Владилен Елеонский - Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция

Сверху из трубы густым потоком посыпалась сажа. Похоже, бандиты полезли в трубу вслед за нами. Скоро они будут здесь, и о том, что будет тогда, мне было страшно даже подумать!

– Сюда!

Мы с Носом настороженно обернулись на голос. В дальнем проёме стояла девичья тень. Кто она, друг или враг?

– Моя госпожа не узнала Глорию? Сюда, идите сюда, я вас выведу отсюда!

Только теперь я узнала несчастную дочь поварихи Сильвии и покойного сенатора. Глория повела нас по лабиринтам, я вдруг почувствовала тошнотворный запах фекалий и сразу узнала подземный коридор. Здесь неделю назад странный сенатор держал меня в тесной закрытой каморке без окон с одной лишь маленькой низкой дверью. Как я страдала тогда от отвратительных резких запахов, разносившихся из квадратного проёма канализационного колодца, который не был прикрыт крышкой.

Каково же было моё состояние, когда я поняла, что именно в канализационный колодец предлагает лезть Глория!

– О, нет, милая Глория, я ни за что на свете туда не полезу. Давай лучше поищем другой выход!

– Другого выхода отсюда нет, моя госпожа. Ты спасла меня, а я спасу тебя. Знай, там внизу – коллектор для стока фильтрованной воды, она не такая грязная, поверь! Запах только здесь, потому что он идёт снизу, – там отстойники фекалий, но мы полезем не туда.

– А куда мы, интересно, полезем?

– Мы спустимся по скобам, вбитым в камни, до желоба, по которому тихонько течёт очищенная после отстоя вода.

– Откуда ты всё знаешь?

– Я следила по ночам.

– За кем?

– За Юлом Счастливчиком…

Я просто опешила от такой новости, у меня в голове зароились вопросы, но дальше разговаривать было некогда, хотя мне очень хотелось узнать, почему и зачем Глория следила за Юлом, которого я теперь мысленно с удовольствием называла не Счастливым, а Проклятым.

Сзади раздался шум, и послышались грубые мужские голоса. Кто-то, похоже, выбрался из очага в подземелье. Бандиты были рядом!

Глория сложила руки на груди, словно верная весталка перед Священным огнём в храме богини Весты.

– Быстрее, моя госпожа, умоляю!

Бандиты, дико крича, рыскали по мрачному лабиринту подземелья, который был довольно замысловат, и они не сразу сообразили, в какой стороне мы находимся.

Благодаря Глории мы быстро вышли к колодцу канализации. Сама бы я, наверное, никогда не нашла бы его.

Вдруг моё внимание привлёк тусклый блеск. Я никак не могла понять, что может так блестеть в тусклом подземелье?

– Смотри, Глория, что там?

– Где, госпожа?

– Вон там, дальше по коридору!

– О, там большая подземная комната – склад металлолома.

– Нет, девочка, металлолом не может так блестеть. Так блестит лезвие оружия!

Сильно пригибаясь, иначе было не пройти, я бросилась по узкому проходу и скоро, в самом деле, вышла в довольно просторное помещение, сплошь обставленное металлическими полками, на них, в самом деле, валялся какой-то строительный хлам, но сквозь него явственно проступал блеск благородного металла!

Сдвинув кое-как какие-то доски, я с изумлением обнаружила разнообразное оружие, доспехи принципов и триариев, сапёрную амуницию, сухое продовольствие, перевязочные материалы и что-то ещё, у меня не было времени дальше рассматривать.

Я схватила пару дротиков, сапёрную масляную лампу с приспособлением для её розжига, сухой походный паёк, такие пайки домовладельцы готовят своим пастухам или отправляют по системе государственных закупок в армию. Я много чего ещё хотела взять, но сзади совсем близко раздался грозный тяжёлый топот многочисленных мужских ботинок. Озноб пробежал по коже, я выскочила обратно к колодцу и сунула Носу в руки лампу и сухой паёк.

В следующий миг грозный бас заставил нас вздрогнуть от ужаса.

– Ах, вот вы где, курочки. Идите сюда, милые!

Из тёмного проёма к нам выскочили две плотные бородатые фигуры. Их зверские лица, несмотря на ласковый тон голосов, не предвещали нам ничего хорошего.

В отчаянии я, один за другим, метнула два дротика. Мой дорогой отец был бы доволен. Его уроки, как видно, прошли не зря.

Жала дротиков, острые и длинные, словно необычайно огромные иглы портного, один за другим глубоко погрузились в незащищённое горло каждого из бандитов. Раздался дикий хрип, мы в ужасе кинулись […]

[…]

[…] в темноте. Как ей удавалось, я до сих пор не могу понять!

– Так ты следила за Юлом по ночам?

– О, моя госпожа, не только следила, но точно знаю, куда он скрылся. Сейчас покажу!

Мы довольно долго шли по узкому подземному коридору с высоким сводом. Стены коридора и своды были выложены камнем, а по наклонному каменному жёлобу, тихо журча, медленно текла вода.

Глория сказала, что мы следуем по сточному коллектору, он идёт под землёй от имения Квинта к берегу ручья, впадающего в Тибр. Юл неоднократно спускался в него, но зачем, она не знает. Этой ночью, он тихо воя и согнувшись в три погибели, снова проследовал сюда.

Наконец, мы вышли из коллектора и оказались у невысокого каменного бордюра, окаймлявшего небольшой овальный пруд, выложенный грубыми булыжниками. Дно пруда в самом его центре было сплошь покрыто жирным чёрным илом, а прозрачная вода стекала в ручей по жёлобу, густо заросшему сочной зелёной осокой.

Я сразу узнала местность. Вот, слева от пруда, стоит тот самый приземистый дуб, по ветвям которого я выбралась на обрывистый берег ручья и ускользнула от преследовавших меня бандитов.

Между прочим, другого способа выбраться отсюда, в самом деле, не было, поскольку повсюду рос терновник и ещё какие-то противные колючки. Непроходимые колючие заросли на несколько десятков шагов уходили к высокой скале, на которой рос другой дуб. В прошлый раз я заметила в его стволе стрелу с красно-белым оперением, в этот раз никаких стрел в стволе дуба не было.

– Куда ты завела нас, Глория? Отсюда лишь одна дорога, – вплавь через ручей.

– Наверное, Юл переплыл его.

Мы перебрались через ручей, прошли немного вдоль него, миновали густо поросший жимолостью косогор и вышли на вершину пологого холма. Отсюда нам открылся вид на рощи, поля и дорогу, изящно петлявшую между ними. Вдали в белёсой дымке проступали белые прямоугольные строения с алой черепичной крышей, – это было моё имение!

Странное чувство, – тоска, смешанная с какой-то задумчивой и печальной радостью, – вдруг властно охватило меня. Мне очень, до сосания под ложечкой, захотелось побывать дома, но я поспешно отогнала от себя глупую мысль.

В ложбине между полями показалось облако пыли. Там ехала какая-то повозка.

В следующий миг я различила сквозь пыль огромного белоснежного вола и пышную фигуру матёрой женщины, она восседала на высокой четырёхколёсной повозке, до отказа забитой клетками с живностью. В женщине я узнала нашу торговку Приму Фаустулу, она дважды в месяц скупала у нас гусей, уток и кур для продажи в розницу на римском форуме.