Аркадий Казанский - «Играю словом…»

Империи вовек не возродиться —
Развод реальней, чем объятий рай.
Истлели гнёзда, улетают птицы,
Навеки покидая отчий край.
Естественный закон, что нами правит
Крут и суров, но это ведь закон!
Антагонизм лишь землю окровавит,
Закон преодолеть не сможет он.
А люди, век свой проходя по краю,
На свет летя, как мотыльки сгорают.
Спартак бессмертен, смертны лишь рабы.
Кто Ад прошёл, тех не обманешь Раем;
Оковы сбросив, молча презираем
Иллюзии изменчивой судьбы.

Иллюзии изменчивой судьбы
Рутину наших дней слегка смягчают.
И вновь, под ношу тяжкую, горбы
Натружено верблюды подставляют.
Есть за пустыней сказка и Эдем —
К нему стремимся через все преграды.
Ажурное плетенье вечных тем,
Знакомо из речей Шехерезады.
Аллах велик! За ним не пропадёт —
Нас, только нас в пути удача ждёт,
Старинные откроются столицы!
Когда в пустыне воздух чуть дрожит,
Опять на горизонте миражи
Играют опереньем райской птицы.

Играют опереньем райской птицы —
Роскошен хвост, но нет совсем ума.
Иллюзий бесконечных вереницы,
Наверное, отбросишь ты сама.
Есть в жизни у людей закон жестокий:
Кто в силе, тот не просит больше прав,
А сильный раздаёт свои уроки,
Законы и традиции поправ.
Античный Рим поправ ногою твёрдой,
На мир глядя презрительно и гордо,
Смотрел, как плебс припал к ногам его —
Кай Юлий, в пышном ореоле славы.
Он в силе был своей и миром правил —
Июль названца помнит своего!

Июль названца помнит своего,
Рождённого, чтоб править. Аве, Цезарь!
Идя на смерть, все славили его,
На щит вздымали и талант, и бездарь.
Ещё ты в славе, но наточен нож;
К врагам суров и делом ты и словом,
А как ты от друзей своих уйдёшь —
Завистливых приспешников дворцовых?
А к нам судьба стучится в дверь сама:
На предложенье вникнуть в текст письма,
Сказал: Дела — до завтра, всё едино.
Кто мог подумать, что так краток век!
Откроет тайну Бог иль человек,
Италии и Рима властелина.

Италии и Рима властелина,
Рождённого, чтоб укротить толпу.
И вот ведут к Голгофе Бога-сына:
Нерон, Пилат, чтоб пригвоздить к столпу.
Ещё мы помним орды Чингисхана,
Кровавый Македонского поход,
Аттилу и хромого Тамерлана,
Забытых фараонов, птиц Нимврод.
А кто создатель был больших империй?
Наивно в детях видеть злые перья!
Скажи, кто кем рождён и для чего,
Когда их матери у колыбели
Отраду глаз баюкали и пели;
Играй и пой, сегодня рождество!

Играй и пой, сегодня рождество!
Рождённому придут все поклониться
И одарить дарами трёх волхвов.
Небесным хором ангельские птицы
Едемский сад прославят на земле,
К ягнёнку мирно грозный лев возляжет,
А на скрижалях, выбитых в скале,
Земным законом всех любить обяжут.
А к человеку благоволит Бог;
На землю мир сойдёт, как в свой чертог.
Се, слава в вышних Богу-властелину!
Когда среди покоса и лугов,
Овеянная сонмом сладких снов,
Июльским утром родилась Ирина.

Июльским утром родилась Ирина.
Рак, знак Луны, источник водных жил,
Источник знаний, мудрости старинной,
На этот знак надёжно возложил.
Есть смысл познать основы мирозданья,
Ключи найти от истин золотых,
Античное векам оставить зданье,
Законов твердь установить святых.
А на далёком острове, средь моря,
Не чая цепи рабства сбросить скоро;
Стремясь, чтоб сын скорее улетал
К свободе, из объятий Аквилона,
Отринув прах презренного закона,
Икару крылья прилепил Дедал.

