Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ десятый. Стихотворенія [Старая орфография]

И выросли изъ нихъ въ родномъ моемъ краю,
Какъ изъ стальныхъ зубовъ дракона,
Младые воины, готовые въ бою
Иль побѣдить, иль пасть безъ стона.

Отвага ихъ кипитъ, и множится число,
И покрываетъ всѣ потери.
Свирѣпому врагу на горе и на зло
Готова жизнь открыть имъ двери.

Дрожитъ невѣжества чугунный пьедесталъ,
И старый идолъ, богъ порока,
Шатается и ждетъ, чтобъ день суда насталъ,
И этотъ день ужъ недалеко.

Прощайте, я усталъ. Разстаться намъ пора.
Въ глазахъ туманъ, дышать мнѣ трудно.
Ужъ я не доживу до новаго утра,
Засну навѣки непробудно.

Пускай! Не страшно мнѣ. Я вижу впереди
Начало лучшаго восхода.
Ему служилъ и я. Нѣмая смерть, иди!
Да здравствуетъ любовь, да здравствуетъ свобода!.

Пока твой свѣтелъ взоръ, и кровь кипитъ ключомъ,
И дышитъ грудь легко и смѣло,
Не прячь свою мечту, какъ тайну, подъ плащемъ.
Спѣши создать изъ мысли дѣло!

У мудрецовъ земли совѣта не ищи,
Ихъ сердце суетно и сухо.
Живи безумствуя, до капли истощи
Восторгъ страстей и силу духа.

Пройдетъ немного лѣтъ. Весь этотъ міръ чудесъ,
Водоворотъ живой и сложный,
Покажется тебѣ, какъ театральный лѣсъ,
Поддѣлкой грубой и ничтожной.

Восторженный угаръ разсѣется, какъ дымъ,
И страсть кипѣть не будетъ бурно.
Надъ пепломъ юныхъ грезъ, холоднымъ и сѣдымъ,
Замкнется грудь твоя, какъ урна…

Не говори себѣ: чтобъ первый сдѣлать шагъ,
Пускай порывъ мой будетъ мелокъ.
Съ завистливой судьбой борись, какъ честный врагъ,
Не заключай позорныхъ сдѣлокъ.

Судьба, какъ женщина, капризна. Но любви
И ласки нѣтъ у ней продажной.
Ей нуженъ смѣлый другъ, съ живымъ огнемъ въ крови,
Съ душой великой и отважной.

Да будетъ путь твой прямъ, и цѣль твоя — одна
Стихія вѣчная, свобода.
Какъ буря, будь великъ, настойчивъ, какъ волна,
И безпощаденъ, какъ природа!

Мнѣ снился сонъ, зловѣщій плодъ мечты;
Земля была кладбищемъ безпредѣльнымъ,
Какъ черный лѣсъ, стояли тамъ кресты,
Подавлены безмолвіемъ смертельнымъ.

Кончалась ночь. Въ восточной полутьмѣ
Рождался свѣтъ болѣзненный и дальній,
И предо мной, какъ призракъ на холмѣ,
Вздымался крестъ, всѣхъ выше и печальнѣй,

Онъ выступалъ загадочно сквозь мракъ,
Раскинувъ врозь свои прямыя руки,
Но не былъ то могилы мирный знакъ,
То казни символъ былъ и муки.

Онъ оживалъ и роковой упрекъ
Мнѣ посылалъ съ настойчивою властью,
И видѣлъ я: на немъ распятъ пророкъ
На жертву злому Самовластью.

Сочилась кровь изъ-подъ шиповъ вѣнца,
Въ глазахъ была смертельная истома.
Малѣйшая черта его лица
Была давно близка мнѣ и знакома.

Онъ голову склонилъ безсильно внизъ,
Его спина носить привыкла иго,
Онъ былъ распятъ и на крестѣ повисъ,
Надъ нимъ была распята книга.

И вздрогнулъ онъ, и размокнулъ уста,
Чтобъ вымолвить невѣдомое слово.
Но вмѣсто словъ съ высокаго креста
Раздались звуки кашля злого.

