Елена Заславская - Инстинкт свободы

И только очи бога-человека

Все так же молоды, и грустно смотрят вниз

На копошащийся безумный муравейник...

А надо мною пролетали ведьмы

И надо мною мессеры неслись...

Я вся в крови. И нет забав других,

И вновь хорваты убивают сербов,

И я к тебе была бы милосердней,

Но эта роскошь лишь для молодых!

Теперь свободна, можно все забыть,

Уйти, как подобает, по-английски...

И Мону Лизу с Моникой Левински

Наверно, что-то, все-таки роднит,

А что же нас с тобой роднит, мой друг,

Что ты искал, вступая на мой берег,

Своей мечте, до исступленья, верен?

Я — псевдоИндия, куда твой легкий дух

Еще стремится... Зданья бизнес-центра,

Как мы с тобой, исчезли в один миг,

Остались лишь в гробницах толстых книг,

Как призрачные знаки постмодерна.

А может быть, мы, все-таки, с тобой

Свободные и бешеные птицы,

Пронзающие тело web -страницы,

Два боинга, летящих на убой!

Как просто все, для тех, кто зол и глуп

Я глупая порою до истерик,

Но знаю я, что не было б Америк,

Без Индии, которой жил Колумб!

Я — Азия, я — Азия твоя,

Загадочнее сказок Рамаяны,

Мои ступни ласкают океаны,

Ночь, выкипая, льется за края...

Алмазы звезд, одежды все в пыли,

Как бригантины, движутся верблюды,

И мирно дремлют маленькие Будды,

Их души оторвались от земли...

Не сможешь ты понять мою тоску,

Без цели, без начала, без исхода,

Моя слеза подобна капле меда,

Слижи ее с остроконечных скул.

Я — Африка, я жарче, чем болид,

Чем самый раскаленный астероид,

Я с детства знала, что такое горе,

Хотя уже ничто и не болит.

Песок скрипит, как сахар, на зубах,

Моя Сахара — тяжкий крест на плечи,

Здесь каждая песчинка знает вечность.

Я сильная, но, все-таки, слаба!

А ты мой вождь! Мой смелый, юный вождь,

Послушай, как шаман стучит в свой бубен.

Пусть черные, запекшиеся губы

Давно забыли это слово — «дождь»,

Но он придет, как все приходит, в срок,

Так говорила мне еще праматерь...

На талии моей дрожит экватор,

Как из змеиной кожи поясок!

Давай продолжим странную игру.

Ты — демон мой, а может быть, ты — ангел?!

Не избежать закона бумеранга,

Не спрятаться, как в сумке кенгуру, —

Все возвратится на круги свои,

Напрасно мы свободу выбирали!

Мы — узники, мы узники Австралии

В бесчисленных колониях любви,

И глупый кролик, маленький зверек,

Тебе и мне перебежал дорогу.

Мы расплодились и теперь нас много,

А, впрочем, так и завещал нам Бог!

Я — Антарктида, белый Андрогин,

И тени на лице былых эмоций,

Во мне давно твое заснуло солнце,

И лишь ленивый, ласковый пингвин,

В классическом блестящем черном фраке,

Он тайну знает: глубоко внутри

Во мне поют баллады соловьи

И расцветают огненные маки.

И если растопить все эти льды,

Мир захлебнется в бесконечной луже.

Я думала, что мне никто не нужен,

Но, видимо, мне нужен ТОЛЬКО ТЫ!

28 мая 2004 г.

1

Как модница в прикиде haut couture ,

Я не могу не вспомнить словом теплым

В размере поэтического трепа

Прекрасную маркизу Помпадур,

Одну из самых знаменитых курв,

Которыми прославилась Европа,

Наверное, еще с времен Эзопа.

В наш черствый век не ценится гламур

Во всем его великолепьи, все же,

Мне кажется, читатель, ты не чужд

Немеркнущему : «Apres nous de luge» [1] Да простит мне читатель столь вольное обращение с французской грамматикой. —

Девизу современной молодежи,

А посему и восклицать негоже:

«О времена! О нравы!» — и: «О Боже!»

2

Благословенна Франции земля...

Кому-то бастионы Орлеана,

Кому-то подвиги в постели, моя Жанна,

И то, и это ради короля.

(Я своего — не меньше обожала).

Вот парадоксы жизни, о-ля-ля, —

Не важно кто ты: дева или бля,

Но если любишь — эпицентр пожара

Не страшен. Эту фишку я

Давно познала, повторять не нужно.

Огонь внутри или огонь снаружи,

Что предпочесть: страсть или смерть?

(Из тела вынимают обе душу.)

Но выбора, как правило, и нет.

3

Какие небылицы ни соврешь,

Мне говорили, стерпит все бумага.

Взгляни, читатель, пред тобой нага я,

Но мушка на щеке осталась все ж.

Что лучше правды? Только ложь во благо,

А может статься, что и просто ложь,

Напрасно откровенности ты ждешь,

Я белого не поднимаю флага,

Урок маркизы — без капитуляций.

Ее любовник с номером пятнадцать

Любил ее за это, но, как знать...

Их подлинные не известны чувства.

Мне все равно, хочу я оправдать

Уродство жизни красотой искусства.

4

Что может женщину поднять в глазах мужчины?

Таланты, красота или расчет?

Я приоткрою тайну — каблучок,

Высокий, тонкий, с давних пор поныне

Он еще в моде. И тебе почет,

Прелестная маркиза. Хоть сама ты

и не осознавала, что тебя

в лечет к усладам власти. На вершину

Бог помогал тебе взобраться или Черт,

Банальны настоящие причины,

Определившие твой судьбоносный взлет.

Чтоб ножкой Францию попрать своей бесстыдной,

Ты короля (наука из наук)

Умело заманила под каблук.

5

Выглядываю в зал из-за кулис,

Толпа ревет: «Поп-корна и поп-арта!»

Ты знаешь: «Хлеба! Зрелищ!» — тоже мантра,

В ней новый не отыщешь смысл,

Ведь даже современный террорист —

Апологет ученья Герострата.

Читатель, жизнь трагичнее театра,

Роль доиграл, и все. «На бис»

Нельзя вернуться. Зрители «Норд-Оста»

Тебе, не сомневаясь, подтвердят.

Играют все, кто в бадминтон, кто в кости.

Маркиза, я училась у тебя,

В игре, где ставка жизнь, непримиримо

Играть, выигрывать, быть примой.

6

Он говорил, что сердце мое камень,

Но если камень, только бриллиант.

Читатель, мне приходится мечтать

Лишь о достойной дорогой оправе.

«Чтобы в другом почувствовать талант,

Ты должен сам быть не бездарен». —

Слова маркизы. И едва ли

Ты будешь отрицать сей факт.

Любой алмаз нуждается в огранке,

Чтобы на солнце с блеском засверкать,

Маркиза, помнится, пожертвовала «бабки»

На школу, и великий Бонапарт

Ее закончил. Слава блядству,

Когда оно на пользу государству.

7

С тех пор, как райские покинули мы кущи,

Где был Адам единственный мужик,

Теперь их много, выбирай из гущи,

Для некоторых выбор не велик,

И я маркиза, как и ты, на лучших

Расходовать хочу кровь, плоть и стих,

Пока еще рифмованною чушью