Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ десятый. Стихотворенія [Старая орфография]

Увы, я знаю!.. Зачѣмъ упрямо
Несетъ мнѣ эхо свой стонъ кровавый?
И я вѣдь родомъ съ развалинъ храма,
Съ кладбища славы,
И я скитаюсь надъ ихъ границей
Бездомной птицей!..

Но въ дверь гробницы стуча крылами,
Во мглѣ ненастья холодной, сѣрой,
Дневного блеска ищу очами
Съ ревнивой вѣрой.
Ищу въ могилахъ движенья знаки
И жду во мракѣ.

На зло надеждѣ, носящей цѣпи,
Полуугасшей во мглѣ туманной,
Я жду, чтобъ кости воскресли въ склепѣ
Съ зарей румяной.
Я вѣрю въ утро средь бурь, какъ прежде,
На зло надеждѣ.

Доступны ль грезы главѣ суровой,
Что носитъ скорби вѣнецъ терновый,
Груди, хранящей нѣмыя слезы,
Доступны ль грезы?

Въ очахъ, поникшихъ съ тоской усталой,
Блеснулъ ли пламень хоть искрой малой,
Который лѣчитъ слѣпыя вѣжды
Лучомъ надежды?

И тотъ, кто молча выноситъ муки,
Хоть разъ простеръ ли съ мольбою руки
Туда, гдѣ брезжутъ сквозь мракъ пустыни
Земли святыни?

Рабу машины во мглѣ тюремной,
Чей трудъ есть иго и плодъ угрозы,
Чей вѣкъ влачится, какъ плѣнъ подземный,
Доступны ль грезы?

Сквозь стонъ, сквозь скрежетъ заботъ гнетущихъ,
Проникъ ли откликъ вѣковъ грядущихъ
И смутный шопотъ идей крылатыхъ,
Въ тиши зачатыхъ?

Броню боязни тупой, враждебной,
Любовь прожгла ли стрѣлой волшебной,
Несущей людямъ небесъ богатство,
Во имя братства?

И тотъ, чьи взоры къ землѣ приникли,
Основы міра въ тиши постигъ ли,
Признавъ хоть смутно свой разумъ плѣнный
Звеномъ вселенной?

Душѣ, дрожащей въ той безднѣ мглистой,
Гдѣ ночь клубится и вьются грозы,
Доступна ль вѣра въ восходъ лучистый,
Доступны ль грезы?

Коль нѣтъ, костеръ свой разложимъ шире!
Пусть больше дастъ онъ тепла и свѣта
И блещетъ ярко въ застывшемъ мірѣ,
Какъ вѣсть разсвѣта!

Коль нѣтъ, знамена поднимемъ выше!
Пусть братья видятъ залогъ сраженья
И вѣрятъ въ утро, во тьмѣ услыша
Призывъ движенья.

О, если я грѣшна, таиться я не буду!..
Твой взоръ всевидящій въ груди моей читалъ,
Въ безмолвной тишинѣ Ты въ душу мнѣ слеталъ,
На мигъ доступную таинственному чуду,
И надо мной вился безплотный хороводъ
Неизъяснимыхъ думъ, торжественныхъ и чистыхъ.
Такъ стая голубей на крыльяхъ серебристыхъ
Неслышно носится надъ лономъ тихихъ водъ,
Когда гроза встаетъ среди небесъ мятежныхъ,
На яркія струи бросая сумракъ свой,
А голуби летятъ, свиваясь въ свѣтлый рой,
Мелькаютъ въ вышинѣ бѣлѣе хлопьевъ снѣжныхъ,
Взрываютъ крыльями недвижной влаги гладь
И пасмурную тѣнь стараются согнать.

Но пусть мои грѣхи останутся открыты
Передъ Однимъ Тобой. Въ грядущій судный день
Да будетъ мнѣ щитомъ Твоей десницы сѣнь!..
Не нужно мнѣ людей обманчивой защиты!
Пусть всѣ отступятъ прочь! Чужихъ не звала я,
Искусныя во лжи пускай умолкнутъ рѣчи!
Чтобы одѣть меня, коварные друзья
Свой плащъ испятнанный бросаютъ мнѣ на плечи…
Останемся одни. Закрой за мною дверь!
Я дѣло рукъ Твоихъ и творческаго слова
И въ наготѣ своей готова я теперь
Передъ лицомъ Твоимъ явиться безъ покрова.