Онъ застоналъ и поблѣднѣлъ, какъ трупъ,
И на щекахъ, какъ кровь, блеснули пятна,
И, наконецъ, съ полуоткрытыхъ губъ
Слетѣло: «жажду!» еле внятно…

А небеса свѣтлѣли. Въ вышинѣ
Туманъ рѣдѣлъ, спускаясь ниже.
Заря росла въ восточной сторонѣ
И первый лучъ мерцалъ все ближе.

Тамъ, гдѣ торгъ ведутъ доходный
И Россія и Сибирь,
Надъ рѣкою судоходной
Поселился богатырь.

Не Добрыня то бояринъ,
Не заморскій чваный Дюкъ ,
Не касимовскій татаринъ —
То Ильи послѣдній внукъ.

Онъ ходилъ золоторотцемъ
И удалый вышелъ хватъ,
Даже съ Васькой новгородцемъ
Онъ крестовый былъ бы братъ.

Да его Микула вотчимъ
Изъ деревни выжилъ вонъ,
И тогда судорабочимъ
Угодилъ на Волгу онъ.

Съ той поры по волжскимъ плесамъ
Онъ гулялъ двѣ сотни лѣтъ,
По пескамъ и по утесамъ
Онъ вездѣ оставилъ слѣдъ.

Щеголялъ въ цвѣтной одеждѣ,
Щеголялъ въ морозъ босымъ,
Назывался Стенькой прежде.
А теперь зовутъ Максимъ.

Онъ веселымъ былъ бродягой,
Безъ сапогъ и безъ заботъ, —
Такъ пускай живетъ съ отвагой,
Никому челомъ не бьетъ.

Что предъ нимъ любой чиновникъ,
Либеральный крохоборъ,
Добродѣтельный сановникъ
И педантъ, несущій вздоръ?

Что предъ нимъ любой алтынникъ,
Живодеръ и дерзкій плутъ,
Самозванный именинникъ
Нашихъ бѣдъ и вѣчныхъ смутъ?

И повытчикъ и лабазникъ
Одинаковы въ цѣнѣ.
Вѣрь, Максимъ, настанетъ праздникъ
И на нашей сторонѣ!..

Пусть они разводятъ копоть,
Пусть плодятъ вездѣ развратъ,
Не удастся все имъ слопать…
И по темени отхлопать
Постарайся ихъ, мой братъ!

Надъ юнымъ, прекраснымъ лицомъ
Волосъ темнорусыя пряди
Легли заплетеннымъ вѣнцомъ
И выбились кольцами сзади.

Нарядъ ея бѣденъ и строгъ,
Но лучшей не нужно одежды,
Ее осѣняетъ Самъ Богъ
Златымъ ореоломъ надежды.

Краса молодого чела
Бѣлѣетъ слоновою костью,
И станъ ея прямъ, какъ стрѣла,
Но гнется податливой тростью.

На розовыхъ свѣжихъ устахъ
Загадка серьезности важной,
А въ сѣрыхъ веселыхъ глазахъ
Задоръ шаловливо-отважный.

Какъ радостно смотритъ она
Съ плѣнительнымъ, бодрымъ привѣтомъ!
Такъ русская смотритъ весна,
Апрѣльскимъ залитая свѣтомъ.

Какъ чаша живого цвѣтка,
Душа ея жаждетъ открыться;
Еще ей неясно пока,
Какая въ ней сила таится…

Но пусть ея разумъ пойметъ,
Пусть вѣра ей сердце разбудитъ,
Пойдетъ она смѣло впередъ
И трудностей мѣрить не будетъ.

Съ назойливой сѣтью помѣхъ
Она не устанетъ бороться,
И мужествомъ купитъ успѣхъ,
И цѣли желанной добьется…

Въ святилищѣ женскихъ сердецъ
Безсильнымъ сомнѣньямъ нѣтъ мѣста.
Колеблются мужъ и отецъ,
Но вѣруютъ мать и невѣста.

И дѣвичья нѣжная грудь
Упрямымъ терпѣньемъ богаче,
Когда преграждаемый путь
Приноситъ сперва неудачи.

Учиться?.. Одна, безъ друзей,
Начнетъ она бодро работу,
Стучась у закрытыхъ дверей
На зло вѣковому запрету.

Учить?.. Въ деревенской глуши,
Въ суровой заброшенной долѣ
Великую силу души
Убогой пожертвуетъ школѣ.