Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

В Москве, в знаменитой столице
Пролетариев всего мира,
Ежегодно движется через Красную площадь
Бесконечное шествие победителей.
Они несут эмблемы своих заводов и фабрик.
Макеты комбайнов, рулоны текстильных товаров
И снопы своего урожая.
Над ними — тысячи их самолетов,
Которые затмевают небо,
Впереди них — железная поступь полков
И грохот орудий и танков.
На широких полотнищах
Несут они лозунги и портреты своих великих учителей.
Вьются по ветру на древках высоких
Гордые флаги. И когда на уличных перекрестках
Шествие замедляет свой шаг,
Расцветают среди демонстрантов танцы и игры.
Радость светится на лицах людей, но она
Смерти подобна для всех угнетателей мира.

О Великий Октябрь рабочего класса!

Ты говоришь:
Наше дело плохо.
Мрак сгущается. Силы слабеют.
После стольких лет работы
Мы в худшем положении, чем вначале.

Зато позиции врага сильнее, чем когда-либо.
Его силы как будто возросли. Он обрел несокрушимый вид.
А мы сделали ошибки, от этого никуда не денешься.
Мы сокращаемся в численности.
В наших призывах — путаница. Некоторые наши слова
Враг извратил до неузнаваемости.

Что же оказалось ложным в том, что мы говорили?
На кого мы еще рассчитываем? Вышвырнуты ли мы, уцелевшие,
Из потока жизни? Останемся ли мы
Никем не понятыми и никого не понимающими?

Или успех еще возможен?

Так вопрошаешь ты. Не жди
Ответов ни от кого, кроме самого себя.

Чтобы не лишиться куска хлеба
В эпоху растущего гнета,
Иные решили, не говоря больше
Правды о преступлениях власти,
Совершенных, чтобы сохранить угнетение,
Точно так же не распространять
Вранье власть имущих, иными словами,
Ничего не разоблачать, однако
Ничего и не приукрашивать.
Поступающий таким образом
На первый взгляд действительно решил
Не терять лица, даже в эпоху растущего гнета,
Но на самом деле
Он только решил
Не терять куска хлеба. Да, эта его решимость
Не говорить неправды отныне помогает ему
Замалчивать правду. Конечно, так
Может продолжаться недолго. Но даже в то время,
Когда он шествует по канцеляриям и редакциям,
По лабораториям и заводским дворам с видом человека,
С губ которого не может сорваться неправда,
Он уже вреден. Тот, кто при виде кровавого преступления
Не моргнет глазом, тем самым свидетельствует,
Что не происходит ничего особенного,
Он помогает ужасающему злодеянию выглядеть чем-то малозначительным,
Вроде дождя,
В чем-то неотвратимым, вроде дождя.
Так, уже своим молчанием
Он поддерживает злодея, однако вскоре
Он замечает, что, дабы не лишиться куска хлеба,
Нужно не только замалчивать правду,
Но и говорить ложь. Его, который решил
Не лишаться куска хлеба,
Угнетатели принимают без всякого недоброжелательства.
Нет, он не чувствует себя подкупленным.
Ему ведь ничего не дали.
У него просто ничего не отняли.
Когда на пиршестве у властителя
Лизоблюд разевает пасть
И люди видят остатки угощенья, застрявшие у него в зубах,
Его похвалы вызывают недоверие.
Но похвалы того, кто еще вчера хулил и не был зван на банкет в ознаменование победы,
Куда ценнее.
Ведь он — друг угнетенных. Они его знают.
Он-то скажет все по правде.
Он умолчит только о не стоящем слов.
И вот он говорит,
Что нет никакого угнетения.
Убийца охотней всего
Подкупает брата убитого
И заставляет его заявлять,
Что причиной смерти была черепица, случайно упавшая с крыши.
Эта нехитрая ложь
Выручает того, кто не хочет лишиться куска хлеба,
Но не слишком долго. Вскоре
Приходится вступать в жестокую драку
Со всеми, кто не хочет лишиться куска хлеба:
Готовности лгать теперь мало.
Требуются умение лгать и особая любовь
К этой работе.
Со стремлением не потерять кусок хлеба смешивается стремление
Овладеть особым искусством
Сказать несказанное
И придать таким образом
Смысл бессмысленной болтовне.
Доходит до того, что ему приходится
Восхвалять угнетателя громче всех,
Поскольку висит подозрение,
Что когда-то ранее
Он оскорбил угнетение. Итак,
Знающие правду становятся самыми страшными вралями,
И это длится до тех пор,
Пока не приходит некто уличающий его
В былой честности, в прежней порядочности,
И тогда он лишается куска хлеба.

Тот, кто не покорился,
Убит.
Тот, кто убит,
Не покорился.

Уста предостерегавшего
Забиты землей.
Начинается
Кровавая авантюра.

Могилу друга мира
Топчут батальоны.

Так, значит, борьба была напрасной?

Когда тот, кто боролся не в одиночку, убит,
Враг еще
Не одержал победы.

Сегодня я думал о том,
Что и вам, друзья мои, пишущие маслом и рисующие,
Да и вам, владеющие резцом,
Во время неотвратимо грядущей большой войны
Будет не до смеха.

Вы основываете свои надежды,
Без коих не создашь произведений искусства,
Главным образом на грядущих поколениях!
Поэтому поищите надежные укрытия
Для ваших полотен, рисунков и скульптур,
Созданных со столькими лишениями.

Подумайте, что однажды утром между девятью и четвертью десятого
Несколько фугасок могут превратить в пыль,
Например, все сокровища Британского музея,
Награбленные подо всеми небесами,
Стоившие столько крови и денег,
Творения погибших народов,
Ныне хранимые в одном квартале.

Как же быть с произведениями искусств?
Недостаточно надежны пароходные трюмы.
Лесные санатории и стальные сейфы банков — недостаточно надежны!
Вам нужно попробовать получить разрешение
Спрятать ваши картины в туннелях метрополитена
Или, еще лучше, в самолетных ангарах,
Вбетонированных на глубину семи этажей в землю.

Картины, написанные прямо на стенах,
Не занимают места,
А два-три натюрморта и пейзажа
Не помешают экипажам бомбардировщиков.