Владилен Елеонский - Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция

Клелия счастливо вышла замуж за юношу-патриция, которого давно и искренне любила, однако Великий понтифик, – так называлась должность верховного римского жреца, – посоветовал ей составить рукописную исповедь в целях снятия всех недоразумений и окончательного прощения. Как следует из текста, Великий понтифик обещал сжечь рукопись после ознакомления с ней и проведения очистительного таинства.

Замечательная римлянка, удовлетворяя пожелание Великого понтифика, составила подробнейший манускрипт и назвала его «Confessio filiae patricii», что в переводе с латинского языка означает «Исповедь дочери патриция».

Однако, коль древний текст дошёл до нас, верховный жрец по каким-то причинам не выполнил обещание и не сжёг его, скорее всего, в связи с внезапно последовавшим нашествием галлов в триста девяностом году до н. э., которые, как известно, разрушили Рим до основания, не сумев добраться лишь до Капитолийского холма.

Возможно также, что Великий понтифик запрятал рукопись глубоко в архив, посчитав, что она имеет значение не только исповеди, но вполне может послужить в качестве великолепного настольного пособия по истории взятия Вейев.

Я перевёл манускрипт с латинского языка на русский, стараясь сохранить и по возможности восстановить смысл, поскольку во многих местах пергамент безнадёжно испорчен временем и сыростью.

Теперь я предлагаю уникальную рукопись вниманию заинтересованных читателей. Значком […] обозначены места древнего манускрипта, в которых мне, к сожалению, не удалось распознать текст, значит, он всё ещё ждёт своих исследователей. Особенно сильно пострадала начальная часть рукописи и её середина, поэтому неслучайно общую канву событий я по мере сил отразил в предисловии.

[…] прошло пять лет, и кому снова взбрело в голову […] никак не ожидала, что надуманные обвинения в распутстве будут вновь выдвинуты в отношении меня.

[…] однако Великий понтифик сказал, что игнорировать нельзя, необходимо ещё раз провести очистительные процедуры, чтобы снять все недоразумения и выбить, наконец, почву из-под ног тех, кто продолжает спекулировать на моей истории, наживая дивиденды […] а совесть – пустой звук.

[…] этого недостаточно. Для душевного спасения требуется не устная, а рукописная исповедь […] после очистительного обряда манускрипт будет сожжён.

– Сядь и напиши, что тебя волновало, что не волновало, что нравилось, что не нравилось, что хотела сделать, чего избегала, что получилось, что не получилось, каково твоё отношение к тому, что получилось на самом деле.

[…] потратила несколько месяцев, но, в самом деле, мне стало легче.

Я, наконец, не только просто взглянула на мир, но искренне поблагодарила его и испытала неподдельную радость от того, что он есть!

[…] всем, – если вам тревожно, а в жизни случаются, как вам кажется, одни неприятности, садитесь и пишите свою рукописную исповедь.

Она поможет вам осознать одну простую истину, суть которой в том, что вы никогда не бываете одни в этом мире, который, правда, иногда кажется таким больным, холодным и бессердечным. Вы не одни даже тогда, когда вам кажется, что рядом никого нет.

В действительности с вами рядом всегда есть ваш друг. Благодаря его незримому участию вы родились и живёте на этом свете, а ваша рукописная исповедь либо признание ему в любви, если вы поняли, что он есть, либо взывание к нему, если вы по каким-то причинам ещё не заметили его каждодневное незримое присутствие.

Надеюсь, что Великий понтифик, прочитав мой совет, не будет чем-то […] тем более, что он обещал сжечь мою исповедь, поэтому мои советы вряд ли кому пригодятся. […] написала, как есть то, что я знаю, к чему я сама пришла на основе своего опыта, поэтому не думаю, что […] как-то так, наверное.

[…]

[…] в самом ли деле я уродилась такая красивая, однако то, что Марция и её одиннадцать товарок завидовали мне люто, было истинной правдой. Слух о моей красоте и привлекательности разнёсся по Риму подобно молнии Юпитера Всеблагого и Величайшего, и я не знала точно, но чувствовала сердцем, что до добра […] когда мужчины, оборачиваясь на ходу, глазеют на тебя, как на породистую скаковую лошадь.

[…]

[…] зимний загон для овец. Оказалось, что я лежу на ворохе сена, а мои спутавшиеся волосы и до крайности измятая туника щедро усыпаны сухими травинками.

Я смотрела на каменные стены и деревянную решётку загона и никак не могла понять, каким образом я здесь очутилась. Мысли путались в голове. С трудом, но всё же я вспомнила, что […].

Священная змея не стала пить молоко из моего блюдечка. Великий понтифик возбудил дело о моём изгнании из родовой общины патрициев, а Марция и другие девочки-патрицианки, успешно прошедшие в тот день инициацию, решили устроить мне экзекуцию.

Они, дурочки, решили, что я допустила незаконное познание своей плоти мужчиной. Моё заявление о том, что Священная змея ошиблась, вызвало у них звериную ярость. После таких дерзких, как им показалось, слов, они, как видно, решили, что теперь им в отношении меня всё позволено.

[…] сухой сук, и отбивалась им до тех пор, пока дуры скоро не выдохлись. Они, кажется, поняли, что я никому не позволю называть себя потаскухой! Девчонки отступили, но было видно, что в их лице я отныне заимела смертельных врагов.

Чуть позже я призналась Великому понтифику, что целовалась с мужчиной по его настоятельной просьбе. Мужчина как будто околдовал меня, и я не смогла ему отказать, однако, кроме затяжного поцелуя, больше ничего у нас с ним не было.

Узнав имя мужчины, Великий понтифик нахмурился. Аппий Корнелий Амбидекстр! Он знал его лично.

Огромный стройный великан с белым лицом, чёрными, как смоль волосами и пронзительными глазами-маслинами служил ликтором в храме богини Весты и был на хорошем счету. Тем не менее, Великий понтифик снял его с должности ликтора и отправил в действующую армию под стены Вейев.

Теперь я должна была каждую неделю приходить к Великому понтифику на исповедь. Мне было предписано есть только сухой хлеб, пить одну лишь родниковую воду и целыми днями молиться богине Весте, не выходя из своего имения.

Вдруг в один из таких унылых дней я увидела сон. Священная змея подняла треугольную чёрную голову и внимательно посмотрела на меня своими тёмными глазами-бусинками, они таинственно поблёскивали в свете Священного очага богини Весты.