Александр Образцов - Поднебесная (сборник)

Жека, помедлив, садится.

Барбара( Зое ). Как думаешь, хитрит?

Зоя. Конечно.

Барбара. Зачем?

Зоя. Не может проигрывать.

Барбара. Не хочет?

Зоя. Не может. Некоторые боятся высоты или темноты. А он до смерти боится проиграть.

Барбара. Так боится проиграть или не может?

Зоя. И то, и другое. Он еще ребенок.

Жека. Ты взрослая!

Зоя. Вот видишь.

Барбара. Снова хитрит. Играет в обаятельного.

Зоя. Волосы взлохматил.

Барбара. Он как рыболов. Если рыба не клюет, меняет наживку.

Зоя. Но он действительно из лучших. Остальные элементарны. Хотя… и он совсем не интересен. Пока он меня отбрасывал, работал какой-то из безусловных рефлексов. Я просто не могла от него отцепиться. А сейчас – кому он нужен?

Жека. Вам обеим нужен.

Барбара. На большее, чем любовь втроем, у них мозгов не хватает.

Жека. Ты меня постоянно провоцируешь, Барбара, на ответную глупость. Но согласись, что я только один раз прокололся. Я предлагаю вам сотрудничество. Можете называть это любовью, как угодно. Втроем мы будем непобедимы.

Зоя. Для чего?

Жека. Что?

Зоя. Для чего – непобедимы? Я ведь сказала, что цели у тебя – глупые.

Жека. Ты знаешь мои цели?

Зоя. Знаю. Если человек хочет заниматься творчеством – неважно каким – то он не ищет для творчества партнеров. А коллективные мероприятия называются по-другому: стая, банда, мафия, партия, семья.

Жека. Ты смотри – действительно умная… А что ж ты вела себя, как дура?

Зоя. Если ты за полгода не смог человека понять, ты сам-то кто?

Жека. Я не присматривался.

Зоя. А тебе известно, что Наполеону достаточно было один раз о чем-то спросить солдата, чтобы запомнить разговор навсегда?

Жека. Не понял.

Зоя. Вот это уже хорошо, что ты начинаешь не понимать.

Жека. Нет, ну хорошо. Ты ставишь дымовые завесы, да? Чтобы сбить противника? Хороший прием.

Зоя. Ты только что предлагал любовь и сотрудничество и тут же назвал меня противником. Ты понимаешь, что нормальные волки тебя сожрут, как только ты раскроешь рот? Ты ведь совершенно не видишь никого вокруг. Ты в упоении от самого себя. Ты глуп.

Барбара. А зачем ему быть умным? Умными будем мы.

Жека. Ты согласна? Нет, правда, ты согласна?.. Барбара! Я буду твоим верным псом!

Барбара. Насчет верности мог бы промолчать. Но мне это нравится. Эта идея сильная – втроем. Причем здесь основная линия женская. А основная женщина – Зоя.

Жека. Я – раб Барбары. Барбара – рабыня Зои. А Зоя – моя рабыня. Классно.

Барбара. Вот только Зоя на такую комбинацию никогда не пойдет. Ты про нее и думать забудь. Да, Зоя?

Пауза.

Давай его прогоним?

Пауза.

Но это всего лишь политический союз. Как НАТО.

Зоя. Зачем я вам нужна? Я не люблю бороться. Нет.

Барбара. Тебе не надо будет бороться, Зоенька! Ты будешь хранить покой. А мы будем сражаться. И ты будешь только позволять нам иногда отдохнуть, поставив свою ногу на наш затылок.

Зоя. Я не люблю рабства.

Барбара. Это обожание.

Зоя. Нет, это рабство. Потому что здесь сражения, ноги, затылки, курилки, парилки, подстилки… Здесь тупость. Лучше работать в библиотеке. Лучше тосковать в одиночестве. Лучше сажать цветы или огурцы. Лучше стареть. Я ненавижу Соединенные Штаты Америки! И город Лондон! Вместе с Ливерпулем и Бирмингемом! И японцы мне неинтересны. Я хочу быть ребенком, стоять поздним вечером и смотреть в окно, на снег… Мне хочется плакать.

Барбара. Плачь.

Зоя. В детстве я плакала с надеждой на мамину юбку. Сейчас мне не на кого надеяться.

Барбара. Надейся на меня.

Зоя. Ты врешь. Ты врешь о четырех тысячах любовников, о нефтяной вышке, о Литературном институте. Ты совсем слабая, кого ты сможешь утешить?

Барбара. Только тебя.

Зоя. Я не хочу, чтобы меня подозревали. В том числе в этом. Я хочу быть открытой и честной и чтобы никто не смел плюнуть в меня. Как он!

Показывает пальцем на Жеку. Тот улыбается.

Зоя. Что ты скалишься? Ты думаешь, ты очень страшный?.. Да, ты страшный… Ты меня почти загрыз. Да. Он питался мной. Я думала, что я ему противна. А я оказалась очень вкусная. Теперь он хочет откусить от этой сочной женщины.

Жека. Чокнулась.

Зоя. Или вы оба хотите меня покушать? ( Губы трясутся .) Господи. Господи. Господи!

Тишина. Все неподвижны. Медленно гаснет свет.

Александр Образцов

Действующие лица :

Иванов

Краков

Бондаревский

Демчик

Темников

Времянка в тайге, в 200 км к северо-западу от Братска.

Посреди времянки печь. Пять кроватей с никелированными спинками. Стол с клеенкой. Самодельная скамейка, чурбан вместо табуретки. На столе – транзистор. Над кроватью Демчика висит двустволка. Сейчас ее нет. Темников ушел на охоту.

Зима. Свет из окна. Позже, когда стемнеет, две керосиновые лампы.

Демчик сидит за столом, отмеряет порох, набивает патроны. Бодаревский на своей кровати у печки зашивает рубаху. Иванов варит борщ. Краков валяется на кровати.

Иванов выдвигает ящик с продуктами из-под кровати, роется там, чего-то не находит.

Иванов( в никуда ). Кто-то брал у меня вермишель.

Краков. Ты же борщ варишь.

Иванов. Борщ. Но с вермишелью.

Краков. Везде у тебя вермишель! Надоело.

Иванов. Сам вари. На, вари.

Краков. Да я лучше по зимнику километров двадцать отмахаю.

Иванов. Значит, лопай, что дают. Не понимаю, как можно восемь сезонов прожить в тайге и не научиться суп варить!

Краков. Да могу я. Не хочу. Противно. ( Ложится на спину, руки за голову, мечтательно ). Вот поставлю времянку на двоих, привезу жену…

Бондаревский. Ты бы ему, парень, оладушков испек.

Иванов. Куда же вермишель подевалась?

Пауза.

Краков. Мыши съели.

Иванов. И две банки тушенки.

Краков. А это, наверно, крысы.

Иванов. Нас тут пять человек. До Червянки тридцать километров…

Краков. Или Миша приходил.

Бондаревский. Не, парни. Миша сгущенку любит. Миша вермишель не возьмет.