Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ десятый. Стихотворенія [Старая орфография]

Если стихла въ часъ полночи
Шумной жизни суета,
Если всѣ закрылись очи
И сомкнулись всѣ уста,

Если міръ усталый тонетъ
Въ непробудномъ крѣпкомъ снѣ
И никто, никто не стонетъ
И не плачетъ въ тишинѣ,

Словно отзвукъ безымянный
Заколдованной страны.
Вдругъ польется голосъ странный
Изъ неясной глубины.

Но никто ему не внемлетъ,
И, закутавшись во тьму,
Вся природа сладко дремлетъ,
Недоступная ему:

— «Въ тишинѣ ночныхъ томленій
Я возникъ изъ влаги слезъ
И взволнованныхъ стремленій
Въ край волшебныхъ, свѣтлыхъ грезъ.

Изъ страдальческаго зова,
И сердечной теплоты,
Изъ молитвеннаго слова,
И пророческой мечты.

Я живу въ струѣ эфирной
И въ вечерней кроткой мглѣ,
И со вздохомъ ночи мирной
Пролетаю по землѣ.

Въ хороводѣ свѣтлорунномъ
Быстролетныхъ облаковъ
На лучѣ прозрачномъ, лунномъ
Я плыву съ толпою сновъ.

Но во тьмѣ глухой, унылой,
Пролетая безъ слѣда,
Я владѣю чудной силой,
Торжествующей всегда.

Гдѣ дохну я, тамъ повѣетъ
Благодатное тепло,
И угрюмый мракъ рѣдѣетъ,
Гдѣ взмахнетъ мое крыло.

Я взгляну: и тучъ громады
Вдругъ растаютъ въ небесахъ,
И бѣгутъ ночные гады,
Ощутивъ невольный страхъ.

Гдѣ пройдетъ моя дорога,
Тамъ стихаетъ наконецъ
Безпокойная тревога
Человѣческихъ сердецъ.

Тамъ стихаетъ униженья
И вражды нѣмая дрожь,
Скорбный ропотъ пораженья
И поддѣльной ласки ложь.

Тамъ нежданный лучъ привѣта
Согрѣваетъ грудь бойца
И внезапный проблескъ свѣта
Осѣняетъ мудреца.

И призывной пѣсни звуки
Льются слаще и вольнѣй,
Руки жмутъ родныя руки,
Льнутъ уста къ устамъ смѣлѣй.

Такъ надъ міромъ въ край изъ края
Пролегла моя стезя,
Я ношусь, ношусь мелькая,
Я плыву, плыву скользя.

Подавая всѣмъ забвенье,
Усыпляя пылъ страстей,
Утѣшая на мгновенье
Жизни страждущихъ дѣтей».

Не вѣрьте безумнымъ напѣвамъ моимъ,
Не вѣрьте безумнымъ напѣвамъ…
Строптиваго сердца твореньямъ больнымъ,
Проникнутымъ местью и гнѣвомъ…

Звенятъ мои пѣсни, какъ яростный громъ,
Исполнены буйной угрозы,
А слезы готовы пролиться дождемъ,
Незримыя, тайныя слезы.

Не слушайте рѣзкихъ и злобныхъ рѣчей,
Не слушайте криковъ жестокихъ.
Тоска родила ихъ во мракѣ ночей,
Безсонныхъ ночей одинокихъ.

Страданье мнѣ рѣчи точило, какъ ножъ,
Острило слова мнѣ, какъ жала;
Смертельной обиды безмолвная дрожь
Проклятья, какъ молотъ, ковала.

Текутъ они дико, какъ пламя, какъ ядъ,
Чужда имъ граница и мѣра,
А въ сердцѣ таится невѣдомый кладъ,
Живая и теплая вѣра.

И пѣсни готовы омыться въ крови,
Упиться враждою мятежной,
А въ сердцѣ таится святыня любви,
Стыдливой, наивной и нѣжной.

Я скрылъ ихъ такъ рано, я скрылъ ихъ давно,
Съ заботой ревнивой и страстной,
Онѣ опустились на самое дно,
Въ душевный тайникъ безопасный.

Ихъ было такъ трудно спасти отъ потерь,
Создать имъ во мракѣ ограду,
И трудно открыть ихъ безъ страха теперь
Чужому нескромному взгляду.

