Люциан Шенвальд - Плечом к плечу

Сосенка, зелен плащ твой иглистый,
Плачешь слезой ты горькой, смолистой;
Я подрубаю ствол твой прекрасный,
Сбитые шишки сохнут и гаснут.

Сыплешь, ольха, ты в зной светотени,
Я ж обдираю плащ твой весенний,
Рубит топор мой остро и метко,
Сыплются гнезда, падают ветки.

Сосенка, ствол твой я подрубаю,
Чтобы опутать зеленью с краю
Наши машины с блеском огнистым,
С лбом броненосным, с рогом лучистым.

Режу, ольха, я свежие ветки,
Чтоб от воздушной вражьей разведки,
Скрыть под листвою блеклой, печальной
Светлый прожектор — отблеск зеркальный.

Если стервятник с черных гнездовий
Выплывет в небо в поисках крови,
Если уставят хищно бинокли
С выси на землю зоркие стекла, —

Пусть себе смотрят, крадучись, воя!
Скрыты под чащей листьев и хвои,
Словно лесные пни и вершины,
Дремлют спокойно люди, машины.

Ведь после боя нежит их дрема.
Лежа, не слышат дальнего грома.
Гулко грохочут ввысь батареи,
Явь возникает, сном пламенея.

Видны им в небе яркие взрывы,
Мечет осколки вихрь торопливый…
Хищник воздушный воет шакалом.
Падай на землю в зареве алом!

Вечер настанет, смолкнет пригорок,
Сумрак нахлынет, дымен и горек,
Из-под ольховой, из-под сосновой
Зелени выйдем с силою новой.

Выкатим своры чудищ зеркальных,
Луч вдруг забродит в облачках дальних,
И над врагами, под облаками
В небе размечем белое пламя.

Огненный меч тот грозен расплатой,
Битва то света с черным пиратом,
Звезды так светом тучу пронзают,
Ночь перед солнцем так отступает.

Польского мученика-народа
Сын исстрадавшийся, нелицемерный,
Польскою речью вспоен от природы,
Светлому польскому духу верный,

Веря, что Польша не оскудела
И славное ждет ее возрожденье,
Внося свою долю в общее дело,
Пишу настоящее заявленье:

Движутся воины Армии Красной
Маршем победным, сметая преграды.
Честь отдаю их отваге прекрасной,
Мысленно вижу — сражаемся рядом.

Вместе колотим пруссаков проклятых,
Вместе громят их наши ребята,
Звучат приказы, русский и польский…

…Прошу зачислить меня в солдаты
Польского Народного Войска.

Еще на потертой школьной скамейке,
Историю родины нашей читая,
Узнал я о Войтках, Францишках, Матейках,
Чья слава гремела от края до края [38] «Узнал я о Войтках, Францишках, Матейках, Чья слава гремела от края до края». Распространенные польские имена. Поэт имеет в виду польских легионеров и солдат, сражавшихся в отрядах Костюшки, в войсках венгерской революции 1848 года, на баррикадах Парижской Коммуны. .

Сражались польские батальоны
«За вольность народов ближних и дальних» [39] «За вольность народов ближних и дальних». Перефразировка известного патриотического лозунга польских повстанцев: «За нашу и вашу свободу!» Слова эти были вышиты на знамени дивизии им. Тадеуша Костюшки. .
Над павшим низко склонялись знамена,
Гремели пушки салютом прощальным.

Где же те странники? Губы их немы,
Но сабель блеск нам радугой светит.
Ужель ни Домбровских нет, ни Бема,
И новый Костюшко нам не ответит? [40] «Ужель ни Домбровских нет, ни Бема, И новый Костюшко нам не ответит?» Ян Генрих Домбровский (1755–1818) — польский генерал, организатор польских легионов в Италии для борьбы за освобождение Польши. Именем его называлась Вторая польская дивизия, организованная в СССР. Ярослав Домбровский (1836–1871) — герой Парижской Коммуны, командовавший ее войсками и погибший на баррикадах. Один из виднейших польских революционеров шестидесятых годов прошлого века. Юзеф Бем (1795–1850) — польский генерал, участник восстания 1830 года. Командовал войсками венгерской революции в 1848 году. После подавления венгерской революции эмигрировал на Ближний Восток. Тадеуш Костюшко (1746–1817) — польский национальный герой, руководитель борьбы за независимость Польши в 1794 году. На протяжении всей истории Польши XIX века имя Костюшки было символом народно-освободительной борьбы. В 1943 году его именем была названа Первая польская дивизия в СССР.

Дайте оружие! Автоматы,
Чтобы крошить злодеев проклятых!
Мне сердце жжет огонь беспокойства…

…Прошу зачислить меня в солдаты
Польского Народного Войска.

Позор тем, которые нас лупили,
А сами при виде врага сбежали.
Сперва к украинской земле спешили,
Теперь в Ираны, а может, подале.

Того, кто сглаживал им помехи,
Негодные шавки, кусать готовы!
А мы хотим воевать, как чехи!
Грюнвальд поможем создать мы новый! [41] «А мы хотим воевать, как чехи! Грюнвальд поможем создать мы новый!» В битве под Грюнвальдом (1410) общими усилиями славянских народов были разгромлены немецкие псы-рыцари.

За дедов поруганные могилы!
За жен и сестер, врагом оскорбленных!
За все, что было свято и мило,
Мы острия штыков обнаженных

Воткнем прямо в горло убийцам, катам!
От моря до моря спешит расплата!
Мы вам заплатим с лихвой, по-свойски!

…Прошу зачислить меня в солдаты
Польского Народного Войска.

Туда, где в поле лупин пламенеет,
В соломенных кровлях ласточек много,
Где яблони яблочным цветом белеют,
Уставлена виселицами дорога,

Туда, где в развалинах пепелища,
Селенья обрубками черными встали…

Приду в этот край, и далекий и близкий,
Моя отчизна
в беде и в печали.

Я встречной крестьянки ладони сухие,
Как сын, поцелуями жадно покрою,
Венки возложу на могилы родные,
И стану я строить, и строить, и строить…

Туда… где пастуший костер дымноватый,
Где речка свергается с горного ската…
Туда, к родной деревушке польской…

…Прошу зачислить меня в солдаты
Польского Народного Войска.

Прощай, прощай, страна могучих кедров
И чащ березовых, где глухари
Токуют, где малиновки трепещут
И гул зверья подобен гулу крови!
Я уезжаю. Так прощай, страна,
Где в реках много рыб, в лесах — грибов,
Страна пшеницы и овса, и пасек,
Пронзенная дыханьем суховеев,
Безмерная! Ведь здесь круги пространства,
Как жнивья, горизонт за горизонтом,
Раскинулись, не ведая границ.
В пустыне снежной здесь шагают гулко
Столпы сияний северных. Бой сердца
Чуть заглуши — и ты услышишь: полюс,
Скрипя, вращается вокруг оси,
А льды потрескивают и сверкают.
Но человечьим оком взглянет солнце —
И почернеет серебро зимы,
И розою ветров все закружится,
И грянет лето, словно некий взрыв
Благоуханий, зелени и жара
В стране сухой, в стране тугой и крепкой!
Таков и твой народ, простой и цельный,
Как будто вырубленный весь из камня,
То тяжеленный, словно глыба угля,
То блещущий, как слиток золотой,
То весь прозрачный, как алмаз граненый,
Как слезы — чистый, свежий как роса,
Тугой и терпкий, твердый и упорный,
Как северная яблоня, что в иней
Зимою одевается, как в шубу,
И убрана хрустальными плодами.