Божена Мицкевич - Лепестками усыпанный вечер

© БОЖЕНА МИЦКЕВИЧ, 2019

ISBN 978-5-4493-9862-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Поэтическое воображение странствует и перевоплощает вещи, придает им самый их чистый смысл и определяет взаимосвязи, дотоле неведомые, но всегда, всегда, всегда орудует фактами самой что ни на есть ясной

и четкой реальности.

Оно внутри человеческой логики и контролируется разумом, от которого не может отделиться.

Федерико Гарсиа Лорка

В облетевших лепестках

прожилки былой радости.

Ты еще меня помнишь?

Губы мои ванильной сладости.

Руки мои — гибкие лебеди,

груди мои — белые склоны…

Был ли ты влюбленным

в мои женские слабости?

Ты еще меня помнишь?

Глаза мои темнее ночи,

страсть моя ярче солнца,

сгораю, люблю …очень,

Ты меня еще помнишь?

Хотя бы после глотка винца,

видишь на дне бокала

овал моего лица?

Утренний кофе. Магия сна

мягко размешана с утренним зноем.

Где-то вдали заблудилась весна,

кличет меня и зовет за собою.

Утро. Отчаянно верится в чудо!

Кофе и сахар вливаются в кровь,

Верю в твоё: «Я тебя не забуду!»

Верю в твою любовь.

По ту сторону экрана ночь была нежна,

По ту сторону экрана я тебе нужна.

Были взгляды, поцелуи, смятая постель,

А теперь кружит в квартире белая метель.

Из-за серых туч гардины не проходит свет,

я тебя уже не вижу много длинных лет.

Ты живешь в далеком мире, и твоя семья

не допустит, чтоб в квартире появилась Я.

Кружит снегом белый ветер, поднимает плед,

у любви моей нет срока, нет уж и побед.

Я ловлю рукой снежинки из последних снов,

Замерзает, замерзает давняя любовь.

Ты спросил как-то строго:

что там в карманах твоей души?

Там сложено не много,

смотри и не спеши.

Вот яркие восходы,

Вот море, вот прибой,

ростков смешные всходы,

а это мы с тобой.

Твои улыбки робкие,

твой первый поцелуй…

Шампанского вот пробки,

все милый, не ревнуй.

Ведь мой кармашек маленький,

что можно уместить?

Ты, мой цветочек аленький,

Ну, всё? Сумел простить?

Какая радость вам письмо писать

не при свечах, при бархатном торшере.

Писать письмо и эту ночь не спать,

писать письмо, шагами спальню мерить.

Как многое мне хочется сказать,

а больше хочется молчать вдвоем

или пить чай, сухарик раскисать

и обводить на блюдце окоём.

И прикасаться пальцами к лицу,

к губам, рукам и …вот уже не важно,

Но вы ушли давно с другой к венцу,

как рыцарь шли к венцу отважно.

Вам рыцарям измены ни к лицу,

вам надо верностью сиять, а мне:

сдувать с портрета мелкую пыльцу

и полыхать в греховности огне.

Я вам пишу и тем уже грешу:

я вас желаю хоть на миг увидеть,

я вас потом, конечно, отпущу…

и стану не любить, а ненавидеть.

У рыцарей нет крыльев за спиной,

у них романтика так однобока…

Порву письмо, вы спите там с женой.

Вы знаете, а мне не одиноко!

Утро — счастье!

Утро — лето, с чашкой кофе на балконе…

Утро -радугой одето, как положено персоне,

отбывающей на бал.

Утро — то, чего ты ждал,

темным вечером вечера.

А теперь оно явилось

и сбывает, то что снилось,

и еще чуток сюрпризов

нам оно преподнесет.

Утро, в день оно зовет!

Собирайся в Утро — счастье!

Если за окном ненастье,

сам дорогу освети.

Утро — в жизнь пора идти!

акации пронзают небо,

а там в воздушной синеве:

не думает никто о хлебе

и о людской глухой молве,

там только синь до окоёма,

ее нельзя собрать в кулак,

и джазом музыка из грома,

и громом выведен гопак.

Позвонки выпирают как крылья,

в глазах омут, а может черт.

Вот и грустно мне от чего-то,

отчего-то печаль несет

мне не ясный взгляд с поволокой.

Я была сама волоокой

сотни, тысячи лет назад,

и девчоночий этот взгляд,

словно пропуск в далекий рай,

в разноцветный и юный край.

Только тело, другое тело.

Понимаешь вот жизнь пролетела,

не заметила как день за днем,

я жила, я играла с огнем.

И внутри меня тот же взгляд,

той девчонки …Лет сто назад

обжигать она так умела

только взглядом, а словом не смела,

слишком робкой она была,

все ждала она чуда, ждала…

А теперь вот уже не ждет —

просто тихо внутри живет.

Бывает любовь и бывают разлуки,

а жизнь она что, лишь слепая причуда…

Бывает играет с тобою от скуки,

и в щеку целует — вот просто Иуда!

Тебе приглашения в жизнь ведь не слали,

а просто втолкнули из темного мрака.

Вот жизнь и учила, что вечная драка

за эти мгновенья и есть наша жизнь…

Тебе приглашенье назад присылают:

ушедшие близкие в ласковых снах,

болезни звоночком в руках обжигают,

и жизнь улетает на сильных парах.

Вот что наша жизнь, лишь слепая причуда,

лишь отблеск незримый великих чудес.

Пришли ниоткуда, уйдем в ниоткуда,

и снова вернемся мы каплями в лес…

иль бризом морским, или просто травой,

вернемся с тобой в этот мир…

мы с тобой…

Мои крылья цвета мела,

а твои чернее ночи,

ты шутил, что я умела,

в душу проникать сквозь очи.

Ты чернее ночи самой,

убегал всегда с рассветом,

я всегда была упрямой

и не верила в приметы.

Встречи строго на восходе:

белое венчает с черным

круговерть, идет в природе

всё в кружочек заключённым.

Мои крылья как закаты,

а твои все как рассветы.

Мы с тобой не виноваты,

что любовью отогреты.

Мы с тобой не виноваты,

что летать умеем смело,

и латаем мы заплаты

на ранения умело.

Твои крылья цветы моря,

а мои как гальки россыпь,

мы с тобой хлебнули горя,

мы разлуки знаем поступь.

И пока нас гонят ветры

к облакам все выше в небо,

мы с тобой почти бессмертны

под лучами солнца Феба.

Забавно сидеть на пороге,

пить чай и смотреть в облака.

Улитки плывут… осьминоги

и пишет мне август — пока!

Чаинки кружатся устало,

льет солнце прощально на просинь,

моргнула и лета не стало,

моргнула — ну здравствуй, уж осень!