Онѣ мнѣ дороже, чѣмъ пышный вѣнецъ,
И жизни и воли дороже,
Надъ ними дрожу я, какъ тайный скупецъ,
И вѣчно стою насторожѣ.

За нихъ я полміра въ обмѣнъ не возьму,
Пожертвую счастьемъ загробнымъ;
Признаться боюсь я себѣ самому,
Что кладомъ владѣю подобнымъ!..

Не вѣрьте жъ безумнымъ напѣвамъ моимъ,
Не вѣрьте напѣвамъ безумнымъ,
Безмолвныхъ страданій плодамъ роковымъ,
Нестройнымъ, и злобнымъ, и шумнымъ!

Какъ свѣтлое солнце подъ саваномъ грозъ,
Какъ утро въ ненастной одеждѣ,
Сокровище юныхъ плѣнительныхъ грезъ
Живетъ въ моемъ сердцѣ, какъ прежде.

Черныя тучи, чреватыя грозами,
Буйныхъ ненастій герольды суровые,
Громъ вашъ гремитъ роковыми угрозами,
Молніи вьются, какъ змѣи багровыя.

Что вы скрываете въ нѣдрахъ таинственныхъ,
Градъ ли бичующій, дождь ли живительный,
Натискъ ли вихрей свирѣпо-воинственныхъ,
Силъ ли стихійныхъ порывъ освѣжительный?

Вѣтромъ гонимыя, снова ль вы двинетесь
Въ даль необъятную, въ даль безпредѣльную,
Или на насъ неожиданно ринетесь,
Все сокрушая со злобой безцѣльною?

Или туманомъ вы воздухъ напоите,
Низко опуститесь мглой непрозрачною,
И пеленой погребальной накроете
Нашу равнину безжизненно-мрачную?

Въ горнихъ пустыняхъ вы встали, построены
Плотной стѣною, лишенной движенія,
Бездны небесной могучіе воины,
Ждущіе знака къ началу сраженія…

Чей голосъ счастливый, какъ смѣхъ шаловливый,
Струится съ небесныхъ высотъ?
То ласточекъ стая, на югъ улетая,
Прощальный привѣтъ намъ даетъ.

Ихъ крылья такъ быстры. Проворнѣй, чѣмъ искры,
Мелькаютъ ряды въ вышинѣ,
Купаются въ свѣтѣ, безпечнѣй, чѣмъ дѣти,
Всѣ вмѣстѣ щебечутъ онѣ:

— «Прощайте, Богъ съ вами! Какъ знаете сами,
Живите подъ властью зимы!
Ужъ близко морозы, ужъ блекнутъ березы…
На югъ собираемся мы…

Весной у васъ голодъ, а осенью холодъ,
Печальные дремлютъ луга.
Зимой у васъ горе… Не ждите насъ вскорѣ, —
Пока не растаютъ снѣга.

Летимъ мы безпечно въ тѣ страны, гдѣ вѣчно
Лазурью блестятъ небеса;
Тамъ вѣчная нѣга; ни стужи, ни снѣга
Не знаютъ поля и лѣса.

Въ тѣ ясныя страны не ходятъ туманы;
Тамъ рѣки не вѣдаютъ льда.
Зима тамъ привѣтнѣй красы вашей лѣтней…
Пора улетать намъ туда!

Прощайте, довольно! Легко намъ, привольно
Взвиваться въ безбрежную высь
И взапуски съ тучей, толпою летучей,
Впередъ безъ оглядки нестись…

Мелькая и рѣя, скорѣй и скорѣе,
Умчимся мы весело въ даль,
На поиски счастья, покинувъ ненастье,
И вашу покинувъ печаль».

Поднимемъ факелы и встрѣтимъ
Ночного гостя… Новый годъ,
Привѣтъ тебѣ! Иди впередъ!
Твою дорогу мы освѣтимъ!..

Налейте вина,
Зажгите всѣ свѣчи,
И пейте до дна
Для радостной встрѣчи!

Мы широко открыли двери,
Хоть на дворѣ свирѣпъ морозъ…
Забыты прошлыя потери;
Скажи: какой ты даръ принесъ?