Примо Леви - «Я в Берлине. Сидоров»

Аюкава Нобуо, один из основателей поэтической группы «Арэти» («Пустошь», 1947 — середина 1960-х гг.), вошел в японскую литературу не только как талантливый критик, но и как один из крупнейших представителей фронтовой модернистской поэзии о Второй мировой войне. Опираясь на традиции орнаментальной полифонической поэтики Т. С. Элиота, Аюкава Нобуо сформировал свой самобытный художественный стиль, для которого были характерны акцент на логическую (а не ассоциативную) связь между образами, острый драматизм, гражданская проблематика и поиск новых ценностей в условиях послевоенного духовного кризиса и становления в Японии демократического общества. Творчество Аюкавы Нобуо и поэтической группы «Арэти» оказало существенное влияние на развитие лирики послевоенного периода (гэндайси) и не теряет своей актуальности в современном мире японского литературоведения (эссе Торю Китагавы и др.).

Для русскоязычного читателя поэзия Аюкавы Нобуо представляет особую ценность, поскольку в русской литературе о Второй мировой войне фронтовая модернистская лирика — явление редкое и малоизученное (избранные стихи Б. Пастернака, С. Липкина, Д. Самойлова, И. Дегена и др.).

Приведенные ниже стихи Аюкавы публикуются вместе с комментарием Ооки Макото и Таникавы Сюнтаро, поэтов-современников Аюкавы Нобуо.

Стихотворение «черты лица» было опубликовано в 1940 году. Как отмечают Оока Макото и Таникава Сюнтаро, произведение относится к раннему творчеству Аюкавы, однако не уступает послевоенной лирике автора. «Этому произведению, вероятно, можно отвести особое место в творчестве Аюкавы, поскольку для этого стихотворения характерно по-юношески острое и тонкое восприятие мира. Кроме того, как произведение своего времени, оно отражает специфический лиризм милитаристской эпохи», — считают комментаторы.

Оока Макото и Таникава Сюнтаро пишут следующее: «Аюкава Нобуо поступил на военную службу в октябре 1942 года. Хотя к тому моменту он уже числился в университете Васэда на факультете английской литературы, писатель не смог продолжать обучение из-за нехватки военных кадров и был вынужден на три года оставить университет. Не имея высшего образования, Аюкава не смог получить звание офицера. Писатель был направлен в наземные войска, в так называемую пехоту второго ранга императорской армии. В апреле 1943 года <���…> Аюкава Нобуо прибыл на остров Суматра, но в мае 1944-го из-за болезни был вынужден вернуться в Японию. Возвращение на госпитальном судне, по-видимому, произвело сильное впечатление на Аюкаву, и образ госпитального корабля стал центральным для целого ряда произведений поэта.

<���…> Образ буя возникает в памяти лирического героя как нечто неотступное, чего „не отнять даже черту“, поэтому автор называет буй „унылым“. Что же касается образа „несчастного пехотинца“ — скорее всего, это сам Аюкава. Поскольку буй — шрам войны в душе лирического героя, этот образ не угасает в его памяти».

Приведем комментарий Ооки Макото и Таникавы Сюнтаро: «Погибнут солдаты или вернутся из боя живыми, зависит лишь от того, верят ли они своим богам, верят ли в их „божественный гонорар“». Речь идет о своеобразном негласном договоре между богами и людьми, согласно которому в обмен на почести богам божества обязуются защищать людей, а также обещают посмертную жизнь в раю. В стихотворении умирающий пехотинец проклинает войну и отказывается от «гонорара, обещанного богами», то есть не воздает им почести и поэтому вынужден «умереть навеки». Тем не менее, согласно Ооке Макото и Таникаве Сюнтаро, сцена мучительной смерти пехотинца «прекрасна с религиозной точки зрения», поскольку «отрекшись от бессмертия, солдат принес себя в жертву во имя „человечности“».