Владимир Лизичев - Первые стихи

Лежит в снегу, израненная, стонет,
Никто руки спасенья не подаст.
Надежда, правда, что им Бог воздаст!
Но нам на то надеяться не стоит.

Встречались Вы с таким наверно часто
Казалось бы, лишь руку протяни —
Порви сладкоголосое на части,
За правду врежь, хотя бы даже власти,
Но истину, что была, сохрани.

Но нет! За ними деньги, опыт, сила
И мы молчим, и совесть давим внутрь.
А ложь опять своё заголосила
И умоляя верить ей просила,
Была доступна, ласкова, красива,
И так хотелось просто отдохнуть.

Потом докажут — всё враньём же было,
Добротно подготовленная ложь,
Да только часть людей уже забыла,
Поверила, им глотки не заткнёшь.
Всего-то каплю лжи в стакан нальёшь
Где правда, и уже не разберёшь,
Щепотку грязи, чтоб не оттереть.
Чтоб не отмыться ни теперь, ни впредь.
Кто виноват? и тут осознаёшь,
Что сам с чужого голоса поёшь.

Вот так в плену у глупости нахальной
За Яшиным, Касьяновым, Навальным,
Обманутый подонками, народ,
То по Болотной, то Тверской центральной,
В компании бесовской, аморальной,
Под сенью лжи за власть её идёт.

Всё от того, что чей-то голос честный
Не прозвучал, не поднялась рука
И снова где-то губернатор местный
Подарит Бентли в стразах для сынка.

Ну а народу толстая корма,
Автомобиль народный задарма!
Лосьон, что за ночь восстановит кожу
И приворот от сглаза и ума.

Так кто виновен, в лжи и правды сменах,
Всё дело в том, что суть всегда одна:
Коль хочешь в этой жизни перемены
Борьба за правду с первых дней нужна!

А виноваты все, но в разной мере
Всем Бог воздаст по совести и вере.
И вечно Правда с Кривдой будет биться
Пока мы живы и Земля крутиться

Луна катилась жёлтым кругом сыра
По занавесу чёрному небес.
Царила ночь, над половиной мира,
Полна тревог, волнений и чудес.

Порывы ветра, то стремглав носились,
Неся тепло и запахи весны,
А то ручными вовсе становились
И крались в дом, в объятья тишины.

То завывали жалобно, столь тяжко,
Стеная о неведомых краях,
Им вторили — соседская дворняжка
И скрип полов, проснувшийся в сенях.

По стенам жались и плодились тени,
Застыло время, прячась в пустоте
И силуэты комнатных растений
Росли и шевелились в темноте.

Приблуда ветер туч пригнал играя,
Мазками звёздный полог залепил.
С небес река исчезла золотая
Чей жёлтый свет на Землю струи лил.

Но вот порвав кольцо теней бегущих,
Луна в разрывах порванных оков,
Прольёт свой свет, что ярче предыдущих,
В эскорте редких серых облаков.

Глядит с небес безумной маской — глазом
И освещая сумрак за окном,
То явится, то пропадает сразу
Тревожной тенью, пляшущим пятном.

Смотрю ей вслед и, знаю что обманет
И нет дорог в ту дивную страну,
Ну отчего к окну так часто тянет
В ночи смотреть на полную Луну.

Пришёл рассвет весь помидорно-красный,
Холодный сумрак тает на стене,
С ним лунный диск, стремившийся напрасно
С небес дорожку проложить ко мне.

Я мчусь по травам прямо к свету,
По росам утренним качу,
Навстречу солнечному лету
Ура — от радости кричу.

И мне в ответ оно на небе
Рисует радуги дугу.
Я никогда так счастлив не был
И память эту сберегу.

В высоком небе нет ни тучки,
Светило катится в зенит.
Мой велик, купленный с получки
Не просто едет, он летит!

Кручу педали всё быстрее,
И наплевать, что я учусь,
Сейчас, ещё чуток смелее
И я по радуге промчусь!

Он настоящий, он для взрослых,
Мой конь, подаренный отцом.
И мчит навстречу сжатый воздух
В разгорячённое лицо.

Вот и тропинка, что на речку,
Колёса врежутся в песок…
Я на земле, слюнявлю сечку,
Переживаю кувырок.

Потом отец меня научит
Восьмёрки лихо исправлять.
На лоб панаму нахлобучит,
Зелёнкой смажет ранку мать.

Сегодня внук отнёс на свалку
Тот ржавый мой велосипед.
Прощай мой конь, немного жалко,
Ты был мне другом много лет.

В коричневой ночи, в сиянье звёздных просек
Из тишины, куда глядят на звездопад
Верхушки старых елей и корабельных сосен,
Чьи жёлтые стволы раскачивает осень,
Дыханием Норд-Ост, не знающим преград.

Разлапистых ветвей седую паутинку
Откроет лунный свет, спустившийся с небес,
Посеребрит в траве замёрзшую былинку,
Высокие стога, заросшую тропинку,
Вдали на горизонте, едва заметный лес.

Потом протянут вниз, к земле косые струны
Мелодии минор осенние дожди
И в небе облака, как парусные струги
Уронят на холмы хрустальных ливней струи,
Навстречу октябрю, чей холод впереди.

На вековых стволах блестящие подтёки —
В смоле янтарных слёз пленён небесный свет.
Как долог елей рост, как времена жестоки,
Пока они не станут до облаков высоки.
За осенью зима и так все двести лет.

Укроет первый снег и шапки жёлтых сосен
И елей голубых пушистые черты,
И вот уже метель снега по миру носит,
Раскручивая их вокруг наклонной оси,
Коричневою ночью с небесной высоты.

А в марте, поутру Зюйд-Вест нагонит тучи,
Расшевелит вершины деревьев наверху.
И первый гром в ночи приход весны озвучит
И молнии сверкнут с небесной тёмной кручи
Пронзив огнём пространства, подобные клинку.

В коричневой ночи опять примчится лето
Сиреневых ветров, зелёной суеты,
Феерией цветов и солнечного света,
Где вечная душа напрасно ждёт ответа
И смотрит ночью в небо, пугаясь красоты.

До нас и после нас всё также будет вечность
На ней едва заметен веков прошедших след,
И смена зим и лет, весенняя беспечность,
И жизни торжество, и мига скоротечность,
И упоенье битвы, и радость от побед.

Где ищем мы надежды берег?
В каких морях, в каком краю,
Когда свой срок судьба отмерит
Стоять у бездны на краю.

Где отыскать такие двери,
Чтобы войти и полететь.
На крыльях радости и веры
Напасти все преодолеть.

Увидеть всё: Урала горы,
Прозрачный лёд его озёр,
Сияний северных узоры
И в тундре ягеля ковёр.

В Охотском море белой чайкой
Парить, почти касаясь вод
И над Печорой птичьей стайкой
Встречать последний пароход.
Дышать свободою и волей,
В донской степи застать рассвет
И на коне скакать по полю,
Где ни конца, ни края нет.