Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ десятый. Стихотворенія [Старая орфография]

Отъ рѣчей, всегда безплодныхъ,
Полныхъ скуки и раздора,
Въ глубину пустынь холодныхъ
Убѣгу, друзья, я скоро…

Десять лѣтъ я ждалъ упрямо,
Все стремился васъ увидѣть, —
А теперь скажу вамъ прямо:
Я готовъ васъ ненавидѣть.

Вы не стали лучше сами,
И безсилье ваше — то же,
И съ сѣдыми волосами
Я остался васъ моложе…

Васъ пугаетъ каждый шорохъ:
Вамъ ли ждать себѣ побѣды?
Вы изводите свой порохъ
На гражданскіе обѣды.

Ваши чувства перекисли,
Души сухи, какъ пергаментъ;
Насквозь трезвы ваши мысли,
Хоть сажай васъ въ департаментъ.

Изо всѣхъ сокровищъ міра
Вамъ лишь цензоръ добрый нуженъ,
Да дешевая квартира,
Да жена, да скромный ужинъ…

Жизнь растетъ безъ остановки
И шагаетъ безъ дороги;
Только вы одни неловки,
Только вы коротконоги.

За ея огромнымъ ростомъ
Какъ угнаться вашимъ шагомъ?
Передъ каждымъ вы прохвостом
Остаетесь всѣ за флагомъ…

И, нося на шеѣ иго,
Безъ вины вы виноваты,
Что у васъ въ карманѣ — фига
Подъ оберткою изъ ваты.

— «Смирись!» — мнѣ говорятъ старинные враги, —
«Строптивый вызовъ твой ужъ никому не нуженъ,
И путь твой загражденъ и связаны шаги,
И ты давно обезоруженъ!..»

— «Смирись!» — мнѣ говорятъ старинные друзья. —
— «Нашъ идеалъ померкъ, и наша рать разбита.
А мы — послѣдыши, и намъ роптать нельзя,
И лучше жить тепло и сыто!..

Погибли храбрые… Миръ праху ихъ въ гробу!..
А ты зачѣмъ такъ безпокоенъ?
Уйми свой дерзкій нравъ, не искушай судьбу,
Ты отставной, безсильный воинъ!»…

А юношей толпа, отчизны лучшій цвѣтъ,
Стоитъ и слушаетъ и споръ ее тревожитъ.
Кому увѣровать, за кѣмъ идти вослѣдъ,
Никто изъ нихъ рѣшить не можетъ.

Тернистыя стези уводятъ въ темный лѣсъ,
А торныя дороги грязны…
Нѣмая пустота предательскихъ небесъ
Угрозы сѣетъ и соблазны.

— «Смирись!» — въ награду мнѣ сулите вы успѣхъ!..
Пускай же васъ однихъ грязнитъ вашъ поздній опытъ!
Мой гнѣвъ непримиримъ. Раздастся громче всѣхъ
Мой безпокойный, страстный ропотъ.

Мѣняться поздно мнѣ. Мириться не хочу,
Рабомъ подъ старость я не стану.
Не буду рукъ лизать слѣпому палачу
И въ землю кланяться тирану.

Воинственной мечтѣ я жизнь свою обрекъ,
Но я обѣта не нарушу.
Могучей ярости стремительный потокъ
Живымъ огнемъ мнѣ влился въ душу.

Пускай для подвиговъ дѣйствительность мелка,
Пусть нѣтъ арены для геройства, —
Меня томитъ еще давнишняя тоска,
Всесильный демонъ безпокойства.

Изъ вашихъ свѣтлыхъ залъ меня онъ гонитъ вонъ,
И не даетъ мнѣ пить изъ вашей чаши пьяной.
Въ ушахъ моихъ звучитъ, какъ похоронный звонъ,
Вашъ гимнъ назойливый и рьяный.

И я бѣгу, спѣшу, не знаю самъ — куда,
Скитаюсь смолоду понынѣ
Сквозь бурныя моря, большіе города
И безконечныя пустыни.

Не нужно мѣста мнѣ межъ вами на пиру,
Противны ваши мнѣ пороги,
Бродягою живу, бродягою умру.
Въ степи, на рытвинѣ дороги.