О, если я грѣшна, Ты, Боже, видишь Самъ
Мой самый черный грѣхъ, Ты знаешь, что онъ значитъ…
Ты видишь грудь мою — она дрожитъ и плачетъ,
Какъ арфа скорбная, взывая къ небесамъ.
Проклятья въ ней живутъ и вопли вѣчно стонутъ,
Погибшихъ соловьевъ рыданья въ ней звучатъ,
И розъ растоптанныхъ струится ароматъ,
Лучи падучихъ звѣздъ въ ея изгибахъ тонутъ…
Всѣ голоса земли ей отдаютъ свой кликъ.
Та арфа мнѣ дана до гроба безъ разлуки,
Хоть каждой фиброю я вся дрожу отъ муки,
Но слушать я должна тѣ роковые звуки,
Безъ власти крикнуть имъ: умолкните на мигъ!
Ты, Боже, видишь Самъ, Владыка духовъ правыхъ,
Одѣвшій ризой звѣздъ унылой ночи тьму!..
Ты знаешь, сколько грезъ заманчиво лукавыхъ
Въ безмолвной тишинѣ является уму,
Какія чудныя, чарующія сказки,
Въ минуту отдыха коварный шепчетъ сонъ,
А утро вдругъ сотретъ плѣнительныя краски
И налетитъ гроза съ невѣдомыхъ сторонъ,
Зажжетъ сомнѣньемъ грудь, развѣетъ безъ усилья
Рой свѣтлыхъ призраковъ, обрушится, какъ громъ,
Стараясь оборвать неопытныя крылья
Души безпомощной предъ бѣшенымъ врагомъ.

Ты, Боже, видишь Самъ, какъ трудно жить на свѣтѣ,
Свиваться какъ червякъ, раздавленный въ пыли,
Стонать подъ игомъ правъ безжалостной земли,
Связавшихъ насъ кругомъ, какъ пагубныя сѣти,
Опутавшихъ людей, какъ рой безсильныхъ мухъ.
Къ отчаянной борьбѣ напрасно рвется духъ,
Нельзя противиться мучительному плѣну…
Зачѣмъ свобода мнѣ, куда направить шагъ?..
Вездѣ моя тюрьма — побѣдоносный врагъ,
Повсюду я наткнусь на роковую стѣну.
Казни насъ, Господи! Пошли намъ смерть и плачъ!
Но размечи, какъ прахъ, тѣ каменные гробы,
Гдѣ брата судитъ братъ закономъ лжи и злобы,
И блещетъ грозный мечъ и властвуетъ палачъ.

Пускай роптала я… Въ неудержимыхъ крикахъ
Тотъ ропотъ вырвался изъ сердца тайниковъ.
Уста мнѣ жегъ огнемъ лотокъ безумныхъ словъ,
И я бросала ихъ на крыльяхъ вихрей дикихъ
Сквозь бездну тишины, лишенную границъ,
Къ престолу Твоего безоблачнаго свѣта…
Ко жалобы мои вернулись безъ отвѣта,
Назадъ вернулись всѣ, какъ стая робкихъ птицъ?

Пускай роптала я… Мой голосъ огорченный
Страданьямъ собственнымъ не требовалъ конца,
Хотя и я — дитя Небеснаго Отца,
Чье царство вѣчный блескъ ничѣмъ не омраченный.
И знаю, могъ бы Онъ хоть слабый лучъ послать
Очамъ моимъ слѣпымъ сквозь сумракъ неутѣшный.
Но я покинута въ темницѣ той кромѣшной,
Гдѣ миріады жертвъ обречены страдать,
Томиться весь свой вѣкъ въ отчаяньи угрюмомъ,
На той скупой землѣ, гдѣ проклятъ человѣкъ,
Гдѣ стонетъ каждый лѣсъ своимъ немолчнымъ шумомъ,
Гдѣ каждая волна звонкоголосыхъ рѣкъ,
И каждый вѣтра вздохъ, восколыхнувшій поле
Разноситъ смутный плачъ, забытыхъ отзвукъ слезъ,
И пѣсня соловья, тоскливая до боли,
Рыдаетъ въ тишинѣ надъ скорбной думой розъ,
И падаетъ росой на ихъ нѣмыя очи…
Межъ нихъ и я стою и откликъ всѣмъ даю,
И съ пѣсней соловья, въ слезахъ росистой ночи,
Безмолвію небесъ бросаю пѣснь свою.
И если бъ даже Ты, Создатель лучезарный,
Покинулъ хоть на мигъ свой золотой престолъ
И поглядѣлъ вблизи на бѣдность этихъ селъ,
На скудость темныхъ хатъ и трудъ неблагодарный,
На вѣчный гнетъ заботъ у каждаго въ очахъ,
На щеки впалыя и рваныя одежды,
И нѣмоту сердецъ, не знающихъ надежды,
И смутную тоску, и смутный рабскій страхъ
И поглядѣлъ вблизи, какъ грустно и убого
Проходитъ наша жизнь, какъ тѣсно намъ внизу,
И сколько призраковъ у каждаго порога,
Ты Самъ бы уронилъ тяжелую слезу,
И помрачилъ бы блескъ небеснаго чертога
И солнца свѣтлый ликъ закуталъ бы въ грозу.