Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Говорить не будут: «Когда орешник на ветру трепетал»,
А скажут: «Когда маляр над рабочими измывался».
Говорить не будут: «Когда мальчишка прыгучие камешки в реку швырял»,
А скажут: «Когда готовились большие войны».
Говорить не будут: «Когда женщина вошла в комнату»,
А скажут: «Когда правители великих держав объединились против рабочих».
Говорить не будут: «Были мрачные времена»,
Но скажут: «Почему их поэты молчали?»

Каждый раз, когда нам казалось,
Что ответ на вопрос найден,
Один из нас дергал за шнурок:
Висевший на стене свернутый в рулон китайский экран, падая,
Раскрывался, и с него смотрел на нас человек
С выражением сомненья на лице.

«Я — Сомневающийся, —
Говорил он нам. — Я сомневаюсь в том, что
Работа, которая съела у вас столько дней,
Вам удалась. В том, что сказанное вами,
Будь оно хуже сказано, само по себе могло бы
Кого-нибудь заинтересовать. Но также и в том,
Хорошо ли вы это сказали, не положились ли только на
Силу правды сказанного вами.
В том, что вы выразились ясно и однозначно, — если вас не так поймут —
Ваша вина. Но это может быть и однозначно, настолько, что
Противоречия предмета исчезли — не слишком ли однозначно?
Тогда то, что вы говорите, не годится, ваш труд оказался безжизненным.
Находитесь ли вы действительно в потоке событий? Согласны ли
Со всем, что будет? А будете ли вы? Кто вы? К кому
Вы обращаетесь? Кому будет полезно то, что вы говорите? И кстати:
Насколько это трезво? Можно ли это перечесть утром на свежую голову?
Связано ли это с тем, что реально есть?
Использованы ли идеи, высказанные до вас, или,
По крайней мере, опровергнуты? Все ли доказано?
Чем — опытом? Каким? Но прежде всего —
Каждый раз и прежде всего: как надо действовать,
Если поверить тому, что вы говорите? Прежде всего:
Как надо действовать?»

Задумчиво и с любопытством смотрели мы на Сомневающегося,
Синего человека на экране, смотрели друг на друга и
Начинали работу сначала.

Мы обнимаемся.
Я возьмусь за богатую тему,
Ты — за скудную.
Короткое объятие.
Тебя ожидает трапеза,
За мной — шпики.
Мы разговариваем о погоде и о нашей
Давней дружбе. О чем-либо другом
Было бы слишком горько.

Фрау Гермер перед судом — полотна белей:
«Да смилуется господь над моими сынами!»
И никто из сограждан руки не подал ей.

«Герр мельник, бессовестно врали твои весы:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И мельник прошел себе мимо, ухмыляясь в усы.

«Герр пастор, в одних лишь поборах ты ведал толк:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И пастор прошел себе мимо, сморкаясь в платок.

«Герр лавочник, ты-то пять марок за нож огреб:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И лавочник встал: «Ты еще мне должна за гроб!»

— «Герр мясник, ты по опыту знаешь — где нож, там кровь:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И мясник прошел себе мимо, насмешливо вскинув бровь.

«Эй, сосед, ты ссудил им денег, ты сам им поднес:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И сосед прошел себе мимо, напевая что-то под нос.

«Герр писарь, ты сам пострадавшего звал подлецом:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И писарь прошел себе мимо с неподкупным лицом.

«Фрау докторша, муж твой бедняге дал кровью истечь тогда:
Да смилуется господь над моими сынами!»
И докторша мимо прошла, горя от стыда.

«Капитан, ты сказал:-Кто с оружьем, тому поверит любой. —
Да смилуется господь над моими сынами!»
И мимо прошел капитан, любуясь собой.

«Закон — он что дышло, — не ты ли сказал, герр судья?
Да смилуется господь над моими сынами!»
И судья прошел себе мимо: «Ну, конечно, не я!»

«Герр учитель, ты сам учил нас, что награды сильнейшего ждут.
Да смилуется господь над моими сынами!»
И учитель прошел себе мимо: «Что и было доказано тут!»

Тихо старая фрау Гермер ушла из суда:
«Да смилуется господь над моими сынами!»
И пошла в свой сарай, где веревка висела всегда.

Поэт Кин {68} 68 Цитата (стр. 169). — Под псевдонимами Кин или Кин-Е Брехт часто изображал себя самого. говорил:
Как писать мне бессмертные сочиненья, не будучи знаменитым?
Как отвечать мне, если меня не спрашивают?
Зачем мне терять над стихами время, если время их потеряет?
Я пишу мои предложенья достаточно прочным слогом,
Ибо я опасаюсь, что не скоро придет им время осуществиться.
Чтоб достигнуто было большое — большие нужны измененья.
Малые изменения — враги больших изменений.
У меня есть враги. Значит, я должен быть знаменитым.

Я ел свой хлеб, как и любой из вас,
Я жил, как все, я врач, я был врачом,
И я считал, что вовсе ни при чем
Ни длинный нос, ни цвет волос и глаз.

Жена, с которой спал я восемь лет
Щека к щеке, живот над животом,
Вменила мне в вину перед судом
Мой цвет волос, вот этот черный цвет.

И ночью я бежал, почти без сил
(Я матерью не той рожден на свет),
Ища страну, где нам не быть в беде.

Когда же я на хлеб себе просил,
То все мне говорили о стыде.
Я не бесстыден. Но исхода нет.

Хвала сомнению! Приветствуйте
Радостно и с уважением того,
Кто проверяет каждое ваше слово, как подозрительную банкноту.
Будьте мудрыми и не считайте
Ваше слово непогрешимым.

Читайте историю, и вы узнаете,
Как непобедимые армии спасались паническим бегством.
Любые неприступные крепости
Однажды берутся приступом. И хотя
Отплывавшая Великая Армада была неисчислима {69} 69 Хвала сомнению (стр. 170). — Отплывавшая Великая Армада была неисчислима… — Великой, или Непобедимой, Армадой называли испанский флот под командованием адмирала Медина Седониа. В августе 1588 г. Армада была разгромлена и почти полностью уничтожена английским флотом. ,
Вернувшиеся корабли
Было легко сосчитать.

Настал день, и человек одолел
Неодолимую горную вершину,
И корабль достиг берегов
Безбрежного океана.
Как прекрасно недоверчивое покачиванье головой
По поводу бесспорных истин!
Хвала врачу и его храброму вторжению
В болезнь, почитаемую безнадежной!