников. Я воспользовался твоей беззащитностью. А несколько позже Пенелопа воспользовалась моей. У нее, кстати, весьма своеобразные взгляды на некоторые вещи, считающиеся традиционными. Она полагает, что все мы делаем лишь первые робкие шаги по дороге познания.

Нина. – Хочешь сказать, девчонка умеет что-то такое, чего не умею я? Поскольку из нас двоих первой была все-таки я, я тебя прощаю, шалун.

Лукас. – Я не просил прощения.

Нина. – Но изо всех сил старался его заполучить. Эти шаги, которые мы вместе делали по дороге познания, – каждый из них незабываем! Не пойти ли нам дальше?

Лукас. – Не сейчас.

Нина. – Я не монополистка, Лукас. Владеть такой драгоценностью на паях с собственной дочерью – в этом нет ничего предосудительного. Все равно вещь в семье, не так ли?

Лукас. – Бедная Англия!

Нина. – Кто из нас лучше: я или она? Ответь мне, Лукас! Эта мысль не дает мне покоя.

Лукас. – Разумеется, ты, Нина.

Нина. – Правда?

Лукас. – Ты добрее.

Нина. – Чтоб тебе провалиться, Лукас Фербенкс! Унизить женщину, сделав ей комплимент, способен только ты.

Лукас. – Скажи, Нина, ты способна убить человека?

Нина. – Если ты о себе, то повод ты мне только что дал.

Лукас. – А Пенелопа?

Нина. – Ей, по-моему, и повода не надо. Но только не сама. Она бы кого-нибудь привлекла для этой цели. Тут требуются определенные навыки, а моя дочь, насколько всем известно, специализируется в другой области. Господи, Джеф!.. Его жизнь в опасности?

Лукас. – Ты прослушала весь наш разговор или только фрагменты?

Нина. – Разумеется, весь, иначе зачем подслушивать, но мало что поняла. Ты, переодевшись женщиной, проник в наш дом.

Лукас. – В дом Джефа.

Нина. – Я и говорю – в наш! Эта женщина… Надо сказать, весьма бойкая особа… Она очень сблизилась с Джефом.

Лукас. – Но не настолько…

Нина. – И потом, когда она вдруг исчезла, мой муж неожиданно заболел.

Лукас. – Твой бывший муж…

Нина. – Для меня неприемлемо слово «бывший». Джеф – мой муж. Он любит меня. Он заботится обо мне.

Лукас. – Первое вытекает из второго?