Лариса Баграмова - Рифмы

Ты учил, что явлен дать свободу, —
Так иди к ним ныне и смотри,
Как воспринят Твой призыв к народу,
Что они на деле обрели…

Полтора тысячелетья кряду
Мы боролись с этою бедой,
И теперь за все труды награда
Нам их вера в парадиз земной.

И сейчас всё те же люди верят
В рай не в небесах, а на земле
И себя при всех своих потерях
Чувствуют свободными вполне.

Именем Твоим мы им солгали
Ради их же блага и пути,
Ощущенье счастья им создали
И к практичной жизни привели.

Человек — бунтарь в своей природе;
Разве может быть он счастлив в том?
Разве, пребывая на свободе,
Не разрушит ею он свой дом?

Знал об этом Ты и всё же верил
В сообразность Своего пути.
Отвергая сотни упреждений,
Ты упрямо продолжал вести

Их к свободе — значит, и к несчастью,
Потому что несчастливый тот,
Кто решает всё своею властью
И за всё ручательство берёт.

Ты отверг реальный путь их к благу.
К счастью, Ты оставил право нам
Принимать их в верности присягу,
Уподобив нас земным богам.

Уходя, Ты передал нам Дело,
Дав предлоги судьбами вершить.
Мы употребили их умело,
Так зачем пришёл Ты, чтоб лишить

Нас такой возможности отныне?
Страшный, умный и великий дух
Говорил с Тобой тогда в пустыне,
Искушая, обольщая слух…

Дух небытия и ничиженья
Возвестил тебе вопроса три,
В них решая все Твои сомненья,
Но отверг Ты их — и вот, смотри:

Ты не понял истины, звучавшей
В тех вопросах трёх; не понял Ты:
Эта весть являлась настоящей,
В ней и были к радости мосты.

В появленье их и было чудо!
Если бы тогда утратить их…
Для примера речь веду, как худо,
Если б мы не слышали о них:

Если б смысл их был потерян нами,
Если б три вопроса вечных тех,
Молвленных ужасными речами,
Были бы забыты, как на грех,

Если б вместе с книгами пропали
И бесследно канули во тьму —
Если бы обязаны мы сами
Были их постигнуть глубину,

Если б надлежало нам их снова
Сочинить, измыслить и внести
В текст священных книг первоосновой,
И к тому всех мудрецов свести,

Всех учёных, всех царей, поэтов,
Всех, кто философствует в ночи,
Всех, кому по силам подвиг этот,
Всех, в ком голос разума звучит;

И задать им должную задачу:
Сочинить, найти вопроса три —
Но такие, чтобы в них означен
Был весь смысл, желаемый людьми,

Чтоб они служили маяками
Всей людских стремлений на земле,
Чтоб они всю соль собой являли
И объяли б всё собой вполне,

Чтобы, соответствуя задаче,
Выражали б сверх неё всю суть,
В трёх лишь фразах полностью означив
Все желанья, все мечты, весь путь

Человечества к дарам желанным,
Всю его историю вовек, —
Думаешь, что разумом, нам данным
Мы б смогли осилить тот проект?

Даже вместе, даже совокупно
Мы бы это сделать не смогли.
Никогда не стал бы нам доступным
Смысл вопросов, шедших из земли,

Вся их ясность, мощность и глубины.
По одним вопросам этим Ты
Должен был понять, что Ты покинут
И с небесной свергнут высоты.

По одним вопросам этим вечным,
Если бы хотел, то понял Сам:
С абсолютным, а не с человечьим
Разумом беседовал Ты там.

В этих трёх вопросах был объявлен
Весь постисторический прогноз.
Триедино слитый, был предъявлен
Основной мотив любых угроз.

Вся людская противоречивость,
Совокупность всех людских проблем
В тех вопросах целиком явилась,
Дав ответ на каждую из тем.

Полтора уже тысячелетья
Минуло с тех пор — и знаем мы:
Страшный дух на все из них ответил,
Всё предрёк, явив на свет из тьмы.

Возвестил о будущем надёжно,
Так, что ничего добавить сверх
И убавить тоже невозможно.
Сам реши: кого же ждал успех?

Кто был прав: Ты или он в итоге?
Вспомни, что он говорил, ясней:
В мир пришёл не в царственной Ты тоге —
Так чего же ждал Ты от людей?

Ты пришёл к ним с голыми руками,
Дав свободы неземной обет.
Что понять они могли бы сами?
Им неведом истин этих свет.

В простоте своей, в своём бесчинстве
Даже и помыслить не смогли б
Чтоб от нужд своих себя очистить
И к свободе обратить свой лик.

Непосильна и тяжка свобода!
Ничего ужасней в жизни нет.
Так зачем сей страшный дар народу
Предложил Ты до скончанья лет?

Должен был Ты обещать иное.
Посмотри: повсюду камни тут —
Преврати их в хлеб — и за Тобою
Тотчас все, как стадо, побегут

Благодарно, слепо и послушно,
Опасаясь, что отнимешь вновь…
Только это им на деле нужно,
Только в этом видится любовь!

Но Ты жаждал дать одну свободу,
По Себе судя о них — о всех.
Послушанья не дал Ты народу,
Рассудив, что сделка — это грех.

Ты не стал их подкупать хлебами,
Возразив, что человек живёт
Не единым хлебом. Но восстанет
Дух земли и поведёт народ

На Тебя, сразится и одержит
Над Тобой победу — и опять
Все пойдут за зверем тем, как прежде,
Не переставая восклицать:

Это он нам дал огонь небесный!
Знаешь ли Ты, что пройдут века,
И научным разумом чудесным
Будет изменён сам смысл греха?

Что устами мудрости извечной
Будет дан новейший постулат:
Преступлений нет бесчеловечных,
Есть лишь тот, кто нищетой объят.

Накорми — и лишь потом истребуй
Добродетель, веру и добро.
Дай сначала мёда нам и хлеба —
И лишь после требуй от даров.

Этот лозунг вспыхнет на знамёнах
Поколений будущих в веках,
Против Твоей веры обращённых
И повергших храм Твой в тлен и прах.

И на месте храма вновь восстанет
Башня Вавилона — до небес!
Снова не достроится… Но явит
Предвкушенье жизненных чудес.

Ты бы мог избегнуть их страданий
В бесполезном, суетном труде,
Дав им сразу всё, без притязаний
На их души, слабые в беде.

Но Ты не хотел. Ты стал их мучить.
На тысячелетия обрёк
Их, убогих, на слепую участь
В тщете и нужде влачить свой срок.

Но они придут — придут за нами,
Разыскав нас, изгнанных Тобой,
И вскричат: — Нам рая обещали!
И огня с небес! Но ни одной

Крохи манны с неба не упало.
Накормите нас! — И мы пойдём,
И достроим башню поначалу,
И её святыней назовём.