Николай Доризо - Я сочинил когда-то песню

За то,
что так
себя он бережет,
Бог
долголетием
его
карает.
О нем не скажешь:
долго он живет,
А скажешь:
долго умирает.

То вдруг доверчивы, как дети,
То облик их
и мудр, и строг,
Пока деревья есть на свете,
Я все ж не буду одинок!

Зима ли, осень?..
На асфальте грязь.
Сереет день
И тихо убывает.
Сейчас бы за город.
Не летом,
а сейчас —
В лесу
плохой погоды
не бывает.

С горы
на быстрых лыжах
мчусь,
Пью зимний воздух,
чтоб согреться.
И вдруг —
глоток
волшебный детства,
Давно забытого на вкус.

Трезвость
раннего утра
с росистой травой,
Трезвость
неба,
что с каждой минутой
синéе,
Трезвость
солнца и воздуха,
Трезвость
воды ключевой —
Ничего я не знаю
хмельнее!

Да, это, как дамоклов меч,
Что мне когда-нибудь с годами
Придется в землю, в землю лечь,
А я ее топчу ногами.

Какая тишь,
Какая вольница!
Снег,
снег,
Насколько хватит глаз.
Песец
и за границей водится,
А снег, ей-богу,
лишь у нас!
Он русский,
дедовский,
старинный,
Такой,
что тройку б под уздцы!
Летят
снежинки
над долиной
И тают,
словно бубенцы.
А ночью
на сугробах
тени
И свет
из позднего окна.
Не паровое отопленье —
Сквозь снег,
Сквозь свет
мне печь слышна.
Всю жизнь мечтавший об уюте,
Стою я
В сумраке ночном
И так завидую тем людям,
Что за своим живут окном!
Там елка
Лучшая в России,
Там елка детства моего!
А вот меня
Не пригласили
В тот теплый дом
На торжество.
О снег,
Мягка твоя печальность.
В снегу поляны,
как во сне.
Веселье,
грусть, патриархальность,
Все краски,
звуки —
в белизне!
И боль,
и нега,
нега снега.
О русский снег
Под Новый год!
Как будто с неба,
с неба,
с неба
Не снег
а музыка идет!

Увы, на свете
Вечных нет сердец.
Я в этом теле
Временный жилец.

Жизнь
нам не смертью
страшна.
А, поверьте,
Жизнь
нам страшна
ожиданием смерти.

В коротком жизненном походе
Я до сих пор понять не мог,
Что жизнь принадлежит природе,
А нам
дана
на краткий срок.

Сколько прожил
на земле старик!
Пережил эпохи,
поколенья.
А по сути
жизнь его —
лишь миг,
Девяностолетнее мгновенье.

Никто не знает наперед,
Когда
и как умрет.
Смерть
тайну страшную свою
От смертных
бережет,
Приходит
без предупрежденья,
Чтобы о ней не думал ты.
И может, в этом проявленье
Ее бессмертной доброты.

Всю жизнь он прожил со своей
подругой.
И хоть он с ней
не мог душой стареть,
Любовь
всегда
кончается
разлукой —
Ведь кто-то должен первым умереть.
И если смертным суждено
расстаться, —
Уйти,
быть может, легче,
чем остаться.

Пусть будет смерть,
как вдохновенье,
Пусть будет взлет души такой,
Чтобы в последнее мгновенье
Всю жизнь,
весь мир забрать с собой!

Пушкин,
Лермонтов,
Блок,
Насимú,
Вы взошли
на Голгофу пророчества.
Почему
при такой
кровной связи с людьми
Неизбежен
трагизм одиночества?

Пусть
крошатся,
как в пальцах мел,
года,
И пусть
не так уж много
их осталось.
В нас что-то
не стареет
никогда,
И может, потому
страшна
нам старость.

Мелькнет такое
в проблесках зрачка
Или в морщинке,
вычерченной тонко.
Что я
в ребенке
вижу старика,
А в старике —
вчерашнего ребенка.

Долголетье
организма твоего
В той
одной
непостижимой
сложности —
Соответствие
потребностей его
И его
спасительной
возможности.

Желчь,
как яд,
опасна,
Повторяю вновь
и вновь я.
Хоть бы
ради
самого себя
Добрым будь,
всех ближних возлюбя.
Доброта
полезна для здоровья.

Работать,
жить —
не временú,
Уж слишком велики расходы.
Безделье
продлевает
дни,
Но укорачивает
годы.
1975
«Популярность шумна и изменчива…»
Популярность шумна и
изменчива.
По натуре она такова.
Только слава —
надежная женщина,
Но она
не жена,
а вдова.

Популярность шумна и
изменчива.
По натуре она такова.
Только слава —
надежная женщина,
Но она
не жена,
а вдова.

Поэтов
узнаю я
по глазам.
Стихи
не выделяю,
как профессию.
Порой
поэт
не тот,
кто пишет сам,
А тот,
кто сердцем
чувствует
поэзию.

Не торопись
восславить
миг,
Когда чего-то ты достиг.
Счастливец тот,
кто достигает,
Не тот счастливец,
кто достиг.

Известность, брат,
Не самый главный дар.
Одни глупцы
Ему тщеславно рады.
Вот, скажем, слесарь
Или сталевар,
И, скажем,
ты,
Наш корифей эстрады,
Ты не бездарен,
это вижу я,
И все ж не тешь себя
Успехом повсеместным.
Не только ты,
профессия твоя
Тебя
повсюду
делает известным.

Ни на кого б ее не променял :
Я тщетно звал ее ночами,
как светило,
Когда ж я ей с другими изменял,
Она ко мне влюбленно приходила.

Могу показаться я
Праздным бездельником,
Что никакою
не занят заботою.
Но если живу я,
Значит, я думаю,
А если я думаю.
Значит,
работаю.