Братъ мой, спутникъ по общей тернистой стезѣ,
Ободрись и въ житейскомъ бою
Не давай пошатнуть налетѣвшей грозѣ
Напряженную силу твою!

Наша смѣлая юность еще не прошла,
Въ нашемъ сердцѣ огонь не угасъ,
И надъ нимъ не властна эта душная мгла,
Этотъ мракъ, окружающій насъ…

Мы росли подъ ненастьемъ. Какъ мечъ боевой,
Закалили мы душу въ борьбѣ,
И не разъ свою грудь подъ ударъ роковой
Подставляли отважно судьбѣ.

Но не вѣчно процарствуетъ злобный обманъ,
Этотъ гнетъ не всесиленъ, о нѣтъ!
Каждый вихря порывъ разгоняетъ туманъ,
Приближая желанный разсвѣтъ.

Много радостныхъ дней, много свѣтлыхъ минутъ
Впереди мы еще проживемъ,
До конца доведемъ свой покинутый трудъ,
До побѣды борьбу доведемъ.

Не клони жъ предъ грозой такъ уныло чела,
Чутко жди, чтобъ ударилъ нашъ часъ!
Наша смѣлая юность еще не прошла,
Въ нашемъ сердцѣ огонь не угасъ.

Оставь свои настойчивыя рѣчи
О подвигахъ и жертвахъ безъ конца!
Я не возьму креста себѣ на плечи,
Я не хочу терноваго вѣнца.

Не говори: всемірному страданью
Великій долгъ несешь ты на себѣ,
И жизнь твоя должна явиться данью
И выкупомъ безжалостной судьбѣ.

Свободенъ я. Ничто меня не свяжетъ,
Изъ всякихъ узъ навѣки выросъ я,
Твоя рука стези мнѣ не укажетъ:
Я самъ себѣ вожатый и судья.

Я жить хочу. Въ необозримомъ мірѣ
Я жизнь цѣню, какъ лучшій изъ даровъ,
И грань ея хочу раздвинуть шире,
И сбросить прочь назойливый покровъ.

Хочу тепломъ и свѣтомъ я упиться,
Изгибы жилъ съ природою сплести,
И вглубь земли корнями жадно впиться, —
Какъ дубъ растетъ, всю жизнь свою расти.

Чтобъ изъ моихъ побѣговъ плодоносныхъ
На тайный зовъ сочувственныхъ небесъ,
Какъ цѣлый строй друзей побѣдоносныхъ,
Вокругъ меня поднялся новый лѣсъ.

Чтобъ гнѣвъ грозы, стремительно летящей
Надъ шириной безпомощныхъ равнинъ,
Изнемогалъ, забившись въ наши чащи,
Въ густыхъ сѣтяхъ безчисленныхъ вершинъ.

Въ полночной тяжелой, томительной мглѣ
Въ унылой пустынѣ, на черной землѣ,
Однажды зажженъ былъ костеръ
Изъ вѣтокъ, наломанныхъ въ ближнемъ лѣсу,
Еще сохранившихъ ночную росу,
Какъ яркій алмазный уборъ.

Онъ робко горѣлъ, пробивался съ трудомъ,
Подъ пологомъ мрака въ туманѣ сѣдомъ
Мерцалъ, словно огненный глазъ,
И скоро подъ гнетомъ таинственной тьмы
Истаялъ, какъ узникъ подъ сводомъ тюрьмы,
Безсильно и грустно погасъ.

Но искра осталась въ остывшей золѣ,
На влажной, холодной, росистой землѣ,
Тоскуя осталась одна,
И скоро подъ сѣрымъ пушистымъ плащемъ,
Лѣнивымъ, спокойнымъ, бездѣйственнымъ сномъ
Надолго заснула она.

Ей снилось: Струя золотого огня,
Сіяетъ, какъ солнце лазурнаго дня,
Живительнымъ грѣетъ тепломъ;
И яркій, блестящій, волшебный узоръ
Цвѣтистыхъ лучей, ослѣпляющихъ взоръ,
Причудливо вьется кругомъ.

Ей снилось: Пожаръ безпощадно жестокъ,
Губительно льется горящій потокъ
Сквозь шумный, испуганный лѣсъ.
Вездѣ, какъ знамена на полѣ борьбы,
Взвиваются дыма густые столбы,
До мрачныхъ безмолвныхъ небесъ…