Икару крылья прилепил Дедал.
Родной, лети, а я уже ногами
Истопав много по земле, устал.
Надежда на тебя, взлетай кругами.
Есть в воздухе опора для крыла,
Когда ты с силой рассекаешь небо;
А по земле дорога тяжела:
Законы и чиновники ждут хлеба.
А воздух чист, свободен волей рока.
Но помни, у крыла недолги сроки —
Слетит перо, источит ржа металл.
Крепи надёжней крыльев оперенье!
Однако и в паденьи, и в пареньи,
Избегнуть солнца жар заповедал.

Избегнуть солнца жар заповедал.
Работой путь по жизни пролагая,
Иди, питайся, чем Господь подал,
Ни Ада не страшись, не жди и Рая.
Есть в жизни смысл, и кто его постиг,
К вершинам жизни пролагает тропы.
Америку открой, как материк,
Заманчивый, но не забудь Европы.
А если низко полетишь, тогда,
Намочит перья крылышек вода;
Сил нет махать усталыми плечами.
Когда же выше полетишь, то днём,
Опалит солнце крылышки огнём,
Истает воск оплывшими свечами.

Истает воск оплывшими свечами,
Рождественские ёлки облетят.
Июльскими, короткими ночами,
Наступит тридцать, сорок, пятьдесят.
Ещё наш век к исходу догорает,
К векам иным, век нынешний любя,
Архангела труба уже играет,
Зовёт к трудам и подвигам тебя!
Алча добиться доблести и славы,
Наивных лет невинные забавы
Сундук раскрыв, смешно тащить на свет!
К вершинам знаний торопись всечасно;
Очаг горит, и значит, не напрасно,
Излились быстро восемнадцать лет.

Излились быстро восемнадцать лет,
Рекой соединяя дни и ночи.
Из тьмы сомнений выходя на свет,
Не надо закрывать от страха очи.
Есть и любовь, и мужество в груди —
Корабль, отплыть готовый от причала.
А если уж решился, то иди —
Земных дорог изведай для начала.
А в путь далёкий отправляясь споро,
На дне пороховницы добрый порох
Сухим держи для будущих побед.
Коня седлай и, бросив ногу в стремя,
Открой глаза и пусть они всё время
Искрятся радужно, встречая свет.

Искрятся радужно, встречая свет,
Роса и иней, покрывая травы.
Иллюзион, что длится много лет,
Не будет отнимать у Бога славы.
Епитимью мы строго соблюдём,
Креста касаясь чистыми губами:
Алтарь наш свят, к нему мы припадём,
Забудем то, что были мы рабами.
А кто ещё свободнее, чем мы,
Несётся к свету сквозь покровы тьмы,
Свет открывая тёмными ночами.
Крест ждёт в конце нас, но везде, всегда,
О нас журчат, как вешняя вода,
Истоки жизни чистыми ключами.

Истоки жизни чистыми ключами
Росистым утром снова протекут;
И, умываясь, ясными очами
На мир смотри, на тех, кто с нами, тут,
Ещё нас помнит, любит, рядом будет,
К нам благоволит даже через грусть.
Античностью завещано нам, людям,
Забот земных неодолимый груз.
Ахилла пятки пусть покоит Троя —
Не станет нам препятствие любое
Соломинкой верблюдовой судьбы!
Кладя на плечи дела коромысло,
Оставь тоску об истине и смысле —
История не знает слова «бы»!

Лист белый любит чёрные чернила,
Лист чёрный помнит яркий жизни шквал.
Люби мгновенье — завещал нам лирик,
Лови момент — нам циник простонал.
Лениво наши предки — исполины
Лобзанья вкус познав в тиши ночной,
Лепить детей умели не из глины…
Лепили — и каких — о! Боже мой!
Лоб морщить нам напрасно смысла нету,
Лишать себя услады юных лет.
Лукавее закона в мире нет.
Любови посвятил венок сонетов.
Люблю я, но доступно лишь богам,
Листком осенним пасть к твоим ногам.