Анатолий (Джордж) Гуницкий - Осторожно! Играет «Аквариум»!

– Кого из знакомых тебе российских (питерских) гитаристов – неважно, роковых, блюзовых или джазовых – ты считаешь наиболее оригинальными?

– Наиболее оригинальными и почитаемыми мною российскими коллегами являются Николай Гудкон («Underground Sunburn», блюз) и Александр Старостенко (джаз). Оба – настоящие исполнители именно современного «original» джаза. И оба – мимо академики прямо в лузу – в джаз. Настоящие они, хотя исповедуют абсолютно разную стилистически музыку. Корень у них один. Из истинно роковых есть один персонаж на все времена – Вадим Курылев. Самое правильное видение и ощущение именно РОКОВОЙ гитары. Не зря все «Опытные» и «ДДТ»-шные аранжировки и были самыми что ни на есть РОКОВЫМИ именно при его участии и как гитариста, и как идеолога гитары. И не важно уже – бас- или лидер-гитары.

– Расскажи немного о старинной группе «Ну погоди», в которой ты когда-то, давным-давно играл… Сколько тебе тогда было лет? И про свои скрипичные штудии, как конкретно они совместились с игрой на гитаре? Играешь ли ты теперь хоть иногда на скрипке?

– Буду лаконичным. С уважением отдаю дань ВСЕМ без исключения музыкантам группы «Ну погоди», несмотря на солидный возраст все еще «звучащим» порой на андеграундной питерской сцене. Именно благодаря им, родимым – Михаилу Кудрявцеву, Игорьку Кучерову, Геннадию Анисимову, Вове Зарайскому… и многим другим участникам того славного проекта и обязан я безукоризненной и рок-, и блюз-школой. Именно они «зацепили» меня крепко тогда, в далеком 1977–1978 году, когда мне едва исполнилось 17 лет и в башке были одни пассажи Джимми Пейджа, Хендрикса, да деффки с пляжа Петропавловки… Прошу заметить, что никакого «ДДТ» тогда еще никто не знал, а уважаемый нами с тобой «Аквариум» был малоизвестной группой, которая не раз «разогревала» тех же «Ну погоди», как я помню… И именно «ну-погодишники» заставили меня не ненавидеть скрипку, а напротив – полюбить и применить ее звучание в рок-музыке, а то я ее, бедную, уж разбить собирался об угол, гитара ж появилась, и «все в стране встало», как говорил Юрка Шевчук. Концертов помню 3 или 4, все – со скрипкой уже. Было несколько ярких, ударных презентаций в знаменитом своими вольными сейшнами банкетном зале где-то на улице Бабушкина и мои проводы в солдаты фортуны в кафе «Эврика» на Новоизмайловском проспекте в мае 1975-го. И, пожалуй, главное, к чему меня приучила группа «Ну погоди», – к тотальной импровизации не только на инструменте, но и прямо в программе концерта. Что впоследствии «сделало» неповторимым стиль «Поп-механики» Сережи Курехина. О применении скрипки на своем американском альбоме серьезно думаю, но нужна практика, это очень специальный инструмент. Здесь, в Штатах, я преподавал начальные навыки игры на ней детям, вот и пришла идея восстановить былое мастерство и заодно «отдать честь» гвардейцам «Ну погоди»… Играю я на ней, George, и играть буду. А когда вы все скрипку услышите на этом альбоме, тогда снимите шляпы перед одними из истинных отцов-основателей питерской подпольной рок-сцены – группой «Ну погоди»… Жаль, но записей у меня не сохранилось, возможно, что-то у кого-то из гвардейцев и есть, надо спросить у них… Хотелось бы напомнить и себе, и людям, как ЭТО было в реальности…

19.11.2003

Когда узнаешь, что тот или иной музыкант, много лет играющий в какой-нибудь известной команде, является не только исполнителем, но и композитором, то всегда испытываешь удивление. Тем более что его авторская музыка бывает, как правило, непохожей на ту, которую он играет с группой. А если она похожа, если она эпигонская – то тогда и говорить о ней неинтересно. Но обычно именно благодаря этой малоизвестной еще музыке мы узнаем о хорошо знакомом нам человеке немало нового. И не скрою, для меня было чертовски любопытно услышать музыку «аквариумиста» Андрея Суротдинова. Принесет ли она ему популярность? Станет ли широко известной? Не знаю, это покажет время. Только мне представляется, что Андрей все равно будет продолжать свою композиторскую работу. И пусть его своеобразное сольное творчество не похоже на то, что исполняет «Аквариум», оно от этого, поверьте, не является менее любопытным.

– Андрей, ты много лет играешь в «Аквариуме». Скрипка, альт, фортепиано, клавесин – вот инструменты, с которыми ты связан, но лично я относительно недавно узнал, что у тебя довольно много своей авторской музыки. Музыки к спектаклям, к фильмам. Когда это стало происходить?

– То, что ты называешь авторской музыкой… я всегда думал, что это должны быть какие-то законченные произведения. Законченные композиции.

– Типа симфоний?

– Да. У меня же получилось все очень забавно. Однажды режиссер Алексей Слюсарчук позвал меня посмотреть спектакль по Милораду Павичу, который называется «Алексикон». После просмотра он подошел ко мне и спросил: «Не хотел бы ты здесь просто поиграть на скрипке вживую, может, получится какая-нибудь атмосфера, которая бы заинтересовала нас?» Я попробовал это сделать – и мне понравилось, потому что момент такой необязательности был в то время для меня крайне приятен. То есть я мог играть или не играть, но играл много, вообще-то. И с этого момента у нас началось сотрудничество. Я написал фонограмму к спектаклю «Назову себя Гантенбайн» по Максу Фришу, потом в Москве вышел спектакль – не знаю его дальнейшей судьбы, – который называется «Братья Кюхельгартен», по нескольким повестям Гоголя. Ну и так далее. И вот осенью в театре «Триада» вышел еще один спектакль по современной немецкой драме, пьеса Де Луэр, спектакль называется «Татуировка». И как-то так получилось, что я оказался вовлечен в театральную жизнь.

– В театральную жизнь, и в жизнь композиторскую.

– Так уж получилось. Хотя то, что я делаю, скорее всего, это такой набор звуков и атмосферы.

– Любая музыка, собственно говоря, это набор звуков.

– Но я не беру на себя смелость сказать, что это самостоятельные произведения, которые могут звучать отдельно от действия. Меня как раз в этой ситуации привлекает синтез.

– Что это за композиции?

– Я бы как раз композициями это не назвал, потому что сюжет без действия мне был бы непонятен, а вот как иллюстрация… К примеру, выход Ангела в митьковской рубашке и с белыми крылышками в спектакле «Братья Кюхельгартен» (там художником, кстати, был и декорации делал, и костюмы, Митя Шагин – поэтому митьковская тема там присутствовала). Когда вот такой персонаж выходит трогательный – это был ребенок, – в митьковской рубашечке, с крылышками, это, собственно, даже не композиция, а некая иллюстрация его выхода.

– Иллюстрация, я понимаю, когда идет спектакль. Но это можно ведь слушать и отдельно. Что я, собственно, и сделал. Не будет ли ошибкой с моей стороны, если скажу, что эти музыкальные фрагменты написаны тобой в эстетике минимализма?